Теперь я должна была сделать то же самое здесь и сейчас. И у меня ещё меньше прав на ошибку. Точнее, сейчас у меня их нет. А значит я справлюсь. Я смогу. Я смогу…
Я настроилась, сосредоточилась. Ну же, подумала я. Сейчас мне нужно взять под контроль свои способности. Я не знала, как. Но я должна я была. Я сосредоточилась. Я постаралась сделать всё, как в тот раз на озере… Но ничего не получалось. Я не видела воспоминаний Лады. Сердце рвалось из груди, жестко, туго, часто пульсировали вены на висках.
Я попробовала снова. Ну, давай же, подумала я отчаянно. И я увидела. Увидела счастливые воспоминания Лады. Увидела, как она играет с Лерой в прятки, в куклы. Как мы с ней рисуем и читаем книжки. Как мы втроем смотрим мультики.
— Но там, куда ты идешь этого не будет, — проговорила я мысленно. — Никогда.
— Никогда? — внезапно раздался в моей голове тоненький голосок Лады. — Я вас больше не увижу?
— Если… если пойдешь туда, нет — ответила я, стараясь не заплакать.
— А почему вы не можете пойти со мной? — наивно спросила Лада. — Та тётя сказала, что там хорошо…
— Но ведь она не пошла с тобой.
— Она не может.
— Мы тоже.
— А потом сможете прийти?
— Нет, Лада. Мы должны остаться здесь.
— А я? — жалобно спросила Лада.
— И ты можешь быть с нами.
— Правда? — Правда, зайка. Стоит только пожелать. Ты хочешь?
— Д-да… — слабо проговорила Лада. — Да, хочу! Хочу! Ника! Я хочу к вам!!!
Я услышала в своей голове, её испуганный жалобный плач.
— Тогда иди, — попросила я. — Иди к нам, зайка. Пожалуйста.
Видение сникло. Лада, стоя на краю, вдруг вздрогнула, отшатнулась назад. Бортик был слишком высокий. И она падала с него на крышу.
Я вскрикнув бросилась вперёд. Я не успевала. Она падала назад. Маленькая. Хрупкая. Беззащитная. А я не успевала.
Успела Лерка. Упав на колени, Логинова поймала свою сестренку и плача, прижала к груди, склонила голову.
— Лера… — услышала я слабый голос Лады. — Лерка! Ника!
Я тоже бросилась к ним, упала рядом, обняла их обеих. Маленькая ручка Лады нашла мое лицо, коснулась щеки. Я улыбнулась с зажмуренными глазами. Левая рука Лерки, обняла меня и прижала.
Когда Лера, обнимая Ладу увела её с крыши, я осталась здесь.
Какое-то странное наитие подтолкнуло меня к мысли подойти к бортику крыши, и взглянуть вниз.
Внизу шумели автомобили. Гуляли люди, я слышала обрывки разговоров и доносившуюся откуда-то музыку. И тут я заметила её.
Одинокая, неподвижная фигура стояла в тени, между домами.
Ветер полоскал её черные волосы. Я не видела её лица, но не сомневалась, что она смотрит мне прямо в глаза. Смотрит и улыбается. Хотя на самом деле она была в ярости.
Постояв ещё несколько мгновений Ксения Гудкова развернулась и скрылась за углом дома. Я ещё пару мгновений смотрела ей вслед.
Я уже поняла, что нажила личного и опасного врага, когда не дала Гудковой исполнить её месть. Она скорее всего была там, на озере. И всё видела. И теперь она ненавидит меня.
Что ж рано или поздно подобное со мной должно было приключиться.
*** На детской площадке никого не было. Лада кормила печеньем прилетевших голубей. Мы с Леркой сидели на скамейке перед площадкой и молча наблюдали за Ладой. Я то и дело робко, осторожно поглядывала на Логинову. Моя подруга с немым взором глядела перед собой. По её выражению лица трудно было понять, о чем она сейчас думает.
— Лер… — осторожно проговорила я, не выдержав этого долгого молчания. — Послушай, я…
— Как ты это сделала? — вдруг спросила Лерка.
Она закусила губу, и встревоженно взглянула на меня. Я отвела взор.
— Я могу тебе рассказать, — проговорила я тихо.
— Начинай, — кивнула Логинова.
Я нервно сглотнула. Меня насторожили звенящие, стальные нотки в голосе моей подруги. Я вздохнула.
— Понимаешь, это… Это сложно понять.
— Ничего, — холодно ответила Логинова. — Я постараюсь. Говори.
Я внимательно посмотрела на неё. Логинова глядела испытующе и требовательно.
— Ладно, — сдалась я. — Хорошо…
И я рассказала. Рассказала всё, как было. Я ничего не утаивала.
Возможно, это было ошибкой. Даже, скорее всего, так и есть.
Но я устала врать ей. Постоянно снова и снова лгать и лгать Лерке… Каждый раз прятаться, скрываться, всё время увиливать и изворачиваться. О-о… Каждый раз так противно, когда я думаю, как поудобнее соврать Лерке.
И самое гадкое в том, что каждый раз Логинова отлично понимает, когда я лгу. И… И она знает, что я это знаю… И это всё вызывает у меня дикое отвращение. Лерка одна из тех людей, кого мне меньше всего хочется обманывать! Я безмерно благодарна ей, что она не задавала лишних вопросов. Она словно понимала, что я всё равно не готова отвечать на них. А может просто считала, что если я захочу, то сама расскажу.
И этот самый момент настал, просто потому что дальше так продолжаться не может. Это всё слишком далеко зашло.
Я рассказала ей и про Стаса и про то, чем я помогаю ему. Я, наконец, набралась храбрости объяснить, куда я так часто пропадаю, и почему иногда могу днями не отвечать на сообщения. Я фактически открыла ей ещё одну сторону своей жизни. Ту сторону, которую всегда скрывала и буду скрывать в будущем от большинства близких мне людей. Ту сложную, пугающую и трудную часть моей жизни, о которой я не в силах рассказать окружающим. Не в силах объяснить, что мне приходится переживать, с чем я вынуждена сталкиваться, и что… что мне приходится узнавать.
Да я бы и не посмела. Большинство людей, если и поверят, немедленно испугается такой моей способности. Кому понравится, чтобы поблизости был человек, который может узнать твои самые неприятные и часто очень постыдные воспоминания? Кто сможет чувствовать себя по-прежнему комфортно и удобно, зная, что рядом есть человек, который может узнать о тебе неприятную правду?