Лилиан Майер с большой неохотой приняла детективов из агентства «Барбер, Свенсон и сыновья» в офисной части здания «Пивная империя Майеров». Было видно, что дама расстроена и подавлена. Хью рассмотрел Лилиан внимательно, она мало чем отличалась от посетительнице офиса «Барбер, Свенсон и сыновья»: та же полноватая фигура, та же царственная посадка головы, те же седые кудри и аккуратный макияж. Пожалуй, грима на лице этой женщины было гораздо меньше, и шея не прикрыта шарфиком, а на руках нет перчаток. Лилиан была в белом брючном костюме, шею украшали немыслимых размеров кораллы, матово светившиеся в ожерелье. Несмотря на деловой стиль одежды, она явно питала слабость к роскоши и не могла её не демонстрировать даже в будничной деловой встрече.
— Мы чрезвычайно расстроены происшедшим, госпожа Майер, — вкрадчиво сказал Свен Свенсон. — Видит бог, мы и не предполагали такого оборота событий.
— Я прочла ваш отчёт, — сухо ответила миллионерша. Её голос действительно был низким и грудным, но, всё же, отличался от голоса той «ненастоящей» Лилиан. — Из него видно, что Юджину Майер вы не нашли.
Шеф Свенсон кивнул.
— Как в действительности обстояли дела? — спросила Лилиан Майер.
Барбер и Свенсон переглянулись. Хью откашлялся под пристальным взглядом пожилой миллионерши и сообщил:
— В действительности я нашёл девушку по имени Лаура Бергер, которая проживала вместе с художником Борисом Казариным в его особняке в Мюнхене. Мне удалось взять отпечатки её пальцев. Они оказались идентичными тем отпечаткам пальцев, которые были на дневнике Юю.
— Откуда у вас появился дневник Юю? — грозно спросила Лилиан Майер.
— Мне его передала заказчик… Заказчик по контракту.
Лилиан не сдержалась и хлопнула ладонью по столу, да так звонко, что Хью вздрогнул. Лилиан отошла к окну и, постояв спиной к детективам, немного успокоилась. Повернувшись к молодому детективу, Лилиан спросила со странной улыбкой:
— Почему вы не сообщили заказчику правду о том, что вы нашли мою внучку?
— Я… — Хью не смог сразу справиться с волнением. — я допустил нарушение контракта, но… Мне показалось, что Лауре Брегер угрожает опасность.
— Спасибо вам за то, что вы не раскрыли правду о Лауре, — сказала с неожиданной теплотой Лилиан Майер. — я не могу рассказать вам всего… Просто не имею на это права. Единственное, что я могу вам сообщить: Юджина Майер жива, и я много лет скрывала эту правду. Почему я это делала — я вам не скажу, но у меня были к тому веские причины. И поэтому я прошу вас и дальше никому не говорить о том, что Юджина жива. — Лилиан помолчала. — Я готова заплатить вам за молчание. Сумму мы обсудим.
— Постойте, госпожа Майер, мне кажется, что вы нас принимаете за шантажистов, — с возмущением в голосе вмешался в разговор Свен Свенсон. — мы хотим вам помочь, хотим как-то исправить ситуацию.
— Нет, — категорично заявила Лилиан, — я привыкла справляться с проблемами сама. Я сама узнаю, кто и зачем затеял это расследование. Если вы начнёте снова розыски, то я боюсь, что вы можете навредить моей внучке.
— Почему вы не хотите сообщить обо всём полиции? — спросил напрямик Хью.
— Потому что я сама организовала побег Юю из дому, и представила всё как самоубийство. Полиция вряд ли обрадуется этому сообщению. И уж точно мне не поможет. — Лилиан села за стол и сжала кисти рук. — прошу вас оставить все расспросы, прошу закончить это бессмысленное дело! Просто прошу как уставшая и измученная женщина. Можете ли вы меня понять?
В голосе Лилиан было столько боли, что даже Свенсон, считавший себя чёрствым и безразличным человеком, почувствовал искренность пожилой леди.
— Разумеется, мы сохраним всю историю в тайне. — в знак честности Свенсон передал госпоже Майер все документы. Хью знал, что в них нет последнего письма Лауры к нему. У Хью тоже было право на тайну. — Хочу также добавить, что в деле замешан некий Юрген Бах, который неоднократно бывал в нашем офисе и через которого мы общались с мнимой заказчицей.
Лилиан кивнула, своего удивления она не высказала.
Когда Барбер и его шеф вернулись в офис, то у них не было уверенности в том, что история закончена. Однако, начальник агентства радовался хотя бы тому, что Лилиан не угрожала им судом и полицией. Хью предложил Свенсону разобраться с Юргеном Бахом, но шеф категорически замотал головой:
— Ты понимаешь слово «нет»? — грозно спросил он.
— Понимаю, — весело заверил его Хью. — но я также понимаю, что нас посадили в галошу. Если этот Юрген Бах — безобидный шутник, то я просто пересчитаю ему зубы. Если же он мошенник и что-то замышляет, то можно успеть предотвратить преступление и даже помочь Лилиан Майер.
