— Добрый день! — под грохот грома с натянутой улыбкой произнёс Касьян.
Платон Плансон выпрямился, надел очки и изучающе взглянул на приближающегося Касьяна. Фотограф чуть нахмурился, его взгляд был надменным и недружелюбным.
— Чему обязан? — холодно, грубовато спросил Платон.
Касьян застыл в паре шагов от него. Он не впервые слышит откровенно неприязненную речь в свой адрес.
Однако в голосе Платона проскользнуло что-то ещё помимо привычной агрессии.
Что-то такое, что озадачило и слегка обескуражило Касьяна Каменева. Журналист на мгновение растерялся, но тут же быстро собрался и, прокашлявшись, произнёс.
— Меня зовут…
— Я знаю, кто вы, — перебил его Платон. — Я спрашиваю: «Что вам нужно?»
Касьян пару мгновений покачался с носков на пятки. Затем шагнул к фотографу еще ближе.
— Что ж, давайте прямо к делу.
— Уж извольте, — ледяным голосом произнёс Платон.
Каменев пару мгновений помешкал, затем пожал плечами и произнёс:
— Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы иногда осуществляете специальные, эксклюзивные фотосессии, господин Плансон.
Платон едва заметно шевельнул бровями, но его лицо оставалось непроницаемым.
— Это вы о чём сейчас?
Касьян изобразил дружескую улыбку и заговорщицким тоном шепнул, чуть наклонившись вперёд.
— Бросьте. Я знаю, что вы иногда исполняете маленькие прихоти состоятельных людей.
Лицо Платона немного изменилось. Он полностью, всем корпусом, развернулся к Касьяну и шагнул к нему, чуть задрав подбородок. Каменев инстинктивно отступил назад и насторожился.
Платон выглядел агрессивно, и окружающая мрачная сумеречная обстановка, с нависающими над землёй рычащими тучами, способствовала растущей напряженности.
— Я… — произнес Платон, сверкнув глазами и сжав кулаки, — понятия не имею, господин Каменев, о чём вы сейчас толкуете!
— Платон, я понимаю…
— Я думаю, вам лучше уехать, — выразительно подняв брови проговорил фотограф.
— Но, послушайте…
— Прямо сейчас! — прикрикнул на него Платон.
Ветер подхватил его слова и разнёс над руинами, разбрасывая повсюду, куда мог дотянуться. От этого слова Плансона прозвучали с максимально вложенным в них негодованием.
— Ладно, — пробормотал Касьян.
Он опустил взор, развернулся, сделал вид, что собирается уйти. Журналист сделал два шага, одновременно про себя считая до пяти. Затем остановился с видом, будто его осенило, и вернулся к Плансону.
Тот раздраженно вздохнул.
— Каменев, не испытывайте моего терпения. Вы ничего от меня не получите!
— А как насчет продажи? — спросил Касьян и чуть прищурил глаза. — Сколько вы хотите? А? Сколько хотите за интимные снимки любовниц и жен наших оппозиционных деятелей? М-м? Сколько же? Господин Плансон, я уверяю вас…
— Слушай, журналистишка! — прорычал Платон. — Ты что, уши жвачкой залепил? Я тебе ещё раз повторяю — проваливай! Пошёл вон! Свали отсюда! У меня нет и никогда не было никаких интимных снимков ничьих жен и любовниц… Я не представляю, где ты услышал подобную ересь, но это чушь, которой постыдилась бы даже бульварная беллетристика!
Касьян выслушал эту гневную тираду совершенно спокойно.
— То есть, вы отказываетесь? — миролюбиво спросил он.
Плансон раздраженно фыркнул.
— Я уже всё сказал!
Каменев едко усмехнулся.
— Неужели Вы так боитесь поссориться с ними? Бросьте… Вы знаете, сколько «Философский проспект» готов выложить за эти снимки? Думаете, речь идёт о десятках тысяч? Ошибаетесь, о сотнях. И отнюдь не рублей.
Платон чуть сузил глаза. Его изумрудные глаза прожигали Касьяна ядовитым, презрительным взглядом. Какое-то время они молча стояли друг напротив друга.
Платон смотрел на Касьяна. Тот, не отводя взор, внимательно глядел в ответ. Он был чуть ниже Платона, но не испытывал комплексов по этому поводу. Каменев всегда считал, что ситуация под контролем до тех пор, пока люди взаимодействуют друг с другом без помощи рук.
Плансон снял очки, вздохнул и недовольно сдвинул брови.
— Послушайте, — проговорил он уже спокойнее, — господин Каменев, вы — один из известнейших журналистов, уважаемый и почтенный, а ваш журнал — престижнейшее издание. Какого чёрта вам понадобилось разыскивать несуществующие фотографии каких-то там жен и любовниц всяких оппозиционеров… Да ещё и у меня?! Я похож на ничтожного папарацци, который занимается подобной бульварной дешёвкой?
Плансон с осуждением покачал головой.
— Неужели у вас нет других тем, которым вы бы могли посвятить свои статьи?
Он насмешливо хмыкнул.
— Если так, то мне вас искренне жаль, потому что вы зря потратили время и бензин, добираясь сюда.
Он надел очки и снова склонился к своему фотоаппарату.
— Всего доброго, — буркнул он Касьяну и крикнул девушке-модели. — Хорошо, Инга, теперь попробуем по-другому…
— Господин Плансон, какая у вас машина? — спросил вдруг Касьян, который вовсе не собирался сдаваться.
Платон, не отвлекаясь от фотоаппарата, неприязненно ответил: