И гудел;
Я задумчив сидел,
Словно кнехт.
А потом
Долго-долго на даче я, словно вандал,
Всю клубнику топтал,
Что взрастил кропотливым трудом,
Мой сапог
Обагрил алый сок.
В довершенье я дом
Тоже сжег.
Разойдясь,
Яблонь ствол порубил,
Все кусты,
Все цветы
Погубил,
Бросил в грязь...
Ревность?-скажете вы.
Да, увы!
НЕЧТО АБСОЛЮТНО ПОЛИТИЧЕСКОЕ
написано в связи с запрещением стихов Д.Шарбазукина на острове Фернандо-По
Говорят, что меня запретили в какой-то Папуассии.
Ихний князь, удалившись в бунгал,
Скорчив рожу в ужасной гримассии,
Грязным словом меня обзывал.
Говорил, что опаснее многих,
Что, коль жил б я в его стороне
Просто взяли б меня за ноги
И повесили на сосне.
Собралась б лучших воинов тыща
И узнал б я, живая мишень,
Как под пляс томагауки свищут,
Обрубая мочки ушей.
А потом бы в котел кипучий
Под священный туземный тамтам
Положил б меня повар вонючий,
Для навару добавив банан.
Что там - в ужин поэта слопать!
Есть ли хамскому брюху предел?
Он бы съел Маяковского, Блока,
Старика бы Пушкина съел!
На Золя б с Бальзаком навалился,
Съел б Толстого - сего и того...
И совсем бы не подавился,
Вот что хуже всего!
ТАКСИСТ
(из цикла Незаметный город)
Машина - ветром сорванный лист,
Зеленый таксомотор.