Водитель снова сменил волну.
— Оставайтесь с нами на Авторадио! — прозвучал знакомый голос.
И тут же зазвучали вступительные ноты композиции War of Hearts певицы Ruelle.
Водитель удовлетворенно кивнул сам себе и прибавил скорости. Он торопился. Он должен был встретиться с человеком, с которым безуспешно пытался поговорить уже почти месяц. Ему просто необходимо было уговорить известного на всю страну мастера жанровой фотосъемки передать ему фотографии весьма пикантного содержания.
И не было никакой уверенности, что в этот раз у владельца бронзового автомобиля это получится!
Тому было несколько причин.
Во-первых, по натуре фотограф слыл личностью капризной и своенравной. Во-вторых, он крайне неохотно соглашался на сторонние предложения о покупке или продаже своих снимков.
В-третьих, фотографии, которые нужны были водителю кроссовера, относились к разряду тех, что производят эффект информационной бомбы, если становятся достоянием общественности. А именно это и хотел сделать обладатель бронзового автомобиля,
потому что он был одним из самых известных журналистов страны, звездой российской журналистики в целом, и журнала «Философский проспект» в частности. Мало кто в журналисткой среде не слышал звучного и запоминающегося имени Касьянс фамилией Каменев. Он часто так и подписывался — K&K. И все знали, чья эта подпись.
Но не так давно Касьян Каменев анонсировал разоблачительную статью о женах и любовницах нескольких влиятельных оппозиционных депутатов и деятелей культуры. Это должен был быть невероятно сенсационный по своему размаху журналистский материал!
Но пока планы оставались амбициями, а амбиции — грёзами.
Касьян, слегка нахмурившись, поправил ворот рубашки и чуть ослабил галстук.
Журналист нервничал. Импульсивная нервозность одолевала его с тех пор, как он выехал на встречу с фотографом.
Каменев был уверен в себе, потому как знал, что обладает феноменальной способностью разговорить кого угодно и вывести на приватную беседу даже самых замкнутых знаменитостей, привыкших к жизни отшельников и предпочитающих интровертное одиночество шумной жизни мегаполиса.
За это феноменальное личностное умение многие из окружения Касьяна тихо, с лицемерной улыбкой на лице, ненавидели его.
В небе под непроницаемым слоем темных, антрацитовых туч пророкотал гром. Затем снова недовольно, басовито прозвучали ворчливые раскаты. На лобовом стекле кроссовера появились первые точки дождевых капель.
Их становилось все больше, они стремительно покрывали лобовое стекло автомобиля. Касьян включил дворники, вздохнул, вновь погружаясь в волнительные раздумья. Он надеялся, что сегодня не будет дождя. Каменев ненавидел дождь, как и пасмурную погоду в целом. Очень скоро журналист оказался за пределами города.
Окраины Москвы остались за спиной, а впереди и по обе стороны трассы все больше попадались заросли леса, лесополосы и бесчисленные дикие поля. Иногда мелькали солидные деревни с аккуратными коттеджами, парковками и собственными маленькими супермаркетами, приютившимися неподалёку.
Но, когда Касьян свернул возле указателя, дорога, широкое с несколькими полосами шоссе, быстро сузилась, превратившись в обычную, двухполосную магистраль.
Заметно уменьшилось количество автомобилей. Местность вокруг стала более тихой и дикой. Кроны деревьев склонялись над дорогой, создавая зловещую тень.
Касьян даже включил фары, так как из-за дождя над окрестностями образовался туман, а при таких густых тенях от деревьев видимость на дороге снизилась совсем.
Желто-белый ближний свет пронизывал завешенный липким туманом прохладный воздух. В темнеющем небе по-прежнему грохотал гром. Блеск молний вспышками освещал салон кроссовера.
Касьян увидел впереди очередной знак поворота, бросил взгляд на навигатор, затем буркнул ругательство и снова повернул.
