Комиссар набрал по внутреннему телефону номер и вызвал детектива, которая пришла только через десять минут. Всё это время Лилиан и Уилли рассматривали обшарпанный кабинет начальника полиции. Стены кабинета были усеяны кнопками, на которых крепились карты местности, сводки происшествий и прогнозы погоды, фотографии и обрывки бумаги. Возле стола стояло целых две корзины для бумаг, обе были переполнены доверху, и вокруг них валялось немало мусора. Пепельница на подоконнике давно не опорожнялась. В кабинете тоже витал кислый запах дешёвого кофе, бренди и сигарет.
Ясмина Ленц была молоденькой, на вид не более двадцати пяти лет. Худощавая, невысокая, с мальчишеской стрижкой, Ясмина бойко вошла к кабинет и улыбнулась посетителям. В руках у неё была картонная папка.
— Добрый день, перейдём к делу, — сказала бодро Ясмина и стала рассказывать об обстоятельствах несчастного случая, которые более или менее уже были известны старухе Майерше и её спутникам.
— Как установило следствие, Лаура Брегер отдыхала в шале со своим любовником Борисом Казариным. Эту пару давно знали в Рамзау, так как ежегодно по два-три месяца, а то и больше, они проводили на нашем горном курорте. Жители знают их как спокойных, уравновешенных людей. Конфликтов с ними ни у кого не было. Примерно пять дней назад в Рамзау приехал некто Хью Барбер, знакомый Лауры Брегер, откуда он прибыл — установить не удалось, так как при нём не было документов, билетов или чеков. Между Хью Барбером и Борисом Казариным возник конфликт на почве ревности, в ходе которого Барбер избил инвалида, причинив побои незначительной тяжести, не повлёкшие существенного вреда для здоровья. После этого 18 сентября Хью Барбер и Лаура Брегер покинули дом в Рамзау, забрав ценные вещи в виде золотых украшений, денежные средства, принадлежавшие Борису Казарину, и ушли в неизвестном направлении. По просьбе Бориса Казарина, который был не в состоянии оказать им сопротивление, Виктор Шилов, являвшийся другом Бориса Казарина, и жена Шилова — Елена, стали преследовать Лауру Брегер и её спутника. Преследование завело их в горы, где туристический сезон только был открыт. По непонятной причине Лаура Брегер и Хью Барбер отклонились от туристического маршрута, по которому они могли дойти до Рестена и сорвались со скалы. При падении Хью Барбер получил телесные повреждения, несовместимые с жизнью. Лаура Брегер сильно пострадала, и её тело доставили спасатели в медицинский туристический пункт. Затем она попала в местную больницу, где находится сейчас. У Лауры был диагностирован линейный перелом черепа. Также неподалёку от места происшествия был найден кольт 45 калибра, из которого были произведены несколько выстрелов, гильзы были найдены, пули не были найдены. Также были найдены гильзы и пули от пистолета Макарова, который находился в пользовании Виктора Шилова. Раненых не обнаружено. На теле Барбера или Брегер огнестрельных ранений не было. Следствие полагает, что между Барбером и Шиловым завязалась перестрелка, которая предшествовала падению Барбера с утеса. Шилова мы взяли под арест до выяснения подробностей, но скорее всего… Отпустим. — Ясмина внимательно посмотрела на Лилиан Майер и Уильяма Линда, который смотрел на неё с непонятной ухмылкой.
— Что-то не так? — осведомился шеф полиции.
— О, нет. Просто ваш профессиональный язык, такой черствый и формальный… Совсем не вяжется с вашим обликом, фройлян Ленц— несколько развязно сообщил Уилли.
— Это всё? — спросила Лилиан у Ясмины, проигнорировав ремарку Линда.
Ясмина переглянулась с начальником полиции, тот кивнул.
— Нет, не всё. — детектив захлопнула папку и обратилась к Лилиан Майер, — буквально вчера вечером мы узнали, что Юджина Майер и Лаура Брегер — это одно лицо. И она находится в розыске в Бельгии по подозрению в убийстве собственного отца и поджоге виллы, на которой вы проживали. Почему вы от нас это скрыли?
Лилиан пожала плечами и неожиданно разрыдалась, закрыв лицо платочком. Тем самым она предоставили Уилли возможность ответить на вопросы Ясмины.
