— В каком смысле сидит? — отец не понимает.
— Просто сидит в центре зала. Секунду. — слышен кусок разговора. — Он хочет поговорить с Вашим сыном, Олег Дмитриевич. Говорит, у него есть что-то для торговли.
— Ждите. — отец оборачивается ко мне. — Ты же не собираешься пойти?
— Почему нет? Демона или сильного мага я почувствую, так что неожиданностей не вижу. — пожимаю плечами. — А в поместье мы ничего не найдем. Хочу понять, о чем этот человек хочет торговаться.
— А если оружие? — отец в принципе согласен.
— Ну я же не один на один с ним буду, тоже не вижу проблемы. — хмыкаю, — а вот то, что он нас очевидно ждал, меня очень интересует. Нужно с ним поговорить.
— Хорошо, — соглашается отец, — иди. Только аккуратнее там, что ли.
— Про это можешь не беспокоиться.
Ставлю технику и перемещаюсь вниз, ко входу в господский дом. Захожу в зал.
В центре светлого зала ждет мужик в возрасте. Аккуратно одетый, спокойный. На фанатика особо не похожий. С перстнем Патриарха на руке, которая лежит, будто бы напоказ. Если маг, то слабый, демонятиной вроде не пахнет.
Вокруг человек двадцать бойцов.
— Оставьте десяток, если что, ему хватит, — обращаюсь к командиру группы. Тот кивает и половина людей уходит из зала.
— Ааа, сын Высокова, не так ли? — тянет мужик не меняя позу, и вообще не двигаясь.
— Добрый день, да. А Вы кто? — подхожу, сажусь недалеко и спрашиваю в ответ.
— Скоро уже никто. Но до вчерашнего дня был Патриархом Грабовских. Зови меня Антоном, если хочешь. Можешь даже Петровичем. — мужик так и не двигается.
Я замечаю, что глаза у него так же недвижимы, более того, они немного мутные, как бывает у ограничено видящих людей.
— Хм, Антон Петрович, хорошо. Ну а меня Кириллом звать.
— Ха, — издает смешок бывший Патриарх, — Это конечно жизненно важно сейчас. Ну ладно, Кирилл, так Кирилл. Я хочу поторговаться за жизнь моих детей.
Я демонстративно оглядываюсь, реакции не следует. Значит все-таки слеп. Но уточняю.
— Вы, простите меня за настойчивость, слепы, не так ли?
— Ха, — хмыкает опять мужик. — Не так. Вижу-то я получше многих. Хотя в том смысле, что ты спрашиваешь, да, глаза мои не видят уже давно.
— Хорошо, поместье пусто, никого и ничего нет, так что у нас за предмет торга? Ну и кроме того, почему Вы решили, что я могу вести переговоры?
Старый аристократ усмехается.
— Знаю я про твоего отца. Что жив знаю, что действует сознательно уже, тоже знаю. Но никто, кроме меня не знает. И я не знал до сегодняшнего утра. А потом у меня сошлось.
Но Олег, к счастью, решения не принимает. Да и с ним было бы сложнее договориться. А вот ты принимаешь, я знаю. Позже объясню. Я мог бы тебя убить. Это несложно, на самом-то деле. Заложить порох под этот зал, и взорвать тебя с собой. И все. Ты бы даже не почувствовал. Но тогда твой отец перевернет все, и найдет моих детей.
Предмет торга таков. Вы не преследуете моих детей. Они уезжают в Европу, или куда они там уедут. С твоим Родом не пересекаются, деятельность против Империи не ведут. Я даже больше скажу, они никогда Империи ни служить, и не воевать с ней не будут. Её врагам тоже никакой службы. Сами разбирайтесь. Есть много других стран, где наши таланты будут востребованы.
Это чего я хочу. А вот, что я за это дам. Я знаю, где через неделю будет Патриарх Ленских, с обоими наследниками, и практически без охраны. Интересно?
— Интересно, а почему Вы уверены, что мы не применим против Вас интересный состав, или мозголома? Вы же знаете, что так те же Ленские действовали.
— Конечно знаю. Я принял меры.
— Расскажете? — с интересом спрашиваю, мало ли, может пригодится когда.
— Хорошо, — на этот раз замечаю легкое рефлекторное пожатие плеч, и сразу же за ним, быструю гримасу боли. — Это не очень важно, но я уже принял один тоже интересный яд. Спасти меня даже Великий Целитель, а я знаю у тебя такой есть, не сможет. Примерно через полтора часа, я умру в любом случае, может быть раньше немного.
— А зачем? — вот теперь я не понимаю.
— Это связано с нашим Родовым Талантом. — усмехается. — Мы слабые маги. Все поголовно, и это не изменить. Но через поколение передается Талант. Глупцы думают, что нашему Роду всего четыре колена. Это совсем не так. Мы пришли из тьмы веков, и туда уйдем. Хотя, вот как раз ты, можешь прервать наш Путь. Потому и торг.
— Ну, положим, исходя из тех ограничений, которые Вы сами наложили на своих потомков, я вполне могу принять Ваше предложение. Меня устраивают условия. Но для моего отца этого будет маловато. Все-таки ваш Союз на его семью покушался. Я бы тоже не простил.
