Родион не представлял, сколько он уже так неподвижно выстаивает возле их дома, и не желал этого выяснять.
Кто-нибудь уже выйдет к нему или он простоит так до рассвета?! Клоун!
Он все же решил отойти от окна и попробовать заснуть, но мысли об этом странном типе не давали ему покоя. Он дрожал всем телом сидя на кровати и укутавшись по горло в теплое одеяло.
Родион уже начал потихоньку засыпать, как в его комнате раздался щелчок. Здравый аж подпрыгнул от неожиданности. Тогда это и случилось впервые. В его окно прилетел маленький камешек. Затем еще один и через минуту напряженной тишины еще один.
Его сердце стучало так сильно, что закладывало уши. Он не мог в это поверить. Он пытался себя убедить, что все это происходит не с ним. Это было странно и пугающе до дрожи. Конечно же, он не собирался больше выглядывать ни в какое окно. Сейчас ему было чудовищно страшно, и он не понимал, что с ним. Что смогло его так напугать? Подумаешь, какой-то тип с бессонницей решил, что это забавно, стоять среди ночи и бросать камни людям в окна.
Подумаешь!!!
Стуки прекратились, и Родион сполз на холодный пол, подобрав под себя ноги.
Теперь, лежа в темной комнате и гипнотизируя свой упавший на пол телефон, он уже не заботился о спокойствии соседей. Особенно неизвестного ему ребенка. Ему было страшно. Казалось, что этот человек сейчас ворвется в квартиру Родиона и нападет на него. Вот сейчас, еще одна минута, и он уже будет здесь. Если уже не здесь. Прячется где-то в другой комнате и только и ждет, когда Здравый потеряет бдительность и заснет.
Не бывать этому, даже если придется не спать всю ночь.
Вокруг так тихо. Теперь можно прислушиваться ко всему, чего раньше не замечал, и быть наготове.
Ему не попасть в мой дом. Не попасть. Мой дом — моя крепость.
***
Как приятно иногда бывает посидеть на свежем воздухе. Конечно, он и так делал это часто, но теперь по-настоящему ощущал себя свободным. Больше не нужно придерживаться никакого расписания. Делать, что велят, ежедневно прогибаться. Уверять себя и врачей, что не сошел с ума и оказался в этой больнице по ошибке, потом соглашаться, что с тобой действительно не все в порядке, но теперь уже все хорошо.
Симулировать свое выздоровление.
Теперь, после того, как его выписали, все действительно хорошо. Почти.
Когда его только определили в лечебницу, возле нее как раз начали что-то строить. Делать было нечего, и чтобы не сойти с ума по-настоящему, приходилось постоянно находить себе занятия. Для него таким занятие стало наблюдение за постройкой нового здания, как позже выяснилось, это был частный дом. И так как он строился на приличном расстоянии от них, все это было видно не так хорошо. Но теперь все иначе.
Здесь, на свободе, на пересечении двух улиц на углу строился новый торговый центр. Очередной большой магазин. Скоро в этом городе не останется места для людей. Столько народа, которые ждут своей очереди на получение жилья, живя в сталинских развалинах, готовых вот-вот сравняться с землей, а молодые предприниматели только и думают, как бы построить то, что будет еще больше тянуть из людей деньги.
Он радовался, что теперь сам может выбирать место, откуда можно хорошо наблюдать за всем процессом. Он привык ждать. Сидеть практически неподвижно и просто наблюдать за всем, что происходит вокруг и подмечать. Обычно он сидел на лавочке в парке, как раз напротив этого здания. Ходил сюда, как на работу. Он даже приносил сюда с собой еду и обедал здесь. Это его очень завораживало, и он не мог себе в этом отказать.
Он находил это увлекательным, — наблюдать, как из ничего получается что-то и входит в небольшую человеческую историю. Потом, скорее всего, в эту историю и уходит, как давно надоевшее и изжившее себя.
