— Читать про убийц и прочих преступников? — Мирона явно шокировали мои увлечения. — Ты, что собираешься стать… каким-нибудь мозгоправом?
Я улыбнулась, тихо засмеялась, затем опустила взор и пожала плечами.
— Возможно, — туманно ответила я.
Парень пребывал в легком шоке. Ну, что ж его можно понять.
— Если ты не против, — вздохнула я, — может, расскажешь поподробнее про…
Я замолчала. Я хотела попросить Мирона рассказать более детально об их встрече с Лерой, но вдруг услышала шаги в коридоре.
Дядя Сигизмунд проснулся!
— Тебе нужно уходить!.. Убегать! — быстро сказала я Мирону.
Я даже представить боялась, что сделает дядя Сигизмунд, если увидит здесь у меня незнакомого парня! А уж что потом ждёт меня, лучше вообще не думать!
— Быстрее! Ну чего ты встал? — я потянула замешкавшегося Мирона за рукав.
— Почему я должен убегать? — спросил он. — Может быть это отличный момент, чтобы познакомиться с твоим…
— Да ты рехнулся! — зашипела я на него. — Уходи пожалуйста, Мирон!
— Уйду только при одном условии, — хитро улыбаясь, сказал он и вдруг резко наклонился ко мне. Я этого не ожидала и едва успела уклонится. Я машинально шлепнула его по лицу и тут же испуганно ахнула.
— Прости!..
— Ничего, — усмехнулся Мирон. — Это даже…
Дверь в мою комнату распахнулась от громоподобного удара. Я обернулась. Моё сердце рухнуло вниз и взлетело до горла.
На пороге стоял дядя Сигизмунд. Лицо оскаленное, седые волосы взлохмачены, а одежда смята после сна. В руках он держал Беннели Нова, массивное помповое ружье.
Сотрясая воздух обилием русско-польского мата, дядя, дико рыча, бросился вперёд, замахиваясь ружьем.
Я попыталась загородить собой Мирона, но тот сам оттолкнул меня на кровать и бросился в окно. Все происходило стремительно и резко. Поднимаясь, с кровати я увидела, как Мирон перемахнул через подоконник. Напоследок он успел обернутся. Он подмигнул мне, усмехнулся и исчез за окном.
Дядя Сигизмунд пошатываясь протопал через комнату к окну.
В ночи со двора раздался оголтелый лай собак. Я подскочила тоже бросилась к окну. Дядя Сигизмунд остановился у распахнутого окна, передернул затвор и начал целиться.
— Дядя Сигизмунд, не надо! — отчаянно вскрикнула я.
Я не знала, что мне делать, как поступать. Меня сковывала паника, в душе беспорядочно метался страх. Раздался мощный выстрел.
Я испуганно отшатнулась, зажав уши ладонями, и чуть присела.
Дядя Сигизмунд, яростно ругаясь передёрнул затвор. Внизу звучал басовитый, свирепый лай мастифов. Дядя Сигизмунд выстрелил во второй раз. По комнате поплыл едкий, прогорклый запах пороха. — Хватит! — взмолилась я. — Пожалуйста, хватит!
Но мой дядя явно меня не слышал. Охваченный злым неистовством он выстрелил в третий раз. Я закрыла глаза, крепко прижимая ладони к ушам.
Наконец, дядя подошел ко мне и коснулся моего плеча.
Я открыла глаза, робко, пугливо взглянула на него снизу-вверх.
Он с хмурым, угрюмым видом возвышался надо мной.
— Ну и кто это был, ягодка? — пробасил дядя. — Как он сюда пробрался?
Однако прежде чем я успела ответить, сквозь неугомонный лай мастифов донесся приближающийся вой полицейских сирен.
Дядя с негодованием обернулся на распахнутое окно. Оттуда в комнату вместе со звуком полицейских сирен влетал студеный ночной воздух.
— Чёрт возьми… — выдохнул дядя Сигизмунд и поднял ружье в правой руке. — Кажется, я это… немного переборщил…
Я выразительно посмотрела на него, но ничего не сказала.
Через несколько минут возле автомастерской остановилась патрульная машина. А ещё минут через десять, после долгого разговора на повышенных тонах, двое полицейских, держась за рукояти пистолетов в кобурах, крайне настойчиво предложили дяде Сигизмунду проехать в отделение.
Мучимая переживаниями за дядю я стояла у ворот автомастерской и смотрела вслед уезжающей полицейской машине. Рядом со мной жалобно заскулила Каролина. Эта лохматая девочка всегда чувствовала настроение и всегда умела посочувствовать.
— Всё будет хорошо, — неуверенно проговорила я и погладила мастифа.
Сама я не была в этом уверена. Дядю Сигизмунда уже не в первый раз забирают. И когда-нибудь, я твёрдо знала, он не сможет вернуться назад в ближайшие несколько лет.
В совершенном смятении, растерянная и расстроенная я вернулась назад. На ослабевших ногах, терзаясь бессильной тревогой о дяде и том, попал ли он в Мирона, я вернулась в дом. Этой ночью я уже не спала до самого рассвета. Несколько раз я пыталась дозвониться до Мирона. Но он не брал трубку, и моё беспокойство росло с каждой секундой. Затем я начала звонить в полицейский участок. Наконец, меня связали с каким-то старшим лейтенантом Бобровым, и тот сообщил, что Сигизмунд Лазовский задержан на пятнадцать суток.
Я вяло поблагодарила офицера и положила трубку. Усевшись на своей кровати, я поджала колени и спрятала лицо в ладонях.
Господи… Да сколько ж можно уже?.. Ну почему, почему в моей жизни беспрестанно, по кругу происходит всякое… łajno!
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Четверг, 13 августа.
— …Остальные две женщины час назад скончались, — вздохнул Стас.
Он только что закончил рассказывать генералу Савельеву о том, что произошло несколько часов назад, в загородном доме, где собрались в очередной раз жены охранников из больницы.
— То есть, двое детей охранников лишились матерей, — суховато подытожил Савельев.
Стас кивнул. Отрицать свою вину он не собирался.
— Гудкова, как выяснилось, обладает феноменальной способностью к гипнозу. Мы этого не знали. И мы… опоздали.
Стас прокашлялся. Глотать яд совершенных ошибок, из-за которых гибнут люди, было нелегко даже ему.