Вот и снова Антверпен. Уютное маленькое помещение агентства. Хью Барбер с отчётом в нетерпении ожидает назначенной встречи. «Всё ли я продумал сделал верно?» — спрашивает он себя. В груди его забит осиновый кол, и ему неудобно жить с ним, так как кол сильно этому мешает. Боль не проходит, но окружающие ничего не замечают. Как и писала Юю, он знает только часть правды. И правда в том, что он никогда больше не увидит Лауру.
Ровно в девять утра Хью Барбер в кабинете встречал Юргена Баха.
— Не желаете ли кофе? — сухо осведомился детектив.
— Спасибо, нет. Предпочитаю перейти сразу к делу.
— Найти автора картины было довольно просто, это Борис Казарин, который в настоящее время живёт в Мюнхене. Он является инвалидом, передвигается на коляске. Скверный, жёлчный и сварливый тип. Он долго не хотел рассказывать о своей картине, и потому мне пришлось прибегнуть к некоторым манипуляциям, о которых мне бы не хотелось упоминать. — Хью врал беззастенчиво.
— Продолжайте, — нетерпеливо попросил секретарь.
— Мне удалось узнать, что Борис Казарин был частым гостем в ожоговом центре клиники Антверпена в период с 1972 по 1973 год.
Брови Юргена были удивлённо вскинуты, но он промолчал.
— Да, именно в этот период Борис Казарин случайно познакомился там с Юю. Борис заботился о своём друге, который попал в аварию и получил сильные ожоги, поэтому Борис часто бывал в клинике. Там художник обратил внимание на странную девочку, он рисовал Юю и общался с ней. Они даже подружились. После того как друг Бориса, проходивший лечение в клинике, скончался, то Борис и Юю прекратили общаться. Но память об удивительном ребёнке осталась, и Борис никак не мог выбросить из головы образ белокурой голубоглазой девочки. Ангела. Борис в одном из разговоров обмолвился, что его привлекла амбивалентность Юю: внешность ангела и больная душа убийцы. По свидетельству слуг, которые работали у Бориса, Борис стал приглашать к себе натурщиц, которые были как на подбор блондинки с голубыми глазами. Немки, голландки, чешки, словачки. Но они были пустыми куклами. И только одна из них — Лаура Брегерсон действительно была похожа на Юю. Она и стала прототипом для картины «Ангел». Лаура Брегерсон страдала наркоманией, и она некоторое время действительно жила у Бориса, помогала ему по дому. Он тщетно пытался вытащить её из пучины порока, — враньё Хью становилось более цветистым и увлекательным. — Но в один из прекрасных дней, она сбежала от Бориса с его нехитрыми сбережениями. Обчистила старика и словно канула в воду.
Юрген продолжал с недоверием буравить глазами Хью.
— Борис Казарин даже попросил меня оказать ему содействие в поисках Лауры Брегерсон. Мне удалось найти её могилу на одном из муниципальных кладбищ Мюнхена.
— Значит, вы получили также гонорар и от Казарина, — усмехнулся с пониманием дела Юрген Бах.
— Наш контракт номер сорок семь этого не запрещает, — также усмехнулся Хью Барбер.
Хью протянул секретарю папку с отчётом и фотографиями. Юрген нетерпеливо её пролистал и немного помолчал.
— Как же так… А где же Юю? — спросил он недоверчиво.
— К сожалению, госпожу Майер я буду вынужден разочаровать. Юю мертва, найти её живой мне не удалось.
— Разве вы искали её тело? — спросил секретарь, повышая тон голоса.
— Нет, — успокаивающим жестом сопроводил свой ответ Хью. — Вы просили меня узнать о девушке на картине «Ангел», я узнал. Боюсь, что спустя пять лет тела утонувшей Юю не найти. Но и свидетельств того, что она жива, мне отыскать не удалось.
Бах снова пролистал отчёт и посмотрел фотографии уже более внимательно. Неясный профиль блондинки на фоне деревьев городского парка, могила Лауры Брегерсон, похороненной год назад, фотографии набросков к портрету «Ангел». Всё это выглядело убедительно и неинтересно.
— Хорошо, мистер Барбер, — Юрген уже потерял интерес к беседе. — Вы отработали свой гонорар. Если будет нужно, то госпожа Майер снова обратится к вам, спасибо. Надеюсь, вам не стоит напоминать о конфиденциальности наших встреч и расследования в целом. Прошу также прекратить какие бы то ни было поиски. Не стоит встречаться со знакомыми семьи Майеров. Негативная информация распространяется слишком быстро…
С этими словами Юрген Бах покинул кабинет Хью Барбера.
Шеф Свенсон заглянул следом и спросил:
— Можно пить шампанское и делить барыши?