Тени стали гуще, а небо ещё мрачнее. Между деревьями, что сжимали между собой узкую серую полосу мокрого асфальта, темнел густой полумрак. Дождь усилился. Послышались очередные залпы грома.
Каменеву стало не по себе. Обстановка вызывала нервозность и назойливую, необъяснимую боязнь. Нарастало неприятное, напряженное чувство ожидания. Касьяну казалось, что вот-вот должно случиться нечто страшное, пугающее и кошмарное.
Сверкнула вспышка молнии. Небо словно раскололось от удара и пошло ярко-белыми кривыми трещинами. Мощный порыв ветра сорвал листву с придорожных деревьев, швырнул на асфальт.
Часть листьев попала на капот, часть приклеилась к лобовому стеклу, и дворники не смогли их снять. Касьян сбросил скорость и остановил машину. Не заглушая мотор, мужчина выбрался наружу и поежился от холодного ветра с дождем. Дождь стучал ему по голове, холодные капли упали на лицо, поползли по шее за воротник. Втянув голову в плечи, придерживая лацканы пиджака, Касьян подбежал к лобовому стеклу. Сняв один из листьев, журналист отбросил его в сторону и отряхнул руки. Потом потянулся за вторым листочком на лобовом стекле его машины, но тут в унисон с ударом грома в небе над ним вспыхнула молния.
На глазах у Касьяна угловатый, извивающийся луч сверкающего света с искрами ударил в основание стоящего рядом раскидистого дерева. Мощный, высокий дуб вздрогнул. Послышался звук, похожий на чей-то угрюмый, басовитый вой. Затем раздался ленивый, сухой и раскатистый треск.
Касьян остолбенел от ужаса, глядя, как огромное, ветвистое дерево загорается и медленно заваливается набок. Он бросился к машине, прыгнул за руль, не закрыв дверцу, быстро сдал назад. Дуб падал на дорогу. Кроссовер задом-наперёд пытался убраться от него как можно дальше. Когда дерево тяжело и мощно ударилось об асфальт, Касьян почувствовал, как вздрогнул автомобиль. Каменев остановил машину и закрыл болтающуюся дверцу. Часто дыша, мужчина смотрел на поваленное дерево, от распростёртых ветвей которого в пасмурное небо уходили тонкие сизые струйки дыма.
Под аккомпанемент грома в мрачных дождливых небесах мелькнули ещё две молнии, а упавшее дерево погибало в объятиях танцующего, разрастающегося огня. Дождь совсем не мешал огню. Напротив, сильный ветер нарастающей бури только раздувал пламя.
Дрожащие отсветы огня танцевали на мокром лобовом стекле автомобиля Каменева и сверкали в каплях усиливающегося дождя. Касьян почувствовал в произошедшем плохой, жуткий, угрожающий знак. Упавшее на дорогу, перекрывшее путь, массивное, горящее дерево выглядело мрачным предзнаменованием.
Касьян смотрел, как огонь пожирает древесную кору поверженного дуба, как обламывает его ветки, и те, сгорая, падают в лужи, поднимая снопы тающих искр. Несколько мгновений журналист рассуждал, но его решимость осуществить задуманное только окрепла. Другого шанса поговорить с Платоном Плансоном, одним из самых престижных фотографов Европы, у него не будет.
На следующей неделе эта звезда фотосъемки сваливает в турне по Юго-Восточной Азии, и ему будет совсем не до интервью с каким-то журналистом для какого-то там журнала. Тем более, фотографу будет безразлично интервью, которое даже не было согласовано.
Каменев упрямо качнул головой. Черты его лица отвердели, он сделал выбор. Назад он не повернёт. Пусть хоть все силы природы против него ополчатся! Журналист надавил на газ, автомобиль взревел, свирепо замычал и устремился вперёд. Каменев объехал горящее дерево и переключил скорость.
Дождь мгновенно превратился в ливень. Непроницаемая, переливающаяся бликами стена из струй дождя обрушилась на дорогу. Как будто внезапно рассвирепевший дождь лупил по крыше автомобиля так, словно норовил пробить её и добраться до непослушного водителя.
