Эпизод первый «4: черно-белая комната». Часть первая.
ДОМРАБОТНИЦА
Четверг, 6 августа.
Предрассветные сумерки медленно бледнели над городом.
Серовато-синие оттенки ночи слабели и словно неторопливо выцветали на предрассветном небосводе. Блекло-серый рассвет неспешно, грузно и вяло надвигался с востока, постепенно отбирая у темноты очертания домов, дворов и улиц. Утро пришло вместе с мелким, монотонным дождём. Его торопливые капли шуршали по листьям деревьев и цокали по асфальту. Капли воды усеивали окна тихих домов и ленивыми струйками сползали по стёклам.
Улицы ещё спали, и утренняя унылая хмарь с моросящим дождём как нельзя лучше способствовала этому.
Уличные дороги, тянувшиеся вдоль зелёных лужаек и заборов, оставались тихими и пустыми до тех пор, пока вдали не появился свет автомобильных фар. Машина с нарастающим шумом приближалась. С шумными всплесками она разбрызгивала мелкие лужи на асфальте. Жёлтый автомобиль с черными квадратиками и колпаком такси, остановился перед одним из домов.
Из автомобиля, раскрыв зонтик, вышла женщина в желтой рубашке, узких джинсах и в темных оксфордах.
— Я не знаю, как ты собираешься одновременно работать в двух кафе и ещё при этом успевать учиться, Клара, — раздраженно проговорила женщина, прижимая смартфон плечом к уху.
Она захлопнула дверцу такси и взяла телефон в руку.
— Что значит «может, ты мне скинешь немного»? — сердито спросила женщина, шагая по направлению к дому с темным, деревянным сайдингом. — Я тебе в прошлом месяцев пятнадцать тысяч положила на карту! Куда ты всё подевала?! А-а… А вот знаешь, что, милая моя, я тебе не банкомат на ножках! Привыкла она! Ничего себе! Там потратила на гулянки с подружками, тут она себе кофточку прикупила, а потом: «Роза, одолжи мне немного денег!»! Фигу тебе с маслом растительным и вчерашним майонезом! Всё, Клара! Хватит плакаться мне и капать на мозг, больше я тебе ни копейки на счёт не переведу!
Женщина, раздражаясь всё больше, открыла дверцу ограды и поднялась по узким ступенькам пологой цементной лесенки.
— Клара, если хочешь получать больше, подумай о другой работе! Почему я должна решать твои проблемы?! — женщина встала под козырёк входной двери и сложила зонтик. Она отряхнула его и вздохнула, слушая свою собеседницу в телефоне.
— И что, что тебе не хватает на телефон? Походи пока со старым… Ну не доставай при однокурсниках, если тебе стыдно! — женщина вынула позвякивающие ключи. — Всё, мне надо работать, в отличие от тебя, у меня нет старшей сестры, которую можно доить, как молочную корову, и радоваться жизни! Все, мне надо работать! Пока, Клара! — женщина убрала смартфон от лица, коснулась красной иконки с белой трубкой и спрятала телефон в сумку.
Она открыла дверь, тихо вошла в дом. Так же тихо разулась. Обвела взглядом просторную прихожую и гостиную.
Помещение дома утопало в расплывающемся полумраке. Через закрытые жалюзи окон слабо сочился тусклый свет пасмурного утра.
Женщина вдела ноги в домашние тапки, поставила влажный зонт в металлическую зонтницу и прошла внутрь. Она остановилась, посмотрела в обе стороны.
— Эй, Ларри! — негромко позвала она в полумрак гостиной. — Ты где там?
Обычно, когда она приходила, её встречал только один член семьи-
белоснежный и дружелюбный самоед Ларри. Но сейчас пса нигде не было видно. Роза решила, что, наверное, он спит с Полиной, старшей дочерью её нанимателей. Ларри любил её больше всех и частенько спал в её постели.
Роза направилась на кухню. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить ещё спящих хозяев, женщина вымыла руки, включила свет и приступила к готовке завтрака. На часах было почти пять утра.
Роза перемыла оставшуюся с вечера посуду. Вздохнула, взяв в руки глубокую тарелку, с размазанными по ней хлопьям.
— Игорь, — вздохнула она и устало улыбнулась.
Только маленький шестилетний сын её нанимателей оставлял после себя такую грязную посуду. Она взялась отмывать кофейник, когда услышала приглушенный собачий скулеж. Роза быстро выключила воду и тут же прислушалась. Снимая перчатки, она вышла из кухни.
Тишину в доме нарушал только непрерывный стук дождевых капель по окнам. Но вдруг опять жалобно и тихо заскулила собака. Она была где-то здесь в доме на первом этаже. Звук доносился со стороны ванной и туалета.
Роза осторожно прошла туда. Только сейчас, медленно, почти крадучись двигаясь на звук собачьего голоса, она почувствовала странную, нервную зябкость. Казалось, что откуда-то в дом проникает промозглый, влажный воздух и вскользь касается её кожи.
Роза почувствовала, как её захлёстывает необъяснимое волнение и тревога.
Сердцебиение участилось, мышцы живота налились тяжелым напряжением. Что-то было не так. Роза не знала, что именно, и подсознательно убеждала себя, что всё в порядке. Но как ни старалась, не могла избавиться от навязчивого чувства гнетущей тревожности.
— Ларри! — позвала она.
Тишина. Только дождь всё такими же монотонными перестуками капель осыпал окна дома.
Роза добралась до ванной. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы открыть дверь. Она сама не могла объяснить, что именно сейчас пугало её. Домработница взялась за ручку, потянула дверь на себя — из ванной повеяло теплой влагой и запахом мыла. Роза дрожащей рукой включила свет. Собаки здесь не было.
— Ларри! — голос Розы дрогнул, она нервно сглотнула.
Женщина почувствовала, как страх влажным теплом облепил её лицо, пополз по телу, проник внутрь, завладел разумом и мыслями.
Пульс в крови стучал так, словно вены женщины были тугими струнами, и чья-то фантомная рука настойчиво и быстро «играла» на них, пощипывая невидимыми пальцами. Ритм и удары пульса становились жестче, тяжелее, точно в груди у Розы стучали копыта бегущих лошадей.
Самоеда не было и в туалете.
— Ларри! — Роза услышала неосознанную мольбу в своем голосе.
Робкое повизгивание донеслось из глубины дома.
Роза опрометью бросилась на звук. Домработница уже не заботилась о том, чтобы сохранять тишину. Звук голоса пса доносился из кладовой.
Роза успела удивиться: «Какого же лешего его могли там оставить?!» Кладовка в этом доме мрачная, неприятная и душная. Она завалена всяким хламом, вроде сломанных игрушек, инструментов, старых одеял, полотенец, запчастей от автомобиля и прочими подобными вещами.
Но хозяева Ларри обожают свою белоснежную прелесть. Это Роза знала наверняка. Они никогда так не обходились со своим питомцем. Услышав звук шагов Розы, пёс заскулил ещё громче.
Женщина поспешила открыть дверь, но ключ не желал поворачиваться в замке. Пёс выл и царапался внутри кладовой.
— Сейчас, сейчас, хороший мой. — Роза с беспокойством пыталась открыть дверной замок. Два быстрых поворота ключа — замок открыт. Она нажала ручку двери. Из кладовой на неё уставилась темнота.
Роза застыла на пороге, вглядываясь во мрак. Она просунула руку внутрь кладовой, чуть наклонилась и повела ладонью по внутренней стене в поисках выключателя.
Нечто вырвалось наружу из черноты кладовой, сбивая её с ног. Роза вскрикнула, отшатнулась и упала на бок, больно ударившись бедром, коленом и плечом. Пёс, стуча лапами по полу, промчался мимо. Роза, морщась от разливающейся в местах удара тупой боли, поднялась с пола. Держась рукой за стену, прихрамывая, женщина двинулась следом за убежавшим псом.
— Ларри! — снова осторожно позвала она.
Собаку она обнаружила в гостиной. К удивлению Розы, пёс забился под плетёное кресло и глядел оттуда вытаращенными, поблёскивающими глазами.
— Ларри, малыш, — женщина приблизилась к креслу. — Ты чего?.. Что с тобой такое?
Домработница опустила взгляд. Она увидела следы от лап пса на ковре. Они были темными, смазанными, влажными. Дыхание Розы сбилось, затрепетало. По телу женщины скатывающимися волнами прошла нервная дрожь. Она присела возле кресла. Осторожно наклонилась к псу.
— Ларри, — позвала она.