— Я надеюсь, что вы нас за это не арестуете, — сказал примирительно Уилли Линдт. — во-первых, мы думали, что полиции известны эти обстоятельства. Межведомственное взаимодействие, международное сотрудничество и так далее. Во-вторых, мы были настолько расстроены и опечалены событиями, что просто не подумали, как это может быть важно для вас.
— Это очень важно, — сказала с нажимом Ясмина, — потому что нам надо организовать охрану палаты Юджины Майер, как минимум. А, как максимум, обеспечить ей адвоката и переводчика на всякий случай. И направить отчёт в Бельгию. А у нас в распоряжении три постовых, которые патрулируют улицы, два инспектора по делам детства, и они также заняты. Еще есть сотрудник по делам миграции, два детектива, которые заняты расследованием других дел и два стажёра. У нас нет людей для этой цели!
— Поймите, мы в этом совсем не виноваты, уважаемая фройлян Ленц, — стал оправдываться Уилли, в голове которого уже забегали «шестеренки», составляющие мгновенный новый план действий. — к тому же Лаура Брегер, как мы поняли, находится в коме, и вряд ли может сбежать. Да и её жизни никто не угрожает.
— Да, возможно, вы правы, — ответила Ясмина, — но из-за того, что люди не хотят сотрудничать с полицией, у нас всегда много лишней работы. Но как только что-то случится, то сразу бегут в отдел. И тут же подключают газетчиков и журналистов.
— Ну, пока журналисты вряд ли знают о том, что подозреваемая в убийстве девушка лежит в больнице Рамзау, — заверил её Уилли. — так что в течение нескольких дней вы можете быть спокойны, а потом мы планируем забрать Юджину и отправить её медицинским самолётом в Антверпен.
— Это совершенно исключено, — вмешался в разговор комиссар полиции, — уже утром нам поступили официальные документы о розыске Юджины Майер, и теперь нам нужно что-то придумать с обеспечением её безопасности и безопасности жителей города. Мы вам не можем позволить увезти Юджину в Антверпен.
— Даже в сопровождении офицера полиции? — осведомился Уилли Линдт.
— Даже в сопровождении офицеров полиции, и целого взвода вооружённых полицейских. Мы подождём, когда сюда прибудет следственная группа из Антверпена, и совместными силами мы решим, что делать дальше.
— Слава богу, Интерпол в это дело не вмешался, так как наши нерасторопные коллеги не додумались объявить Юджину в международный розыск, — добавила со смешком Ясмина.
— Но мы хотя бы можем увидеть девочку, — перестала рыдать Лилиан, подняв заплаканное лицо на комиссара.
— Да, пока можете… До завтрашнего утра у её палаты будет дежурить наш стажер, а утром прибудут антверпенские коллеги, и пусть берут всю ответственность на себя, — комиссар развёл руками.
Уилли Линдт поторопил Лилиан, которая внезапно обмякла и стала двигаться медленно и безвольно. Уилли подумал, что старуха сдаёт свои позиции, и внутренне этому усмехнулся.
***
Больница была именно такой, как её себе и представлял Уилли Линдт. Маленькая, плохо оснащённая, но чистая и пропахшая карболкой. Много палат пустовало, насколько он мог судить, шествуя в сопровождении пёстрой компании. Лилиан держалась стойко, Миранда морщила нос и сдерживала позывы рвоты, Ясмина бодро шагала впереди и не оглядывалась. На третьем этаже слева по коридору Ясмина распахнула дверь последней палаты. Линдт машинально отметил, что рядом имеется пожарная лестница, ведущая во внутренний двор и на крышу. Палата была довольно большая, но в ней находилась только две койки. На одной лежала Юджина, закрытая одеялом до груди, на второй валялся скомканный плед и какие-то неопрятные тряпки. Видимо, Борис Казарин оборудовал там себе лежбище.
Уилли сразу посмотрел в его сторону. Художник, сгорбившись, сидел в инвалидном кресле, его лицо заросло неопрятной щетиной, глаза ввалились, скулы обозначились. Под глазами залегли тёмные тени. Как верный пёс он сидел рядом с постелью хозяйки и явно не собирался уходить. Уилли испытал к нему презрение. Молодая девка ушла с другим, обокрала Бориса, унизила его после стольких лет совместной жизни, а тот сидит рядом и тоскливыми глазами смотрит на её полумёртвое лицо. Воистину Купидон посылает стрелы любви вслепую.
Казарин мутными глазами обвёл вошедших в палату. Остановив взгляд на Лилиан Майер, он осклабился.
— Приветствую вас, госпожа Майер… Пришли разлучить меня с моей девочкой…
— Мы обсудим это позже, Борис, — с достоинством ответила Лилиан и попросила больничную сестру вывезти Казарина из палаты. Как только медсестра развернула инвалидную коляску к двери, художник стал буйствовать и сопротивляться. Ясмин Ленц подошла к Борису и взяла его за плечо со словами:
— Я же вас предупреждала. Малейшее неповиновение, и в палату вы больше не войдёте, герр Казарин. К тому же вскоре возле палаты будет выставлена охрана, и посторонним находиться здесь нельзя.
Казарин сник и позволил себя выкатить. Миранда присела на край постели Юджины, но уже через пару минут поморщилась и отошла к двери.
— Раны пахнут, — сказала она.
— Фрёкен, — укоризненно ответила ей вернувшаяся медицинская сестра, — этого просто не может быть. Мы обрабатываем всё очень тщательно. Швы наложены, раны чистые. Могу показать вам, перевязку мы делаем трижды в день.
Уилли смотрел на лицо Юджины-Лауры. Оно сплошь было покрыто синяками разного цвета, один глаз заплыл и не был виден. Он заметил, что под медицинской повязкой волосы сбрили. Девушка была сильно изуродована. Лилиан начала глухо всхлипывать.
— Уилли, её надо во что бы то ни стало перевезти в Антверпенскую больницу, — старуха умоляюще смотрела на Уилли. — сделай же что-нибудь.
В палату вошёл доктор Вебер. Уилли успел прочесть его фамилию на беджике халата. Доктор был молодым долговязым мужчина с аккуратной бородкой и яркими синими глазами. Он обратился к Лилиан и попросил всех пройти в его кабинет. Женщины повиновались чересчур быстро, а Уилли задержался. Он внимательно рассматривал оборудование, стоявшее в изголовье Юджины и справа. Несколько тонких проводков тянулись к телу девушки, а на мониторе фиксировался уровень кровяного давления и другие показатели.
— Лаура подключена к аппарату искусственной вентиляции лёгких, — сообщила медицинская сестра.
— Почему? — удивился Линдт.
— Доктор не знает, почему Лаура не дышит сама. Чтобы вам было понятно, механизм комы до конца не изучен, некоторые больные могут дышать сами, у некоторых судороги, у всех по — разному проявляется, — с запинкой пояснила медицинская сестра.
— Ей делали трепанацию черепа? — спросил Линдт, на что сестра кивнула и попросила выйти из палаты.
Линдт решительным шагом направился в кабинет доктора. Там уже был шум. Лилиан утверждала, что за её внучкой плохой уход, а доктор успокаивающими жестами пытался остановить надвигающуюся истерику. В итоге Лилиан снова разрыдалась, а Линдт попросил Миранду побыть с бабушкой в коридоре.
Из разговора с доктором Вебером Линдт понял, что ему ничего не известно о «подвигах» Лауры. Видимо, полиция не стала вводить его в курс дела. Линдт пригрозил Веберу судебными разбирательствами по поводу некачественно выполненного лечения и диагностики девушки. Молодой доктор держался спокойно, но было заметно, что он начал нервничать. О «Пивной Империи Майеров» слышал даже он, и неприятности ему были вовсе не нужны. Вебер рассказал, что Лауре зашили все раны на теле, сделали трепанацию черепа, откачав восемь миллилитров крови. Однако, он не гарантирует, что все сосуды перестали кровоточить, и что в черепной коробке не возникли новые гематомы. Лаура после операции не обследовалась. После того как она впала в кому, её подключили к аппарату искусственного дыхания и стали ожидать развития событий. По мнению Вебера, с такой травмой, как у неё, выживание — сложный процесс. Однако, даже в его практике бывали случаи, когда пациент приходил в себя и даже возвращался к более или менее активной жизни. Учитывая молодой возраст девушки и возможности современной платной медицины…Всё может быть хорошо.
То, что услышал Линдт, ему совсем не понравилось. Он вспомнил случай с актрисой Даной Шнайдер, которая разбилась на гоночном автомобиле, но уже через полгода после комы блистала в театре.
— Доктор Вебер, — я видел, что на мониторах показатели жизнедеятельности фрёкен Брегер в норме, — сказал с подозрением в голосе Уилли Линдт.
— Разумеется, герр Линдт, — заверил его доктор. — иначе и быть не может. Кровяное давление, ритм сердца и пульс мы поддерживаем специальными препаратами, которые вводятся внутривенно непрерывно. Аппарат искусственной вентиляции лёгких обеспечивает снабжение организма кислородом. Искусственное питание в виде растворов витаминов мы также вводим трансфузионно.
— То есть состояние стабильное?
— Стабильно тяжёлое состояние, с тенденцией к улучшению.
Уилли поблагодарил доктора и вышел к Лилиан и Миранде. Старуха практически успокоилась и сидела в глубоком раздумье. Когда заботливый Уилли предложил ей проехать в гостиницу, чтобы обсудить ситуацию, она не стала противиться.
Оставив дам отдыхать от событий тяжёлого утра, Уилли направился к ближайшему телефону — автомату и позвонил Юргену Баху. Через полчаса, ровно столько потребовалось Уилли, чтобы доехать до Рестена, они встретились в придорожном кафе.
Герр Линдт был крайне недоволен действиями подручного, о чём не преминул ему сообщить.
— Почему ты не выполнил задания, — еле сдерживая гнев спросил Линдт. — я передал тебе машину Якоба Майера, я дал тебе пистолет. Что ещё нужно было?
— Машину я утопил в Шельде, это слишком опасная улика. Пистолет при мне. Но вы слишком многого от меня требуете. — парировал ему Юрген Бах. — одно дело выстрелить в голову малышке, а другое дело прорваться через целый кордон полицейских в больницу. В Антверпене девка как сквозь землю провалилась, я её упустил. Констант мне сказал только, что она в Рамзау собирается.
— Что с Константом? — спросил Уилли.
— Он будет молчать, не такой уж дурак. Отсиживается где-то. Нас он не выдаст, слишком хорошо уплачено.
— Почему в Рамзау не справился быстро?
— Не успел. Надо было слежку организовать за Барбером.
— К чему это привело? Слежка за Барбером ничего не дала. К тому же ты нагло лжешь, — процедил сквозь зубы Линдт, — ты приехал в Рамзау за три дня до несчастного случая, и у тебя было время всё сделать тихо.
— Да, я нашёл домишко Соколовского. Но там было полно народу. Свен Свенсон со своей бабой, старый козёл Казарин. Только Юджины там не было.
— И где она была? — поинтересовался Линдт.
— Чёрт её знает. Я установил наблюдение за домом, Свен Свенсон со своей бабой съехал в отель, Казарин один остался, а через три дня приехала Юджина с Хью Барбером. Я же по улице с пистолетом не буду бегать?! Ну, пропустил я момент их приезда.
— Успокойся, успокойся и не кричи, — Линдт оглянулся. Их разговор никто не слышал.
— Я вернулся в гостиницу, взял снаряжение своё, поднялся на опорный пункт в доме напротив, а тут такое началось — беготня. Начался скандал, Юджина выскочила с Хью Барбером и села в машину, за ней поехал какой-то черноволосый хмырь с бабой. Я не успел выстрелить.
— Юджина лежит в больнице, она при смерти. Почему ты недоделал начатое дело? — спросил Линдт.
— Там постоянно вертятся из полиции, я осмотрелся.
— Он осмотрелся, — с горечью сказал Линдт, — я заплатил тебе кучу деньжищ не за то, чтобы ты осмотрелся, а за то, чтобы ты сделал работу.
— Знаете что, — Юрген придвинулся к Уилли, — заберите своё бабло, а я — пас. Одно дело устроить поджог втихую, а другое дело — с пистолетом по улице бегать на виду у тысячной толпы туристов.
— Успокойся, Юрген, я не хотел тебя обидеть, — Линдт пошёл на попятную. — Мне удалось узнать, что завтра утром приедет полиция из Антверпена, а в эту ночь палату будет охранять какой-то стажер. Всего — то дела — отключить Юджину от аппарата искусственной вентиляции лёгких, а потом через десять минут снова её подключить. Она окочурится, а никто и не поймет, с чего. Но в запасе только эта ночь.
— Идея хорошая, — встрепенулся Юрген. — только надо, чтобы и в палате никого не было.
— Об этом уже позаботились. — самодовольно ответил Уилли. — если всё пройдёт без сучка и задоринки, я тебе доплачу ещё половину суммы.
— Щедрый дар, — усмехнулся Юрген, потягивая кофе.