Через полчаса езды под проливным яростным ливнем впереди показались щербатые кривые руины древних строений прошлого века. Здесь торчали устремлённые в серое небо проржавевшие трубы, повсюду темнели грязные стены полуразрушенных строений.
Когда Касьян подъехал ближе, он увидел груды металлолома и несколько остовов автомобильных кузовов. Чуть дальше, на заросшей взлётно-посадочной полосе, стояли два огромных вертолёта. Их покрытые рыжими пятнами ржавчины лопасти опустились вниз. Разбитые стекла кабин облепили пыль, грязь и птичий помёт. За ржавеющими винтокрылыми машинами высилась ещё одна груда битого, поломанного, покорёженного металла.
Касьян остановил автомобиль неподалёку, но не спешил выбираться из него. Чуть наклонившись вперёд и пригнув голову, он внимательно осматривал крайне неживописную местность.
Здесь чувствовалась витающая между руинами гнетущая тоска — грустная, мрачная и давящая.
Руины. Свалка. Металлолом. И стихающее эхо ушедшей эпохи. Эпохи, которую новые поколения теперь учат ненавидеть или даже презирать.
Внезапно Касьян почувствовал резкий прилив напряжения. Он вжался в сиденье, в ужасе глядя на силуэт, медленно бредущий между руинами разрушенных зданий. Чёрный, поблескивающий, изящный силуэт.
Он, а точнее она, фигура явно была женской, не спеша, слишком активно виляя бёдрами, ступала по песчаной, рыхлой почве.
Девушка на ходу коснулась рукой щербатой, покрытой ямками выбоин, разбитой стены дома, ласково провела по ней пальцами. Потом запрокинула голову, остановилась и развернулась к старой стене лицом. Широко расставив руки и ноги, девушкаплавно двигаясь, явно перед кем-то рисуясь, эротично наклонилась вперёд.
Касьян облегченно вздохнул. После кошмарного убийства, которое сейчас обсуждают все СМИ Москвы, он не мог избавиться от пугающих фантазий, связанных со всем черно-белым.
Впрочем, у него на работе несколько коллег оказались так потрясены случившейся историейубийства семьи Вербиных, что даже взяли небольшой больничный и записались на курсы к психотерапевтам.
Город не так давно пережил, так называемый, «Кошмар роз», а тут, буквально через месяц, грянуло на всю страну шокирующее известие о новом убийстве. И мало того, что была убита целая семья, что само по себе внушает одновременно ужас и отвращение, так ещё, если верить просочившимся в сеть фотографиям, убийство было обставлено «со вкусом». Да, именно «со вкусом», как бы до омерзения цинично это ни звучало. Именно такое определение позволил себе один из новостных порталов страны. За что, кстати, уже получил взыскание от правоохранительных органов, и вызвал бурю негодования среди пользователей соцсетей.
Но, так или иначе, те фотографии, которые увидел Касьян, произвели на него неизгладимое впечатление. Каменев понуро вздохнул и посмотрел на девушку, всё ещё позирующую у стены.
Журналист достал зонт и вышел из автомобиля. Дождь стучал по ткани зонта, дождевые капли месили грязь под ногами. Но девушке в чёрном, похоже, непогода была нипочём. Она вдохновенно вертелась перед стеной, принимая самые разные позы. От страстных и откровенно вызывающих до обычных, прохладных и чуточку угрожающих.
Касьян неспеша шел вдоль свалки ржавеющей военной техники. И через несколько секунд увидел его. Одетый в чёрную кофту-худи с капюшоном, в чёрные джинсы и ботинки, молодой мужчина сосредоточенно смотрел в свою фотокамеру. Его фотоаппарат был установлен на треноге. Массивный объектив вытянулся вперёд. Фотограф чуть щурился, глядя в камеру, и нажимал кнопки возле дисплея камеры. У Плансона была аккуратная чёрная борода, переходящая в усы, и длинные, густые, чёрные волосы, завязанные в пучок на макушке.