Хью уныло махнул рукой, что означало: «Делайте что хотите», а сам, сославшись на усталость, пошёл домой. Не хотелось никого видеть и слышать.
Дома Хью Барбер впал в запой. Впервые в жизни. Он пил уже три дня, и голова его превратилась в колокол, а живот — в пивной котёл. Зато ушли все мысли, кроме одной, что Хью Барбер есть суть поганый неудачник и отпетый негодяй. Мать укоризненно вздыхала, просила и уговаривала. Всё без толку.
На четвёртый день в квартиру к Барберу пришёл его начальник Свенсон. Свенсон грузно плюхнулся в кресло и недовольно спросил Хью: «Ты почему отлыниваешь от работы? Ты несколько дней в городе, но в офис и нос не кажешь, и не сдал отчёта?». Хью двинулся к холодильнику и поискал банку пива. Пива не было, ни одной уцелевшей банки или бутылки, зато пустых бутылок и засохших объедков было предостаточно.
— Что празднуешь? — тем же недовольным тоном осведомился Свенсон.
— Праздную, что я отпетый мерзавец и к тому же дурак, — хмуро ответил ему Хью и икнул.
— Выкладывай, — коротко приказал Свенсон.
— Дело закончил. Ик! Гонорар получил. Ик! Пропить пока не успел. Ик! Ик! — отрапортовал Хью.
— Тогда объясни мне, милый друг, отчего госпожа Майер сегодня утром в ярости посетила мой офис и забросала меня сотней вопросов? — Свенсон не скрывал удивления и злости.
— Что ей было нужно, шеф?
— Не знаю, что и думать. Мне кажется, что мы сели в лужу. Мы в чертовской заднице! Так же гневно заявил Свенсон. — Лилиан Майер вне себя. Мало того, она напугана. Она заявила, что ты вошёл с каким-то преступником в сговор, чтобы обвести вокруг пальца её. Только знаешь ли, глупый мальчишка, еще не родился такой хитроумный господин, кто облапошит старуху Майер!
— Шеф, я совершил несколько больших и мелких глупостей. Я запутался. Я не знаю, что делать.
— Протрезветь и к вечеру — ко мне. А теперь — отдай мне всё, что ты в действительности нарыл и накопал по делу Юю Майер.
Хью со вздохом порылся в чемодане и отдал Свенсону папку с документами.
— Здесь всё? — грозно спросил Свенсон.
Хью поколебался, отдавать или не отдавать ему письмо Лауры, но Свенсон так сверлил его глазами, что, казалось, видит его насквозь. Хью с ещё более протяжным вздохом вытащил из кармана ветровки письмо Лауры и отдал его шефу. Шеф покрутил конверт в руках и сказал:
— Хорошо, если тебя только лишат лицензии, глупый мальчишка. Если тебе прострелят башку за твои фокусы, я сильно буду нервничать.
Свенсон поднялся, упирая руки в колени, было видно, как ему трудно двигаться.
— Сейчас два часа дня, не позже восьми вечера я жду тебя у себя дома. И пеняй на себя, если ты не придёшь. — уже спокойно сказал шеф.
— Вы мне скажете, почему вы так кричите? — умоляющим тоном спросил парень.
— Если бы я сам знал, что тут происходит, дружок. Но Майерша заявляет, что никакого контракта с нами не подписывала, никаких заданий найти натурщицу с картины «Ангел» не давала, и вообще нас знать не знает.
— Вот дела… — протянул изумлённый Барбер.
Засим шеф Свенсон распрощался, оставив молодого коллегу недоумевать в одиночестве.
Вечером шеф Свенсон на террасе своего дома ждал напарника. Он сидел в плетёном кресле— качалке, накрытый пледом. В руках шефа был бокал вина. Хью сел рядом, предвидя отповедь такого содержания: «Если бы не покойный Ганс Барбер, который десять лет прикрывал мне спину в полиции и пять лет со мной отпыхтел в конторе, я бы сам отдал тебя на растерзание старухе Майерше! Ты — безответственный щенок! Ты не занимался расследованием, а грелся под боком у Юджины, пускал слюни и играл в «любит— не любит». А тем временем, она насмехалась над тобой, а когда натешилась, то и вовсе испарилась из виду».
Однако, шеф не стал ничего говорить Хью, а только предложил ему бокал вина, молодой напарник энергично отказался от выпивки и стал ждать, когда же Свен Свеносн начнёт разговор.
— Вот что я тебе скажу: чем больше я думаю, тем меньше я понимаю в этом деле, — после затянувшейся паузы задумчиво изрёк Свенсон. — И к тому же я чувствую за собой вину.
— Почему?
— Сейчас объясню. Что мы имеем? Первое: у нас есть контракт номер сорок семь, в котором заказчиков выступает Лилиан Майер, а исполнителями — мы. Мы проверили, что перед нами именно Лилиан Майер?
