Человек, который пришел к нему, все решил сам, и Илья не мог его в этом винить.
Когда он уже лежал на полу, он понял, что так все и должно было случиться. Больше не было страшно. Жизнь дает второй шанс, но Илья его уже потратил. Третьего не будет. Теперь он это понимал.
Сегодняшний день был насмехательством надо мной. Меня обманули собственные чувства.
Он поверил, что судьба дала еще один шанс.
Где же ты, бабушка?
Теперь она не узнает, как сильно он раскаивался, как хотел все изменить.
Она запомнит меня, как неблагодарного внука, ради которого она напрасно не разгибала свою спину.
А Настя, так никогда и не встретившись со мной, вскоре забудет про меня.
Илья перестал чувствовать свое тело, закрыл глаза и больше ни о чем не думал.
***
Эта простуда, наконец, начала отступать и это прекрасно. Здравому надоело стараться не подавать признаков болезни, особенно при начальстве. Это было трудно, ведь именно во время работы начинал ужасно зудеть нос и першить горло.
Родион задавался вопросом, как еще никого не умудрился заразить, особенно ту настырную даму, на которую он чихнул, и которая теперь его избегает. Со стороны это выглядит смешно. Каждый раз, когда она выходит со своего склада, то проходит мимо Здравого нарочно медленно и отворачивается всякий раз. Наверное, думает, что его это поведение заденет, и он поймет, как глубоко ошибался на ее счет.
В итоге Родион решил взять день на работе, чтобы прийти в себя, а еще, чтобы меньше выходить на улицу и подумать, что делать дальше в такой ситуации. Совсем недавно он чуть не попался своей девушке на глаза, когда она проходила мимо его работы. А так он теперь может сказать, что просто заболел, возможно, она даже придет его утешить, а если и не она, так его бывшая с радостью.
Ему нужно было с кем-то поговорить о ситуации, в которой он оказался, Родион это чувствовал, и почти признал, что у него серьезные проблемы, но придя домой, он снова и снова набирал номер друга и писал во всех соц. сетях, но тот был недоступен. Так же, как и на прошлой неделе.
Родион вздыхает. Он лег на кровать и задумался о том, что ему не приходило в голову уже давно.
И чем мне теперь заняться?
Он лениво перекатился на бок и достал телефон. За обычной суетой он не замечал, что кроме работы и забот со своей девушкой, у него больше не было особо никаких дел. Он перевел свой взгляд с экрана телефона на тумбочку и вспомнил про альбом.
Наверное, это было единственным, чем он увлекался помимо всего остального. Но сколько бы лет не прошло, Родион все еще считал, что его увлечение попахивает сумасшествием. Это был его секрет, самый постыдный по его мнению. Он мог бы поклясться, что об этом никто, кроме него, не знает.
Здравый помнит, как в этом альбоме появилась его первая добыча.
Он тогда пошел в первый класс. «Наконец-то!» — воскликнула мать. По ее мнению он совсем от рук отбился. Как будто новая среда обитания, думал Родион, может на что-то повлиять. И в тот же день обрек себя на неприятности.
Первое сентября, очень жарко уже с утра. Провожая меня на новое место, в первую очередь как мать, а потом уже как директор этой школы, она все жаловалась, что устала с ним носиться, одной рукой обмахивая себя от духоты в салоне их машины. Он сидел на заднем сидении, а Андрей впереди рядом с матерью. «Заслужил!».
В его классе, как и в любом другом, сразу оформился задира, который не прошел мимо щуплого паренька, которого мама притащила за ручку. Родион по несчастью уже встретился с ним и с его папой однажды, и встреча была не из приятных.
Это был Максим Воронов. При виде Родиона он начал смеяться над ним, и все стали оборачиваться, чтобы поглазеть, а что же будет дальше. А так как Здравый в силу своего возраста, и, по мнению матери, был вспыльчивого характера, то сразу же пихнул в плечо задиру. Родиону не понравился этот смех, как будто все видят, что с ним что-то не так кроме него самого, и это однозначно повод для веселья. Завязалась потасовка. Для первоклассника Родион оказался опытнее в таких делах (в детском саду практиковался) и через пару минут Воронов лежал на плитке, покрывавшей школьный двор. Все столпились над ними, пока Родион нависал сверху, вцепившись в его белоснежную рубашку, теперь уже испачканную в пыли. Он тряс его за воротник так сильно, спрашивая, смешно ли ему теперь, что одна из пуговиц под горлом осталась у него в руке. Его губы тогда растянулись в довольной улыбке. Улыбке победителя.
Это воспоминание одно из лучших даже спустя годы.
После их, конечно, сильно отругали, и обоих прозвали блатными. Один сын директрисы, а другой сын преуспевающего бизнесмена в строительной фирме. На этом они позже и сошлись.
Если вспомнить, то в детстве он, Родион Здравый, часто попадал в неприятности, за которыми следовали еще большие неприятности, впрочем, ничего не изменилось.
Ту пуговицу он тогда сохранил и принес домой, оставив у себя, как трофей. Мать его часто оставляла с соседкой сверху, Оксаной Никитичной. Она была швеей, и в ее квартире хранилось много швейных принадлежностей и материалов. Родион же отдавал предпочтение разглядываниям и подсчетам всех пуговиц.
***
Ближе к вечеру Родион вспомнил, что ту пачку резервных сигарет на балконе пришлось выкинуть при хозяйке, чтобы она не подумала, что он собирается курить в ее квартире. Нужно было сходить и купить новую пачку для его душевного здоровья.
Оделся во все черное и надвинул на лицо капюшон. Выглядел он сейчас крайне подозрительно в таком виде. Прямо как тот сумасшедший у него под окном.
В супермаркете на углу в квартале от его дома, Родион замер у одной из полок. Там была расставлена куча киндеров в пластиковой подставке, так и манящих детей. Какой-то новый выпуск игрушек. Он вновь вспомнил про Максима.
Он отдалялся от него, и Родион не понимал, почему. Это выглядит глупо, будто он пытается навязать свое общество своему лучшему другу, от которого у него никогда не было секретов после одного случая, который они вдвоем обещали хранить в тайне. Чувство у него возникло странное. Неприятное. Эта тайна многое связывала в их дружбе, они словно бы были едины этим, но теперь он чувствовал себя одиноко и то, что они тогда сделали, теперь воспринималось просто гадким поступком без какого-либо смысла и оправдания.
С возрастом решения проблем всегда становятся все труднее. В один из дней средней школы Родион с Максимом сильно поссорились, и сейчас он даже не помнил почему. Только то, что Родион его первым задел, как это обычно у него и бывало. Они тогда разошлись по домам разными дорогами, хоть и жили в одной стороне, только Максим намного дальше, и всегда ходили домой вместе. Здравый тогда очень нервничал. Подумал, что больше у него уже никогда не будет друга, и в старости умрет совсем один. Всю ночь он не спал, ерзая в кровати и создавая шум своим бурчанием, пока Андрей, который спал у другой стены, не кинул в него подушку и велел заткнуться.
Наутро Родион выпотрошил свою небольшую копилку в виде коровы, зашел в ближайший магазинчик по пути в школу и купил два шоколадных яйца в знак их дружбы. Он действительно хотел извиниться перед Максимом и облегчить, наконец, свою совесть.
Перед глазами Здравого до сих пор стоит протянутая рука для рукопожатия его все еще друга. Он был изумлен. Он ведь даже не успел ничего сделать. Раньше еще можно было дружить просто так, не осознавая, что такое дружба в принципе. Сейчас такого не застать, ты постоянно думаешь, что если с тобой кто-то заговорил, значит ему это зачем-то нужно.
В портфеле так и остались лежать эти шоколадные яйца, а Родион просто стоял, крепко сжимая руку Максима, и думая, что удачно выкрутился. Он вдруг с ужасом понял, как выглядел бы сын директора школы, который унижается извинениями перед кем-то. Пусть даже лучшим другом. Это бы значило, что он в чем-то ошибся, признал свою вину. Он знал, что его мама бы такого точно не одобрила. Везде уши и глаза, которые неустанно следят за ним и передают директрисе во всех подробностях.
Он вдруг подумал, что игнорирует своего брата так, как видимо его друг игнорирует его самого.
Это определенно карма.
Но даже если все и обстояло так, у Здравого не было никакого желания пока что-то менять. Во всяком случае, ему просто хотелось общения с другом без общения с братом. Родион просто всем сердцем желал, чтобы его надоедливый старший братец, наконец, разобрался со своей жизнью сам, без его помощи.
Знала бы мать, что ее ненаглядный сынок по каждому пустяку, произошедшему в его жизни, звонит непутевому младшенькому. Она бы определенно сошла с ума, если бы поверила в это.
Не то чтобы Родион был против помощи, но в любом случае он будет недостаточно хорош, что для брата, что для матери. Так что он не видел смысла напрягаться для кого-то.
Домой возвращаться не хотелось, и он решил прогуляться до парка. Через час, идя обратно домой, Родион Здравый сильно чихнул и вытер рукавом нос, ощутив, как боль прострелила его поясницу. Это все старый дурацкий матрас. И конечно же эта работа, где тебя припрягают всем, чем только возможно.
Солнце давно зашло за горизонт, вновь стало холодно, и Родион кутаясь в толстовку хотел как можно скорее оказаться дома, но подходя ко входу во двор понял, что что-то не так. Атмосфера изменилась. Он увидел мигающие огни машин и возню.
Возле их подъезда стояли полицейская машина и скорая помощь. У обеих мигали огни, встречаясь друг с другом и смешиваясь так, что перед глазами все превращалось в неразборчивую кашу. И главное, что все столпились вокруг, не давая возможности проскользнуть в подъезд незамеченным. Уже начало нарастать знакомое ноющее чувство в животе. Его затошнило, и он замер на месте.
Что такое?
Ноги начали дрожать, и в районе коленок он почувствовал особую уязвимость. Для уверенности сильно сжал в кармане несчастную пачку самых дешевых сигарет.
Здравый видел, как много людей в темноте, освещаемой беспокойными огнями сирен, наблюдали за происходящим. Его это взволновало не меньше, но это не значило, что он хотел знать, что произошло. Родиона волновало только его непричастность к этому происшествию. Он очень сильно захотел попасть домой, но понимал, что придется пройти через всех этих незнакомцев. Что было еще хуже, так это встретить знакомые лица.
Он шел прямо, хоть и болела спина, но он продолжал упорно идти именно так, не зная почему. И походка его была словно не его. Такая неестественная, что любой заметит, если обратит внимание, возможно, подумает, что это подозрительно. Но никто не смотрел в его сторону, хоть Здравый и пытался себя убедить в обратном. Он хотел выглядеть, как обычно, расслаблено.
— Ой, Людка, что происходит-то? Как жить теперь страшно, — женщина лет пятидесяти с платком на голове, под которым прятались бигуди, переминалась с ноги на ногу.