— Ты ведь сам понимаешь, дело — дрянь. Да и риск… Я не знаю, что тут можно сказать… — Малой в своем репертуаре, положив подбородок на кулак, развивал монолог уже около двух минут, активно жестикулируя второй рукой. Позволив себе пропустить несколько рюмок, пока мать на ночной смене и не может видеть, чем занимается гордость их семьи — подающий надежды актер малого театра.
— А проценты-то какие? Вардан попросту вряд ли стал бы так наседать, — поинтересовался Макс.
— Тридцать.
— Чего тридцать? Процентов?
— Зеленью.
Парни перевели друг на друга удивлённые взгляды.
— Боюсь даже поинтересоваться, сколько поимеет Вардан.
— Правильно делаешь, Макс, что боишься. Ни к чему это. Ни тебе, ни мне.
— И когда бой?
— Через две недели.
— Слушай, друг. А отказаться никак? Мутное какое-то предложение… Макс, ты хоть ему скажи, что ли?
— Отказаться, Малой — никак. Если только каком кверху.
— Э, дорогие мои, а вы ли не охренели?
В комнату Малого без стука ввалился его старший брат Юрец. Бегло оценив ситуацию и заприметив два пузыря на полу, он с прищуром уставился на нас.
— Слышь, Антоха! У них тут праздник.
На его громкий вопль в проем всунулось лицо ещё одного брата.
— Малой, ты ль не опух? Что за попойка? Бабы то где? Тебя спрашиваю! Бабы где?
— Валите на хрен откуда явились.
— Что обмываем, детишки? Диплом только летом.
— Предстоящий бой, — ляпнул Макс, за что получил от меня добротный пинок по ноге.
— А, Архипов. Не уймешься никак? — Юрец сразу же потерял всякий интерес к нашему сборищу.
— Видать, неплохой бой намечается, если с тремя-то пузырями, — весело прокомментировал Антоха. — И сколько сегодня на кону?
— Тридцатка капустой, — вновь отозвался Макс.
Антон задумчиво почесал затылок.
— Мало проставился, Архип. Гони за остальными пузырями.
— Не облезешь?
— Неа, Димон, не облезу. А где облезу — там обрасту. Или зажал? Я ж тебе как брат родной.
— Брат родной мне поперек горла, а тебя я пока ещё способен терпеть. Осиль сначала это, а там уже и за остальным сгоняем.
— О, как! Видал, Юрец? Нас типа пригласили.
— А у них был выбор? — Неожиданно злорадно хохотнул Юрка, без лишних церемоний плюхнувшись на пол у импровизированного стола. — Ну, рассказывай, Архипов. Чего там за бой? За такие-то бабки.
Через два часа, изрядно окосев, Юрец начал действовать на нервы, в точности повторяя манеру Малого с длинными, никому не нужными монологами. Антон слегка отъехал, но продолжал нудить про проставку алкоголем и сетовать на отсутствие баб. В комнате уже было нечем дышать от алкогольных паров и дыма сигарет. Почувствовав легкое головокружение, я выбрался на балкон. Спустя минуту туда заявился и Юрец.
— Знаешь, Архипов. Хреново ты кончишь.
— Ещё один. Не лечи, Юрец, мне матери хватает.
— А что мать? Права твоя мать. Но я тебе сейчас по своей специальности парю. Сядешь ты. И бабки не спасут.
— Нашлись те, кто спас однажды. Спасут и ещё раз.
— Ага, раззевай рот пошире. Вардан не идиот, чтоб подставляться. Чужими руками ведь тогда мел, а сейчас и Рустем в обороте. Завязывай, браток. К черту эти бабки.
— Да всё к черту, Юрец. Завязать не могу. Вардан не идиот, ты прав. Поэтому и выбора не дал. Либо бой, либо гранитная плита в ногах.
— Так и сказал?
— Так и сказал.
— Хреново.
— Хреново, — охотно подтвердил я, выпустив витееватую струйку дыма. — Так что не парь, Юрец. Запаренный уже.
— Но ведь есть же лазейки. Контракт хоть составь.
— Контракт на тотализаторе? — Против воли из меня вырвался хриплый рваный смешок. — Ты с мозгом в ладах, юрист долбаный? Да этим контрактом тебе только зад подотрут и в глотку по самое основание засунут. Не шути с такими дядями, Юрец. Себе дороже, — уже серьезно проговорил я.
— А если сдохнешь?
— Не сдохну.
— Так уверен в своих силах?
— Не уверен. Но какой Вардану прок от моей смерти? Он обещал протекцию. Значит, я ему ещё нужен.
— Сегодня нужен, завтра — нет. И что потом?
— Суп с котом. И банка с валерьянкой.
— Рисковый ты парень. Рад, что Малой хоть с мозгами.
— Я тоже рад.
— И как ты от этого дерьма отчаливать собираешься? Или так и будешь на Вардана с Рустемом пахать?
— Как отчаливать? Своим ходом, год за годом.
— Не по моей логике это всё. Ещё тогда, когда вы отоварили того товарища, я уже понял, что дерьмо будет какое-то. Так оно и вышло.
— Да всё в моей жизни дерьмо.
— А Верка как же? Свет твой в оконце.
Сказано это было с таким сарказмом, что мне сразу захотелось начистить его рожу. Юрец всегда говорил, что думал, в отличие от остальных, молчком строивших надменные рожи при виде Веры.
— Верка. А что Верка? И она ушла. Не выдержала.
— Ну, не удивительно. Такое дерьмо только ты в состоянии жрать в непомерных количествах. Как видишь, даже бабки не заставили ее разделять с тобой трапезу дальше.
— Лучше заткнись, — посоветовал я.
Юрец усмехнулся, но промолчал.