— Да. Я тогда встречалась с одним парнем и забеременела от него, но он бросил меня и сказал, что ему не нужен этот ребенок. Я тогда была так разбита, а тут ты подвернулся со своими признаниями, что хочешь создать со мной семью. Это было так кстати.
Родион вновь поднял взгляд на них.
— Вы меня тогда все так достали! Все эти ухаживания, признания, а стоило дойти до чего-то серьезного, так сразу не при делах. Я так старалась изобразить счастье, чтобы ты мне поверил, ну, а дальше все было еще проще. Я просто не хотела оставаться одна, но я никогда тебя не любила и не хотела с тобой жить… Теперь понимаю, что совершила ошибку. Нужно было тогда избавиться от ребенка, чтобы не приходилось каждый день терпеть твою отвратительную рожу и постоянное насилие. А теперь ты еще и убийца! Да я просто пойду и заявлю в полицию, что ты…
Родион увидел, как Андрей подлетел к Ксюше и хотел вмешаться. Но оказавшись рядом, брат задел его ладонь ножом, сильно порезав, и Родион отлетел назад от боли, упав на стул. Схватившись за руку, он начал дрожать.
— Блять, — ноги его ослабели. Хотелось кричать, чтобы все это прекратилось, но изо рта не доносилось ни звука.
Он мог только безмолвно наблюдать, как Андрей хватает ее одной рукой за плечо и трясет, называет последней шлюхой, как отвешивает ей звонкую пощечину, и она падает. Но его это не останавливает. Он хочет закончить начатое.
Андрей падает на колени, нависая над ней. Ксюша пытается руками достать до его лица, но ничего не выходит, он вонзает в ее грудь нож до упора, и ее глаза расширяются. Лицо Ксюши искажается в приступе боли, жалобный всхлип, и она быстро затихает, но еще дышит.
Ей этого было достаточно, но не ему. Он тягуче-медленно достает из нее нож и с размаху вонзает его снова, и так раз за разом. Кажется, он просто пытается распробовать эти ощущения. Что с ним будет, когда он придет в себя и поймет, что сделал?
Родион только парализовано смотрел на это действие, насильно получив билет в первом ряду. Было тошно, но он не отворачивался.
— Андрей, Андрей … — шептал Родион имя брата с широко раскрытыми глазами. У него был шок.
Весь пол заливает ее кровью, кровью женщины, чья дочь сейчас находится на пару этажей ниже и ничего не подозревает. Алиса еще не поняла, почему ее увели, и хочет вернуться обратно. Но возвращаться уже некуда. Это отрезвило Родиона, и он почувствовал, как носки пропитываются этой кровью, которая добралась до него и смешалась с разлитым недавно чаем.
А если он и меня убьет?
Никогда он еще так не боялся собственного брата и не думал, что придется.
Аккуратно опустившись на пол задев коленями осколки чашки, он двинулся в сторону Андрея. Тот уже ничего не делает, нож торчит из ее тела, а он сидит рядом и тяжело дышит. Подползая ближе к нему, рука Родиона зависает над его плечом, так и не коснувшись его. Андрей заметил его, взгляд был растерянный. Они не знают, что сказать друг другу, но этого и не требуется. На лице старшего мелькает множество мыслей, которые с этого момента еще долго не оставят его в покое. Проходит несколько бесконечных секунд в тишине, когда он переводит взгляд на ее тело. К нему приходит осознание произошедшего, и до Родиона доносится исходящий от него непонятный задушенный и скрипящий вой. Из глаз потекли слезы. Их было много. У Родиона тоже потекла слеза. Он чувствовал, как она разъедает кожу на щеке.
— Что я сделал? — голос Андрея в образовавшейся тишине кухни был оглушающим.
Из глубин квартиры послышалась мелодия телефона.
Это мой шанс.
Родион поворачивается в сторону выхода и пытается по-тихому уползти.
Я больше не хочу оставаться с ним наедине.
Андрей замечает его движения и резко хватает за лодыжку, тянет на себя так, что Родион сильно вздрагивает, когда чувствует, что оказался в луже нескончаемой крови, которой, кажется, стало еще больше.
Он переворачивает его к себе лицом и пытается усадить. Тело Здравого младшего уже давно не слушается, сил нет, чтобы сопротивляться. Брат хватает его за плечи и начинает трясти так же, как и свою жену минутами ранее. Родион начинает кричать.
— Заткнись, заткнись! Ничего не случилось, слышишь?
Я уже ничего не понимаю. Знаю только, что мне нужно добраться до телефона.
— Ты же все видел. Ты ведь понимаешь, что я не виноват, ни в чем не виноват. Она сама! ТЫ ЖЕ ВИДЕЛ! Это все случайность. Помоги мне, помоги, — руки старшего брата переместились на лицо Родиона, и в нос ударил резкий запах крови. Его начало лихорадить. Младший схватил его за рубашку и попытался отодвинуть от себя, но тот застыл на месте.