— Понимаю. Я еще тебе многое успею рассказать. Я теперь, на границе смерти без «поводка» влияния. Побочный эффект яда. Правда плачу за это болью. Но это хорошая цена. Но и ты, потом, после моей смерти, передашь этот перстень, — показывает глазами, — моему сыну, это тоже цена.
— И Вы так уверены, что я выполню это? — с интересом спрашиваю.
— Конечно, ведь я тебя знаю. Может, даже лучше, чем ты сам. Всё таки охоту на вас устроили больше потому, что я категорически поддержал обычное желание Ленского устранить силовую поддержку Михаила.
— А кто Ободриных послал?
— Они сами вызвались. — чуть морщится аристократ. — Заигрались с силами, которые лучше держать на коротком поводке. И решили, что теперь они могут претендовать на большее. Про родовой талант Ленских ты же знаешь?
— Менталистика? Знаю. — близкий же родственник Императора. Странно было бы, если бы таланты сильно различались.
— Вот. Всех под контролем держит, тварь. Но есть еще один, про который мало кто знает. Второе поколение у них рождаются некроманты, и сильные. Это у них от бабки, что из саксонских графов была. А в Империи даже учебников нет, что бы это как-то развивать. Повывели у нас некросов. Вот Ленские с Германским Союзом и заигрывали. Доигрались.
А ведь если бы не ты, — мужик бросает на меня злой взгляд, — все бы получилось. Всего двадцатая часть вероятностей с плохим исходом была, и все с твоим участием. Всего. Это по новому, пять процентов неудачи, понимаешь? Потому за тобой и охотились. Сестра твоя никому не была нужна, то, что её этим колдунам с Карпат продали, это случай.
А теперь нам нет места в новой Империи. Да и вообще на континенте.
— Вы видите будущее? — спрашиваю.
— Нет! — гневно почти кричит Патриарх. — Не ровняй нас с этими гадалками. Мы прорицаем. И не будущее, а возможное будущее. Мы видим нити судеб. Сбывшееся и нет. Деревья вероятностей, тысячи возможностей.
Ведь нет судьбы, кроме той, что мы творим сами.
Просто не все готовы работать над своим будущим. Не все могут его поменять, такие видны очень толстой нитью, у них мало возможностей уйти с основного потока. И их дорога очевидна.
Но еще есть те, которые торят свою дорогу, их вообще не прочитать. Дураки в колоде. Перевертыши.
Твой Род был сначала первыми, а потом, внезапно, стали вторыми. Так бывает, но обычно с молодыми, вот и искали тебя. Но не успели, ты исчез на два года. Не было тебя на нитях! — снова почти кричит маг, видимо его часто задевают по этому поводу. Вспышка гнева, похоже, дается ему непросто, и на лбу появляются капли пота. — А потом, опять появился, и в этот раз смешал всё. Но все равно. Всего пять процентов неудачи. Мы не могли это пропустить. Такого противовеса в нашу пользу не было никогда.
Удавшийся мятеж назвали бы восстановлением законности, и Ленские сели бы на трон, дочь Михаила отдали бы за наследника Ленского. Родились бы сильные потомки. Всех бы в кулаке держали. А мы были бы в тени, незаменимые, неизвестные.
Такой план испортил.
А сейчас у них нет будущего. Как они исчезнут, я не знаю. Но Император их теперь терпеть не будет. Хотя, мягкотелый он конечно, что странно. Может и пощадит.
— И события Вы видите?
— Нет. Я не вижу точных событий, но могу рассчитать вероятность наступления того или иного исхода, в зависимости от поступков. Такое теперь сможет только мой внук. И нескоро. — на минуту замолкает, делает глубокий вдох, и успокаивается. — Еще Олегу могу предложить нашу недвижимость в Империи. Её немного, но за откуп сойдет. Продать мы её всё равно не успеем. В казну уйдет в другом случае, а так, хоть плюнуть Мише на ботинок.
Все равно, в нападении вина только моя из нашего Рода. А я теперь точно умру, и умру именно из-за действий вашего Рода. Так что, можно сказать, он отомщен.
— Не откажемся. — пожимаю плечами. — Только как мы это решим?
— Я подготовился. Ждал же тебя. Нажми панель под моей правой рукой.
«Кир, я не нашел взрывчатки, но полости под залом действительно есть. Пустые.»
«Понял.»
Встаю с кресла, но меня опережает один из моих бойцов.
— Не нужно, Кирилл Олегович. Мы сами. — находит панель и нажимает ее. В толстой столешнице стола чуть выдвигается тонкая полочка. Если не знать, о панели, то никогда не поймешь, что тут что-то есть. Хитро.
Грабовский абсолютно игнорирует суету рядом с собой. Даже, кажется, с одобрением относится к, самоубийственному в других условиях, поступку охраны.
— Теперь возьмите оттуда договор, и положите мне под руку с перстнем.
Боец выполняет операции. Над договором возникает сложная вязь, и бумага сразу делится на три одинаковые копии.
— В имперскую канцелярию копию, думаю, сам отнесешь. — ухмыляется Патриарх. — Я несколько не в форме, да и слуг отпустил на сегодня.
— Отнесу, не проблема. — пожимаю плечами.
— Хорошо, — медленно моргает глазами, — а теперь самое важное.