— Лилиан Майер, — чеканно по слогам произнёс Свен Свенсон, — просит нас оставить расследование, и я собираюсь заняться другими делами. И тебе советую.
Хью примирительно поднял руки вверх. Свен Свенсон стал копаться в папках на столе, делая вид, что утратил интерес к этой истории.
— Однако, мне не даёт покоя история Юю, — задумчиво произнёс молодой детектив. — Бабушке, конечно, виднее, что лучше для её внучки. Однако же, если верить психиатрам и полиции, то Юю Майер — малолетняя преступница и психопатка. Я же видел Лауру Брегер, она не производит впечатление ни чокнутой, ни преступницы. — Хью вздохнул, — это самая милая и славная девушка из всех, с кем я был когда-либо знаком.
Свен Свенсон потрепал парня по плечу.
— Знаешь, я тебя понимаю. Когда мне было двадцать восемь лет, и мы с Ингрид уже были женаты, я влюбился без памяти в одну карманницу. Она работала в научном исследовательском институте. Изучали там каких-то моллюсков, что-то глубоко подводное, — шеф усмехнулся своим воспоминаниям. — Я просто голову потерял. В институте было несколько крупных и мелких краж. И та девушка была из числа потерпевших. Она долго водила меня за нос, у нас даже была интрижка. Потом выяснилось, что девушка и есть воровка. Воровала всё, что плохо лежит. У неё брат был наркоманом, нужны были деньги попеременно то на наркотики, то на лечение. Можешь себе представить, каково мне было, когда я её поймал буквально за руку?
— Ингрид узнала? — спросил Барбер.
Свен Свенсон размашисто перекрестился.
— Слава богу, нет… Так что, мой байронический страдалец, выбрось из головы всех чокнутых миллионерш и возвращайся с облаков на грешную землю.
Барбер в буквальном смысле слова вернулся на грешную землю, придя в свою квартиру в кондоминиуме. В комнате его ждала посетительница с заплаканным лицом — Зельден Линденбрант. Хью поздоровался и приготовился выслушать женскую истерику. Мать Барбера хлопотала у стола, заботливо разливая чай и раскладывая домашние вафли. Хью бесцеремонно схватил вафлю и с набитым ртом спросил:
— Что-то стряслось?
— Ах, Хью, — пролепетала Зельден, — стряслось что-то ужасное и непонятное. Нашу квартиру пытались обчистить.
— А разве у вас есть что украсть, — с наивной издёвкой спросил молодой повеса.
— В том-то и дело, что ничего не украли, только перерыли всё вверх дном.
— А дома кто-то был? — уже без улыбки спросил Хью.
— Бабушка была, но она ничего не видела, — ответила Зельден и принялась плакать в платочек.
— Почему не видела? Спала? — уточнил Хью.
— Потому что один из злоумышленников накрыл её простыней…. — Зельден еще сильнее начала всхлипывать. — Понимаешь, как попугая в клетке.
Видимо, это обстоятельство очень потрясло Зельден.
— Пойдем- ка к тебе, Зельден, — сказал Хью, взяв девушку под локоток.
По дороге в квартиру Хью узнал, что она вызывала полицию, но те не приехали, когда выяснили, что ничего не пропало. Обещали приехать в течение дня, раз дело не горит.
Хью подошёл к двери, по дороге он надел силиконовые перчатки. Он осмотрел дверь и весь проем входа. Следов взлома не было. Скорее всего, квартира была открыта отмычкой или ключом, что не удивило Барбера, так как замок в квартире был стандартным и мог открываться даже от дамской шпильки. Внутри царил ужасающий беспорядок. Было чему ужаснуться такой поборнице порядка и чистоты, как Зельден.
— С чего ты взяла, что злоумышленников было двое? — осведомился Хью Барбер.
— Мне сказала бабушка, она слышала, что мужчины между собой переговаривались.
— Пожалуй, мне стоит побеспокоить старушку, — пробормотал Хью Барбер.
— Только будь с ней вежлив, — всхлипнула Зельден. — Представь, какой страх она пережила. Я вышла только на полчасика, чтобы купить немного молока и сладкую булочку. Возвращаюсь, а тут — такое…
— А ты кого-нибудь встретила по дороге или обратно?
Зельден покачала головой. Потом спохватилась и вспомнила, что видела водопроводчиков на первом этаже, она заметила их форменные комбинезоны, но не придала этому значения. В доме постоянно подтекали батареи отопления. Когда Зельден возвращалась, то водопроводчиков уже не было. Хью наклонился к лежавшей на диванчике старушке и поздоровался с ней, его обдало смрадное дыхание старости и тлена. Зельден усадила бабушку и обложила её подушками.
— Расскажите, что произошло.
— Ох, — старуха с трудом разлепила губы. — Пришли двое. Накинули простыню. Я не видела их, лежала лицом к стене. Увидела только кольцо на руке одного, крупное. С синим камнем. Рука холеная. Пахла одеколоном. — старуха промолчала. — Стали шарить везде. Они о чем— то говорили, что я не слышала. Плохо слышу.
— Что они искали?