— Нет, я лично не проверял.
— Я тоже, — утвердительно кивнул Свенсон. — Мне и в голову не пришло проверять у неё паспорт! Некто обвёл нас вокруг пальца. Если настоящая старуха Майер не лжёт, а уж у неё-то я проверил документы, то некто, прикрываясь её именем и известностью, нанял нас найти натурщицу.
— Но для чего? — недоумевал Хью.
— Этого мы не можем знать достоверно, но можем предположить путём логических рассуждений. Кому-то потребовались доказательства того, что Юджина Майер жива. Почему и для чего — другой вопрос. Но некто явно хотел подтвердить свои догадки.
— Но я— то представил липовый отчет, — вставил словцо молодой напарник.
— Да, и теперь этот некто либо знает, что ты его обманул, либо до сих пор считает, что Юджина мертва. Последнее маловероятно. Нутром чую.
— От этого зависят его действия, — снова вставил Хью.
— Мы можем и так и не узнать о его действиях, а можем получить ужасные последствия, — Свенсон отхлебнул из бокала. — Да-да, мой друг. Возможно, Юю угрожает смерть. Не поэтому ли она сбежала от тебя, как чёрт от причетника?
Хью вздохнул.
— Я внимательно прочитал твои записи и отчёты — как настоящий, так и подложный. Ты славно поработал, мой мальчик, и раскрыл главную тайну семьи Майеров. Юджина жива, и похоже, что для самой Лилиан Майер это не было тайной.
— Как так? — удивился Хью.
— Погоди. Второе, что мы имеем: настоящая Лилиан Майер, — шеф сделал ударение на слове «настоящая». — Она требует передачи ей подлинных материалов расследования и угрожает нам судом за раскрытие семейной тайны. Следовательно, она в курсе событий, более или менее.
— И, скорее всего, она не потащит нас в суд, — догадался Хью. — вряд ли она желает огласки, а её не избежать при разборе ситуации с лишением лицензии детективов. Скорее всего, она хочет обратного: поглубже закопать результаты наших поисков.
— Согласен, — утвердительно кивнул Свенсон и отхлебнул ещё вина.
— Что же нам сделать? — спросил Барбер.
— Я думаю, что надо встретиться с Лилиан Майер и быть с ней максимально честными. По крайней мере, она на этом настаивает, а нам это не трудно. Послушаем её, постараемся не усугублять конфликт. Возможно, нам даже удастся что-то на этом заработать.
— В общем, стратегии у нас нет, я так это понял, — расстроенно произнёс Хью. Последнюю фразу начальника Хью деликатно не заметил. Воцарилось продолжительное молчание.
— Душа моя неспокойна, — неожиданно выдал шеф, не бывший никогда сентиментальным. — чует моё сердце, что случится что-то плохое.
— Что мне делать? — уныло спросил Барбер.
— Пока не знаю. — шеф впервые выглядел растерянно. — Нужно, мой мальчик, помнить, что ты сыщик, а не байронический страдалец. Сначала дело — потом чувства.
— А можем ли мы доверять Лилиан Майер? Может, к нам действительно изначально обратилась именно Лилиан Майер, но она осталась недовольна результатами расследования и таким изощрённым способом хочет узнать правду? — ответил запальчиво Барбер.
— Теперь я ни в чём не уверен, мой мальчик. Но я кое-что проверил по твоим документам. Думаю, ты упустил важную деталь.
Заинтригованный Хью обратился в слух.
— Как звали помощника мнимой Лилиан Майер? Юрген Бах?
Хью кивнул.
— А как звали журналиста, с которым Лилиан Майер судилась за травлю Юю в газете?
— Не помню, — Хью поморщил лоб.
— Я звонил в газету, там прекрасно помнят этот случай. И в заметках, собранных дурой Зельден, фамилия упоминается. Я пролистал альбом внимательно. Папарацци звали Юрген Бах. Ханна уже по моему заданию собрала о нём сведения. После скандала и проигрыша газетой дела Юрген был уволен. Ханна выкопала его фото из личного дела.
— Это он приходил к нам?
— Он.
— Как же враг семьи Майеров мог стать личным секретарём старухи Лилиан? — стал размышлять Хью.
— Да никак. — с уверенностью заключил Свен Свенсон. — но он мог стать помощником врага Лилиан Майер и оказывать содействие в организации всего этого спектакля, принимая в нём непосредственное и живое участие.
— Если бы история с моим расследованием не выплыла каким-либо образом наружу, то старуха Майерша ничего бы не узнала. — задумчиво сказал Хью.
— Как ты думаешь, от кого она узнала? — спросил с улыбкой Свен Свенсон.
— Не представляю, — ответил Хью.
— От дуры Зельден! — с торжеством в голосе ответил начальник.