— Привет. Конечно, присаживайся, — кивнул Касьян.
Это была Мила Бондаренко. Довольно успешная журналистка с колонкой про светскую жизнь кинозвёзд и эстрадных артистов.
В последнее время она занималась тем, что донимала одного из столичных рэперов, пытаясь узнать, с кем он был в Монако.
Ходили слухи, что она иногда спит с теми, у кого берет интервью.
Причем, не только с мужчинами. Но это все не отменяло того факта, что Мила являлась самой желанной девушкой во всей редакции. Даже Лукьян за ней ухлестывал, пока она прилюдно его не отшила.
И Касьяну было крайне удивительно, что она обратила на него внимание. Они, конечно, общались и довольно часто. Но близкими друзьями они никогда не были. Хотя… Конечно же, он бы был совсем-совсем не прочь.
— Я, в общем-то, и не собирался никуда уходить, — заметил Касьян.
— Но ты же попал в аварию, — Мила властным жестом подозвала официанта.
Когда молодой парень угодливо склонился перед ней, она заказала зеленый чай и фруктовый десерт.
— Ну и что, — улыбнулся Касьян и отпил кофе. — Разве это повод откладывать работу? Он пожал плечами. Мила улыбнулась ему. Несколько по-другому.
— Да… — проворковала она. — Действительно. Слышала, ты уже сдал статью Лукьяну?
— Слухи поразительно быстро расходятся, — покачал головой Касьян.
— О тебе? Ещё бы! — хохотнула она.
Звук её смеха отозвался приятной, легкой дрожью, пробежавшей по коже шеи и спины Каменева. Касьян расправил плечи, ещё раз отпил кофе. Сердце в груди начало отбивать волнительный, но победный марш. Он каким-то шестым чувством понимал, что Мила оказалась за его столиком не просто так. Вполне возможно, она уже знает о неожиданно бурной, положительной реакции Лукьяна на его статью. А также о том, что он в скором времени займет должность главного редактора.
И кажется, ушлая девочка, решила воспользоваться удобным случаем. Хм, подумал Касьян, улучив момент и бросив беззастенчивый взгляд в вырез летнего платья Милы, почему бы мне не позволить ей завоевать расположение будущего главного редактора.
Они разговорились и, хотя темы были отвлеченные, Мила несколько раз тонко намекнула на то, что Касьян с учетом новых обстоятельств может рассчитывать на нечто большее, чем просто дружбу и общение.
И Каменев не замедлил правильно истолковать эти намеки.
Они поехали к ней. В её же машине. Мила отправилась в душ, а Касьян начал поспешно раздевался, отчаянно пытаясь справиться с одеждой одной рукой. Он не успел. Когда Мила вышла из душа, замотанная в одно полотенце, он ещё был в одном носке, трусах и рубашке.
Она помогла ему избавиться от остальной одежды, и когда он уселся на кровать, сама двумя руками взялась за его трусы-боксы.
Хищно, многообещающе улыбнувшись, Мила, глядя в глаза Касьяну, сняла с него последнюю часть одежды.
В следующий миг она скинула полотенце, бросила на кресло рядом и толкнула Касьяна в грудь. Каменев послушно упал на спину в объятия постели Милы. А её владелица покрыла его лицо поцелуями и позволила утонуть в её пылкой, страстной и бесконечно жадной любви.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Пятница, 14 августа. Примерно то же время, что и выше.
Дядя Сигизмунд выглядел мрачным, недовольным и угрюмым.
Под глазами у него залегли мешки. На костяшках его пальцев я заметила свежие ссадины. Но спрашивать о том, что случилось, не стала. Что-то мне подсказывало, что это будет лишним. Мы сидели в комнате свиданий, в Строгинском ОВД. Кроме нас здесь больше никого не было, остальные пять столов пустовали.
— Как там мастерская? — спросил дядя со вздохом. — Следишь за порядком?
Я кивнула.
— Сегодня уволила двоих сотрудников.
— Вот как… — ухмыльнулся он. — За что?
— Отлынивали от работы, — просто ответила я.
— Нахамили тебе? — с усмешкой кивнул дядя.
— Немного, — соврала я.
— Правильно сделала, что уволила.
— Спасибо.
Мы опять замолчали. Странно, но вот в такие моменты, а это, к сожалению, не первый случай, когда мы общаемся в такой обстановке, я не всегда знаю, как и что мне говорить. Вообще чувствую себя крайне неловко и растерянно. Ну что тут скажешь? Моя жалость дяде не нужна, его это только разозлит. Обсуждать случившиеся он тоже явно не настроен. Не придумав ничего лучше, я спросила:
— Как вы… тут?
Дядя, глядя в стол, поднял меня взгляд темно-голубых глаз и фыркнул.
— Как… — проговорил он. — Нормально. Спать есть где, жрать дают, туалет… не самый вонючий.
— Понятно, — сжато проговорила я, отчаянно жалея, что спросила.
Мы посидели так ещё несколько минут. Дядя прокашлялся.
— Мужики не спрашивали, где я?
— Спрашивали, — грустно вздохнула я.
— И что ты?
— Сказала, что вы в срочной командировке.
Дядя Сигизмунд фыркнул, осклабился.
— Могла бы что-то и пооригинальней придумать! — он покачал головой.
Я стыдливо опустила взор. Ну, вот… выходит я и тут напортачила. Ведь действительно можно было придумать что-то другое. Кто поверит в очередную «командировку» дяди Сигизмунда?
Ну и дура же я!
— Ладно, не напрягайся, — дядя протянул руку и похлопал меня по руке.