— Не знаю, — старая Линденбрант говорила с трудом, отдыхая после каждой фразы, — они не говорили. Они ругались между собой шёпотом. Я расслышала слова «документы» и ещё «альбом». Потом они ушли…
— Думаю, что ты их спугнула, — сказал Хью, отойдя от старухи, которая явно ничего больше не могла пояснить.
Что же, зацепок много. Вот тебе и старуха после инсульта! Хью подозревал, что злоумышленники искали альбом Зельден, который она отдала Барберу, и который все еще хранился у него. Подозрения зиждились на принципе: «Случайных совпадений не бывает». Что же такого ценного могло быть в альбоме Зельден, что упустили из виду и Свенсон, и Бабербер? Всего— то навсего, заметки из газет и разные вырезки. Может быть, Юрген Бах заметает следы? Но откуда Юргену Баху знать, что Зельден коллекционирует заметки, что она отдавала альбом детективам?
— Зельден, ты говорила кому— либо, что отдавала мне альбом с вырезками про семью Майеров?
Зельден шмыгнула носом и отрицательно покачала головой.
— А для чего ты сообщила Лилиан Майер о том, что я пишу книгу и о том, что я — работаю в детективном агентстве? — на Хью накатил приступ злости.
Зельден снова заплакала.
— Майер всегда были такими надменными, такими…людьми высшего общества. Мне хотелось им сказать, что они тоже не уйдут от возмездия, что общество узнает все их мерзкие тайны…
Хью покачал головой то ли с укоризной, то ли с брезгливой жалостью. Он встал, отряхнул брюки и двинулся к выходу.
— Подожди полицию, ничего не убирай. Если будет что- то новое, прошу мне сказать.
Девушка всхлипнула и отчаянно затрясла головой.
Дома Хью Барбер пролистал ставший таким ценным альбом. Он потратил на него битых два часа, перелистывая с последней страницы до первой, чтобы смотреть "свежим взглядом" и не отвлекаться на уже известные сведения и факты. Также детектив тщательно осмотрел корешок, переплёт и обложку альбома. Ничего интересного не обнаружил. Что же искали злоумышленники?
Полицейские прибыли только к вечеру. К тому времени мать Зельден уже пришла с работы, и выяснилось, что пропал альбом с семейными фотографиями. Полиция нашла много отпечатков пальцев, но как часто это бывает, такие отпечатки, скорее всего, принадлежат членам семьи и их друзьям. Оставалась надежда, то рука в кольце оставит свой след, поэтому Зельден настаивала на тщательном осмотре. Хью молча скрестив руки на груди, наблюдал за происходящим. Когда через три часа, наведя ещё больший беспорядок, полицейские удалились, Хью вкрадчиво спросил.
— Госпожа Линденбрант, а какие снимки были в альбоме?
— Ох, Хью, дружочек, — покачала головой пожилая Фрида Линдендбрант, — там были фотографии нашей с Франком свадьбы, фотографии всей семьи на праздниках, вечеринках. Фотографии Пончика и Ватрушки. Фотографии Бублика.
— Пончик и Ватрушка — это кто? — переспросил детектив.
— Это мой сын старший сын Уильям и моя Зельден.
— А Бублик? — Хью уже догадывался об ответе.
— Это мой средний сын Никлас. Он умер в возрасте пяти лет от коклюша.
Хью покивал головой.
— Мама, там были снимки из школы. Моего класса, например, и фото со школьных мероприятий, — вмешалась Зельден.
— За какой период фото были? — осведомился Барбер.
— Со дня свадьбы — 12 марта 1955 г. и примерно по 1974 год. Целая жизнь, — вздохнула Фрида.
— Больше ничего в альбоме не было? Вырезок, заметок? — пытался поймать ниточку Хью.
Фрида и Зельден отрицательно покачали головами.
— Кому мог понадобиться ваш альбом? — спросил Барбер.
Фрида и Зельден пожали плечами.
Барбер вернулся в квартиру. Никакой зацепки. Конечно, первое, что приходило в голову — это связь похищения альбома с историей семьи Майеров. Но какой интерес для похитителя могли представлять школьные фотографии Юджины и Зельден? «Все страньше и чудесатее», — усмехнулся Барбер, вспоминая цитату из «Алисы в Зазеркалье».
Поужинав, Хью сделал обычные для себя записи в дневнике, размашисто укравив их вопросительными знаками. Изложив события дня предельно подробно, он не забыл записать свои рассуждения и наблюдения. Вряд ли они могли пригодиться, но чем чёрт не шутит, пока бог спит….
Наутро молодой детектив был разбужен ароматами из кухни. Мать накрыла завтрак. Сладкая творожная запеканка пахла божественно. Только так и пахнут приготовленные с любовью блюда. Горячий шоколад дымился в старом кофейнике, а и запечённые яблоки истекали медовой слезой. Хью с удовольствием сел за стол, но мать прогнала его умываться. Всё, как в детстве.
Только Хью с улыбкой вернулся к запеканке, как ему позвонил шеф Свенсон.
— Хью, если стоишь, то лучше сядь и включи телевизор.
— Что случилось, шеф? — с набитым ртом спросил Хью.
— Якоба Майера опять убили, — странным голосом сообщил начальник.