— Остаются только воспоминания, — напоминал он себе всегда.
И он хранил эти воспоминания бережно, особенно самые яркие истории, которые он застал сам сидя здесь на лавочке. Один забавный случай произошел месяц назад или даже больше. Кто-то их рабочих наступил на арматуру и проколол себе стопу, а директор, который был рядом, сломал себе ключицу. Он подумал, что это и для них в первую очередь очень запоминающийся эпизод в жизни. Такое вот увлечение.
Но это не все. Было у него и еще одно хобби — следить за своими бывшими друзьями из прошлой жизни, которые все до одного отказались от него после одного неприятного инцидента. Для них он перестал быть человеком, достойным общения с ними. Теперь он был клеймен психиатрической больницей, а те, кто попадал туда, уже заведомо становились опасны и неприятны для всех прочих «нормальных», даже после того, как выходили оттуда.
Но он не псих, нет. Все не так. Он точно помнит, что было в его жизни, а чего не было. Как бы все не пытались его в этом убедить он точно знает. И она знает, и его бывший лучший друг тоже. Он прекрасно помнит, как все сговорились и подставили его. Он был не виноват, он делал только то, что ему позволяли, и говорил правду, но никто ему не поверил, когда он пытался доказать всем свою невиновность.
Сначала он хотел им отомстить, но за те годы, что он провел в больнице, просто остыл. Он только хотел вернуть себе свою жизнь, которой его так жестоко лишили.
После выхода он просто решил узнать, как у них дела, и поставить на этом точку. Насколько он знал, большинство тех, с кем ты имеешь счастье учиться вместе, загнивают через несколько лет после выпуска, так что он особо не переживал. Наверное, он даже рассчитывал застать пепелище, оставшееся от жизни этих людей, как подтверждение расплаты за свои гнусные поступки.
Но он ошибся.
Все соц. сети его бывшего друга Родиона Здравого пестрили успехом. У него была престижная работа, приличная машина, очень привлекательная девушка и вообще жизнь казалась до безобразия прекрасной и беззаботной. И увидев это все, сначала он даже не понял, что за чувство зародилось в нем. Он ведь думал, что все прошло. Он не собирался мстить, совершенно точно. Его пробрало на смех в тот момент. У него тоже могла быть такая жизнь, может даже лучше, кто знает. Но все усилия прахом. Ты меняешься, устраняешь свои недостатки, но наружу вылезают другие, более отвратительные. И только тогда ты понимаешь, что все было напрасно.
Он стал практически постоянно следить за ним. Он жил его жизнью каждый день и копил в себе эти непонятные чувства.
Вот он на своей работе, такой серьезный в костюме, что прибавлял солидности. Вот очередная новая машина, которая ознаменовывала новый успех на работе. Очередное фото с его эффектной девушкой означало, что и на любовном фронте все сложилось как надо. Они вели с ней активную публичную жизнь, посещая различные мероприятия, и явно этим гордились. Только от одного этого он приходил в бешенство. Но один момент в его жизни все переменил.
Это случилось в конце лета, когда строительство этого торгового муравейника было еще в самом разгаре, а он неустанно за этим следил.
К этому зданию как раз стали подходить рабочие, и тут ему показалась знакомая фигура. Та, которую он так тщательно блюдил в социальных сетях. Та, на которую смотрел с еле сдерживаемой завистью.
Родион Здравый — бывший лучший друг, с которым он был знаком с университета и который, не раздумывая, подло его подставил.
Но сейчас ему предстала немного другая картина, он бы даже сказал координально отличавшаяся от той, которой он привык завидовать. Это уже не то счастливое и успешное лицо, которое смотрело на него с фотографий. Не было никакого костюма, в котором он ходил на свою престижную работу, была только рабочая форма строительной фирмы «Ваш авторитет».
