— Опоздали… — проворчал он. — Иногда меня раздражают твои покаяния Стас. Опоздали они! Вообще счастье, что вы успели спасти детей и трех женщин…
— Тут во многом заслуга…
— Я знаю, чья, — перебил его Антон Спиридонович. — Она молодец. Без неё…
Он качнул головой.
— Чего тут разглагольствовать, наша синеглазая фея — просто фантастическая находка.
Он вздохнул, чуть расправил плечи.
— А что по поводу Гудковой? Она… Ну… Ника что-то видела? Куда та делась?..
Стас покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Она пыталась, но у нее не получилось. Я не стал настаивать, она и так истощена…
— Верю, — кивнул генерал.
Стас мысленно порадовался, что генерал не стал допытываться подробностей по поводу «истощения» Ники. Потому что Корнилов не знал, как и что ему объяснять. Он и сам-то ещё ни черта не понимал, с чем они вчера столкнулись и очевидцами чего стали.
Корнилову только стало ясно, что в этом мире есть вещи, которые по-прежнему остаются за гранью человеческого понимания.
— На чем вы сейчас сосредоточены? — спросил генерал.
Стас с готовностью сообщил:
— Ника дала нам несколько очень ценных наводок, плюс те сведения, которые стали нам известны в результате последней операции и допроса задержанных. Нам известно, что к пожару в альпинистском клубе «Горный путь» причастны несколько лиц. Самой заметной фигурой среди них является Лукьян Курбатов.
— Я его знаю, — неожиданно ответил генерал. — Он главный редактор одного скандального журнальчика. «Философский проспект», кажется.
— Да, всё верно, — ответил Корнилов. — У нас есть все основания полагать, что он играл ключевую роль в том заговоре.
— Вот как… — седые брови генерал чуть шевельнулись. — И что думаешь делать?
Стас качнул головой.
— Действовать нужно осторожно. Допрашивать его или тащить к нам на допрос крайне глупо.
— Почему?
— Потому что Лукьян — личность весьма расчетливая.
— Почему-то я не удивлен. — хмыкнул генерал.
— Ника сообщила, что это Курбатов позвал Плансона в ту ночь.
— Снимать, как они с дружками сожгли пять десятков людей? — поморщился генерал. — Это что ещё за больное извращение?
— Никакого извращения, — качнул головой Стас. — Как ни странно. Как раз-таки исключительно сухой прагматизм.
— Любопытно.
— Плансон снимал не только пожар, но прежде всего Курбатова и его сообщников.
— Компромат, чтобы все молчали, — кивнул генерал и хмыкнув, заметил — вот же хитрозадый выродок.
— Да… — вздохнул Стас. — Но зато если мы достанет эти снимки, у нас будут неопровержимые улики.
— Отлично, — кивнул Аспирин.
— Но пока что мы ничего предъявить ему не можем.
— Я думал, ты ловишь «Монохромного человека», — усмехнулся Савельев.
— То, что сделали Курбатов и его приятели, также не должно оставаться безнаказанным, — Стас был непреклонен. — И да, даже если им повезет избежать участи Вербина и Гудкова, они сядут за массовое убийство людей.
— Думаешь открыть дело? — спросил генерал.
— Уже открыл, — Стас прочистил горло. — Пришлось повозиться. Прокурорские никак не хотели соглашаться. Говорили, дело слишком давнее, материалов никаких и так далее.
— Это на них похоже, — презрительно фыркнул генерал. — Но что ты собираешься делать дальше? Как именно фотографии с места сожжения помогут поймать серийного убийцу?
— Если быть верным версии о мотиве на почве мести, — рассуждал Стас, — убийцей является кто-то из выживших.
— И?
— Нужен список всех, кто был в здании клуба в ту ночь. Тот, кто не превратился в обугленный скелет, и является убийцей.
— А как ты собираешься устанавливать личности убитых?
— У многих сохранились личные вещи, одежда и даже остатки документов. Яша даже сообщил, что им удалось вернуть к жизни два полусгоревших мобильника.
— Это что ещё за техника, которая в огне не горит? — удивился Савельев.
— Нокиа, — вздохнул Стас. — Пока Майкрософт не купила Нокиа, их телефоны могли пережить ядерную войну.
— Да, помню, у меня когда-то был один «утюг» из Нокиа, неубиваемая трубка, — усмехнулся генерал. — Ладно, если удалось установить хоть несколько личностей, можно связаться с их родственниками.
— Тут тоже не всё так просто, товарищ генерал, — ответил Стас.
— В каком смысле? Что не так? У них нет родственников?
— Судя по всему, очень многие из этого клуба были сиротами. Да даже если посмотреть на самого Лукьяна Курбатова… Из родных у него лишь жена и дети… Мы, правда, нашли его мать, но оказалось, что она одинокая пьянчужка, опустившаяся на дно общества.
— Печально, — посетовал генерал. — Понятно тогда, почему не было никакого шума по поводу исчезновения этих людей… Господи, одиночество — страшная штука, Стас.