И он, начальник особой оперативно-следственной группы, не смог ему помешать. Опять.
Это чувство болезненной тяжестью легло на душу. Нет, подполковник Корнилов не собирался заниматься самобичеванием.
Тем, чьи жизни отнял Монохромный человек, это не поможет. Равно, как и их родным.
Но Стаса угнетал тот факт, что он ещё не приблизился к убийце настолько, чтобы быть способным предотвратить следующее убийство. А оно будет, в этом Стас не сомневался. И в этом, конечно, он не признался бы никому, даже генералу Савельеву, но, скорее всего, Монохромный человек окажется впереди и в следующий раз.
Стас понимал, что он не должен давать волю чувствам и эмоциям. Не должен дать им поглотить себя, утонуть в них. Он не может позволить себе растаять в жалости и сочувствии к жертвам убийцы. Ни то, ни другое не поможет его поймать. И да, он должен быть морально готов к тому, что Монохромный человек убьет снова.
И он не сумеет ему помешать.
Корнилов пытался принять мысль о том, что с высокой вероятностью проиграет убийце снова. Проиграет новые утерянные жизни новых жертв. Гадкая мысль неожиданно проникла в его сознание. Мысль о том, что у будущих жертв Монохромного человека, скорее всего, нет родных. А если и есть, то только самые дальние, и, возможно, им нет никакого дела…Стас поморщился. Усилием воли отогнал эту низменную мысль. Устало потёр переносицу.
Из-за двери конференц-зала донеслись голоса и шум шагов десятков ног. Стас устало посмотрел на дверь. Она внезапно быстро открылась, и в зал гурьбой ввалилась толпа журналистов. Стас флегматично наблюдал, как они занимают места в рядах черных стульев.
Рядом с Корниловым, за длинным столом с микрофонами сел Аспирин.
— Ну что? — шепнул он. — Продумал речь?
— Так точно.
— Отлично. И сделай лицо не такое печальное, будь добр. Тебя будут фотографировать. Люди не должны видеть такое лицо у сыщика, противостоящего одному из опаснейших убийц.
Корнилов вздохнул. Он понимал, что Аспирин прав, но сделать с собой ничего не мог.
***
— У вас уже есть хотя бы один подозреваемый? — задал вопрос тощий парень в стеганой жилетке.
Стас не мог разглядеть логотип телеканала, который тот представлял.
— Нет, — ответил Корнилов.
— Тогда за что вы посадили Лукьяна Курбатова?
— Никто его не сажал, — сердито ответил Стас. — Пока что Курбатов под следствием.
— Это связано с Монохромным человеком?
— Да, — ответил Стас.
И тут же увидел, как сразу несколько десятков журналистов что-то быстро застрочили в своих блокнотиках. Корнилов почему-то подумал, что зря он дал ответ на этот вопрос. Да и предупредительный взгляд Аспирина тоже содержал тревогу на этот счёт.
Из рядов журналистов поднялась невысокая девушка с полноватой фигурой и пышным хвостом темных волос.
— Диана Ветлицкая, газета «Стенография», — представилась девушка. — У вас есть догадки, каким образом убийца выбирает своих жертв?
Стас помедлил. Догадки у него были. Но озвучивать их он не собирался.
— Да, — ответил он.
— Можете поделится?
— Нет, — быстро ответил за него подполковник Савельев. — Это конфиденциальная информация. Дальше, следующий вопрос!
Поднялась блондинка в длинном кардигане. У нее было вытянутое, скуластое лицо и вытянутый вперёд нос, на котором держались очки с узкими линзами.
— Ирина Краснова, — произнесла блондинка, поправив волосы и очки, — газета «Поручитель».
Блик света сверкнул на линзах её очков.
— Скажите, вы чувствуете ответственность за гибель восьми человек? Или, если быть точной, уже двенадцати людей, отдавших свои жизни из-за вашего бездействия?
Многие в зале оглянулись на неё. Но никто ничего не сказал. Десятки пар глаз с жадностью уткнулись в Стаса.
Корнилов молча глядел на журналистку из «Поручителя». Он находился под расстрелом видео и фотокамер. Стас смотрел в равнодушный, жадный взгляд длинноносой блондинки. Он видел её глумливую улыбочку, которую она тщательно пыталась скрыть.
Эта Краснова явно была довольна, что сумела задать Стасу неудобный вопрос.
— Да, — ответил Стас, глядя в глаза журналистки. — Да, я ощущаю вину.
— То есть, вы признаете, что не можете справиться с этим преступником? — торжествующе спросил журналистка, и глаза её восторженно заблестели.
Она уже предвкушала, какую громкую статью опубликует в своем издании.
Стас пару мгновений смотрел ей в глаза. Он ждал, что она опустит взгляд. Но девушка не опустила взор. Она слишком жаждала славы и признания. Она буквально пожирала Стаса поблескивающими от нетерпения глазами.
— Я признаю, что мы идем по его следу, — ответил Стас. — И он в любом случае будет арестован. Или уничтожен.
Снова журналисты дружно, быстро застрочили ручками в своих блокнотах. Кто-то лихорадочно вбивал текст на ноутбуках.
Генерал Савельев сдавленно прокашлялся. Стас понимал, что, возможно, говорит совсем не то, что следовало. Но подобные встречи с журналистами он ненавидел. Да и самих журналистов тоже, мягко говоря, не любил.
— Хм, — криво усмехнулась журналистка из «Поручителя». — То есть, вы допускаете, что подозреваемый вами в убийствах человек может быть убит, прежде, чем предстанет перед судом?
— Только в том случае, — ответил Стас, — если у следствия не будет никаких сомнений в его виновности.
В этот раз его слова записывали куда быстрее, чем в предыдущие разы.
***
— Стас… — генерал Аспирин тяжело поставил только что опустошенный стакан. — Я понимаю, что… Что тебе платят жалованье не за болтовню с журналистами, но, чёрт возьми, надо же думать, что ты говоришь людям…
Стас раздраженно вздохнул. Одна из причин, по которой он ненавидел общение с журналистами — это постоянная необходимость юлить, изворачиваться и увиливать от прямых ответов. Ему это было несвойственно, тяжело и категорически неприятно.
— Думаю, в следующий раз лучше поручить общение с СМИ нашему пресс-секретарю, — ответил Стас.