Андрей бредил. Взгляд его был пустой, он уже смотрел сквозь него. Резко отодвинулся и вновь уставился на обезображенный труп своей жены.
Родион поднял руку к своему лицу, дотронулся, а потом взглянул на нее. На ней осталась кровь, а также на его лице, ногах и одежде. Он был пропитан ей насквозь. Со стороны он услышал смех и испугался. Потом понял, что это он сам смеется.
На мне кровь, чужая кровь!
Дыши, дыши!
Успокоить себя не получалось, на глазах вновь выступили слезы. Он все пытался лихорадочно оттереть свою руку об одежду.
Это не может быть мой брат, не может. Он не мог никого убить, нет! Со мной все в порядке, с моей семьей все в порядке.
— Это не со мной происходит. Нет!
Родион начал заваливаться на бок, когда его кто-то схватил. Перед собой он едва различал черты лица своего лучшего друга. Он начал смеяться еще громче над его обеспокоенным лицом. Максим что-то говорил, но из-за шума в ушах Родион ничего не разобрал. Перед падением в темноту последнее, что он почувствовал, как крепко он что-то сжимает в руке.
ГЛАВА 5
В ЛОГОВЕ
Он напился, потому что осознал безысходность своего положения. В этой жизни больше не осталось радости. Не осталось надежды. У него больше нет выбора, если он вообще когда-то был. Не нужно было изначально давать помыкать собой. Это расплата за его вранье, за то, что не умеет жить честно, за то, что решил ухватиться за небольшую возможность быть счастливым, ничего не делая.
Он-то думал, что все это закончилось еще тогда, но этот кошмар и не думал его оставлять. Что еще должно произойти? Родион лежал на сыром асфальте в подворотне возле бара и смотрел на ночное небо. Валяться на земле очень холодно, особенно в такое позднее время. Та одежда, что была на нем, не очень-то грела.
О чем я думал, одеваясь так? Наверное, хотел и в этот раз выглядеть по-другому, а теперь приходит сожаление. Надо же, какой я дурак.
— Дууурааак, — протягивает Здравый, уже неуверенный в смысле своей фамилии, и тут же задыхается в смехе.
Так тяжело дышать. Каждый вдох идет со скрипом. Легкие что-то сдавило и не дает сделать глубокий вдох, как бы он ни пытался поймать ртом побольше морозного воздуха. Его взгляд скользит вдоль черной обшарпанной стены, неподалеку лежит мусор. Кажется, от них исходит это зловонье, а не из души Родиона, как он думал. Хотя он и так уже весь пропитался этим запахом. И как он здесь оказался? Последние события выбили его из шаткого нервного состояния, сделав еще хуже.
Несколько дней назад ему пришлось выметаться из съемной квартиры, а так как идти было некуда, он переехал к своему другу. На время. Скоро и отсюда придется уйти, у Максима своя жизнь, и он не хочет приносить в жертву очередного человека, оттягивая неизбежное. Родиону нужно время. И он знает, что однажды Кириллу это надоест, и он придет за ним.
Ксюшу похоронили они с матерью, пока ведется следствие по делу Андрея. Оно немного затянулось. Поначалу он ничего не отрицал, да и показания Родиона говорили сами за себя, но потом, узнав о показаниях брата против него, Андрей начал отрицать свою причастность к убийству. Он не понимал, что и Родиону это давалось тяжело, он не хотел свидетельствовать против родного брата, но понимал, что так нужно.
А когда дошла очередь решать судьбу Алисы, то вот тогда-то все и рухнуло.
— Я не приму этого ребенка. То, что Андрей сказал, было правдой. Она не его дочь, а эта потаскуха обманывала нас все это время. Испортила жизнь моему мальчику. А ты… Как ты мог так поступить? Со своим братом.
— А как я мог соврать? Даже если бы я промолчал, думаешь, они бы не нашли доказательства, которые были по всей кухне? Серьезно?! Да меня бы могли обвинить во лжесвидетельствовании. Или за меня ты бы не переживала, а? А что теперь делать с Алисой?
— Я тебе уже сказала, я не собираюсь оформлять опеку над ней. Мало ли от кого она нагулянная. Этого еще мне не хватало. Она не нашей крови.
— Да что ты несешь, — Родион скривился в презрении на мать, — тогда я сам ее заберу.
— Не говори ерунды. У тебя даже своего жилья нет, тебе ее не отдадут. Так что хватит заниматься ерундой и начни нормальную достойную жизнь. И так уже дел натворил. Какой позор, какой позор! Что теперь обо мне скажут люди, если узнают, а они узнают. Поверить не могу, что вырастила вас, и чем вы отплатили?
— Вот такая ты на самом деле? Да?! — он собрался к выходу, больше не мог здесь оставаться, как встретил у порога ее подругу.
— Здравствуйте, молодой человек, — она окинула его взглядом и удивилась, — Родион?