Сначала он, конечно, подумал, что ошибся, но все же больше надеялся, что нет. Так и оказалось. Это точно был он. И от этого утверждения все мышцы разом напряглись в его теле, он впервые почувствовал себя хищником, который был готов напасть на свою беззащитную ничего не подозревающую жертву. Ничего личного, он просто был голоден.
И это чувство голода требовало утоления.
С того момента он стал незримой тенью следовать за ним везде и узнавать как можно больше о своей цели.
Теперь он знал, что Родион Здравый выходил на работу в семь тридцать утра, чтобы в восемь быть на рабочем месте, по дороге заходил в одну из кабинок туалета недалеко от его фирмы, а выходил оттуда уже в другом облачении.
Чуть позже, обычно в разное время он и остальная команда выезжают в форме на место работы. Как раз в это время Здравый иногда выкладывал фотографии в одном из своих костюмов, редко повторяющихся, на своем другом рабочем месте.
Как он выяснил, машины у Родиона тоже больше нет, и вряд ли будет с такими проблемами. Квартирка-то у него съемная, с очень привередливой хозяйкой. Это он узнал, когда решил проследить за ним до самого дома в первый раз и наткнулся на нее возле подъезда. Та ругала Здравого за ненадлежащее использование ее квартиры. Ей все казалось, что там пахнет табаком, хотя она с самого начала уточнила свою позицию на этот счет. На само же деле ничем таким и не пахло, просто при осмотре на балконе обнаружилась пачка сигарет, заботливо припрятанная Родионом, и к которой он запретил себе прикасаться.
Также выяснилось, что Здравый обманывает свою милую девушку, непонятно на что надеясь. Он сразу подумал, что это ему на руку. Он по сути ничего и не сделает, только расскажет о нем правду то тут, то там. А потом посмотрит, что будет дальше.
Его семья, как он понял, им не очень-то дорожит (он успел понаблюдать немного и за ними), так что вряд ли обратит внимание, если с ним вдруг что случится.
***
Он готовил план по разоблачению, но вскоре понял, что этого ему будет мало, и теперь ему хотелось понемногу превращать жизнь бывшего друга в ад. В нечто настолько невыносимое, что он бы просто не выдержал и, возможно, закончил все сам по доброй воле.
Ему были приятны эти мысли, что только из-за него кто-то может покончить со своей жизнью. Прекрасно.
После пары месяцев слежки и терпения, к которым он привык, наблюдая за строительством домов, он знал, где он ходит, что делает, что ест и как вообще живет. Он действительно готовился. Теперь весь созданный идеальный мир Родиона Здравого рухнет, и тогда он точно придет на его пепелище и искренне порадуется, как радовались все, кто разрушил его жизнь.
— Где ты был? Я тебя уже битый час жду, паршивец! Хоть бы делом занялся полезным, а то шаришься целыми днями не понять где, балду пинаешь! Ты продукты купил? — он только вернулся со своего поста, где проводил даже больше времени, чем было нужно.
После того, как его упекли с позором в психушку, Петр Алексеевич отправил в последний путь свою жену, которая не перенесла такого. Так что теперь он винил во всем своего непутевого отпрыска и надеялся отыграться на нем. Он работал на заводе всю свою жизнь, и после полученной травмы ему пришлось выживать на пособие для инвалидов, а теперь еще и кормить сына.
— Да купил я все, уже иду! — крикнул он, чтобы его услышали в дальней комнате, где и сидел его отец целыми днями, — обязательно так орать всегда? — добавил уже тише.
Он и не рассчитывал на большее, когда вернулся обратно домой буквально ни с чем. Сколько времени он потерял, доказывая всем, что он нормальный. Теперь у него нет ни образования, ни работы, ни денег, чтобы снять отдельное жилье. Видимо поэтому он так держался за расположение своего отца. Переступать через себя стало легче со временем, а осознание никчемности и безысходности стало еще ярче в этой мрачной и потрепанной квартирке, запахом которой он пропитался до костей.