— Ты что… — слабо, упавшим, тихим голосом проговорила я. — Ты что такое говоришь? Я… Я не хочу делать тебе больно…
Он грустно улыбнулся.
— Но я же заслужил.
Я с трудом отвела взор от его глаза.
— Сл-лушай, — заикаясь ответила я. — Если вознамерился з-занятся с-самобичеванием… То… пожалуйста, н-но… Я сделала над собой усилие и договорила.
— Но не здесь!
— Предлагаешь мне головой об стену побиться? — хмыкнул он.
— Хорошая идея.
— Она не выдержит.
— Твоя голова?
— Стена, — шутливо ответил Мирон.
— Не сомневаюсь, — проворчала я и осторожно начала обрабатывать его рану. — Такую чугунную, пустотелую голову ещё нужно поискать.
Мирон усмехнулся.
— Смешная ты, — хмыкнул он и снова улыбнулся.
Я недовольно взглянула в его глаза.
— Неужели?
— Когда силишься сказать что-то неприятное и казаться злой.
— С чего ты решил, что я кажусь злой? Я и правда зла на тебя.
— Нет, — качнул он головой. — Ты рассержена, обижена и расстроена… из-за меня.
Он с горечью кивнул.
— Но ты не таишь зла. Я, видишь ли, кое-что понимаю в людях.
— Вот как, — стараясь не слушать его и не обращать внимание на его взгляд, я занялась другой его раной. — И как ты это всё определяешь?
— Всё в глазах, — неожиданно сказал он. — У тебя они другие. Совсем не злые, Ника. Мне кажется, ты вообще не умеешь злиться и тем более ненавидеть.
— Насчет первого ты точно ошибаешься, — ответила я упрямо.
— А насчет второго? — усмехнулся он. — Ты меня ненавидишь?
Я не удержалась, посмотрела в его глаза.
— Вот ещё. Больно надо…
— А должна бы, — хихикнул он.
— Обойдешься, — ответила я.
— А дело не во мне, — продолжал Мирон. — Ты просто не умеешь ненавидеть.
Я вздохнула.
— Прости, но ты не мог бы просто посидеть молча? Пожалуйста.
— Хорошо, — внезапно легко согласился Мирон. — Но только при одном условии.
— Каком? — устало спросила я.
Он не ответил. Я взглянула на него и удивилась. На несколько мгновений из взгляда Мирона исчезла его привычная спесь, нахальство и самоуверенность. Он вдруг стал робким, несмелым. Но всё же с чувством произнес:
— Прости меня.
Я вздохнула. Молча занялась его раной.
— Ника… — проговорил Мирон и голос его дрогнул. — Прости…
— Я уже давно тебя простила, — ответила я, закончив с раной и отвернувшись, чтобы сменить ватный тампон. — Думаешь, я все это время думала о тебе и злилась на тебя? Может, и стоило, но… ни времени, ни сил не было, если честно.
— Значит… — начал Мирон.
— Это ничего не значит, Мирон, — покачала я головой и опять занялась его ранами.
— Значит, у меня нет шансов? — спросил он.
— Есть, но не со мной, — упрямо и грустно ответила я.
Зачем он завёл этот разговор? Зачем я ему?.. С его-то внешностью и талантами может себе любую заполучить! Ну что он ко мне прицепился!
— Я не хочу с другими, — протестующе ответил Мирон. — Я хочу с тобой…
— Мирон… пожалуйста… — я нервно сглотнула. — Не усложняй всё… Не надо. Пожалуйста, давай сменим тему. Я… я не хочу с тобой об этом разговаривать.
Но Мирон не мог угомонится.
— Только об этом? Или, в принципе, не хочешь со мной говорить?
Он боялся услышать мой ответ. Я слышала это по его голосу.