Он вылетел на белый свет и помчался по трассе.
Стас напряженно думал. По лицу катился пот. К разгоряченному телу липла одежда. А за его спиной таймер с бомбой отмерял минуты его жизни. Его и нескольких сотен людей вокруг.
Водоём. Ему нужен водоем. Достаточно глубокий, чтобы сдержать взрыв в толще воды. Стас знал один такой поблизости. Корнилов прибавил скорости. На дороге ему возмущенно сигналили, пытались подрезать. Один красный внедорожник специально подрезал. Его водитель, что-то кричал Стасу, открыв окно. Корнилов молча показал револьвер. Водитель красного внедорожника БМВ Х5 поперхнулся и поспешно сменил полосу.
Стас гнал вперёд. Он вдавливал педаль в пол, выжимая и буквально выдавливая из громоздкого фургона всю возможную скорость. Над дорогой зазвучала полицейская сирена. В зеркале заднего вида Корнилов увидел две машины ДПС и невесело усмехнулся.
— Желтый Форд Транзит, номер А пять семь восемь А Е! — раздалось над дорогой. — Немедленно остановитесь и прижмитесь к обочине!
Корнилов их не слушал. Он только старался не пропускать полицейских вперёд. А это было нелегко. Две полицейских Тойоты с двух сторон неустанно пытались обойти его и пресечь движение. А Корнилов отлично понимал, что если его остановят, он не успеет уже ничего объяснить.
Стас бросил взгляд на наручные часы. Сцепил зубы. Время неуклонно катилось к моменту, когда все в мире станет совершенно неважным. Стас резко свернул на повороте, обогнул угол с молочным магазином. Полицейские машины проскочили, Стас мельком увидел, как они поспешно останавливаются.
Корнилов гнал фургон по узкому переулку. Он въехал в жилой двор, снес забор баскетбольной площадки, распугав нескольких мальчишек. Стас очень старался никого не сбить.
Впереди уже темнели деревья парка. Этот парк обычно пустует. Там всегда, даже в выходные, очень мало людей. И, самое главное, там есть небольшое, но действительно довольно глубокое озеро, возле которого находится станция с лодками и катамаранами.
Корнилов врезался в заборчик парка, смял его. Гуляющие по вымощенным тропинкам парка женщины с колясками испуганно бросились в разные стороны, хотя были далеко от пути мчащегося фургона. Корнилов давил на газ.
Решимость твердела в крови, стремление довести фургон до озера держало в чудовищном напряжении. Пальцы Стаса крепко сжимали руль. Он ещё раз взглянул на циферблат часов. Последние секунды. Мимо мелькают деревья парка, впереди разбегаются люди, он слышит крики и испуганные вопли. Возле озера почти никого не было, только вдалеке несколько человек собирались вытащить лодки в воду.
Стас напрягся, мышцы в теле стянуло узлом. Озеро быстро приближалось. Темная вода заполняла вид из лобового стекла. Стас успел мысленно попрощаться со всеми, кого любил. Он открыл дверцу слева от себя, вжавшись в сиденье, он смотрел на воду. Края обрыва, удар сердца, мгновение короткого полета вниз… Темная гладь озера врезалась в фургон и с громким всплеском поглотила его.
Мотор заглох, фургон увяз в озерной воде и стремительно неотвратимо погружался под бурлящую водную поверхность. Холодящая ледяная вода хлынула в кабину. Стас в промокшей одежде плавно выплыл в открытую дверцу, осторожно обогнул падающий в водную бездну, стремительно тающий в сумраке глубины желтый фургон, и ринулся на поверхность.
Быстрее. Быстрее. Быстрее!!!
Удары пульса как-будто подгоняли и торопили его. Быстрее…
И внезапно вся сине-зеленая водная толща тяжело вздрогнула, как от подземного толчка. Невидимая свирепая сила ударила Стаса в спину. Корнилов увидел свет, глотнул холодный воздух, услышал крики людей и обмяк, теряя способность созерцать и осознавать мир.
Его наполнял покой. Покой, равнодушие и безразличие. Он падал в бездну…
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Пятница, 26 августа
Я увидела внезапно бурный всплеск воды. Водяная масса точно разбуженный и разъяренный зверь вырвалась вверх, окатив траву на берегу и гуляющих поблизости людей. Падающие сверху потоки озерной воды обрушились на ветви стоящих рядом деревьев, встряхнули листья.
Люди вокруг, падая, сталкиваясь и спотыкаясь, стремительно разбегались прочь от озера. Не прошло и нескольких секунд, как часть парка вокруг озера обезлюдела.
Едва Коля остановил свою ауди, как я отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины.
— Ника! — предупредительный крик Домбровского вырвался вслед за мной и отстал.
Я бежала вперёд. Не веря, не слыша, не соображая. Я просто мчалась к озеру. Дорога дрожала перед глазами, я вбивала кеды в асфальт. Я жаждала как можно скорее оказаться там, возле озера, возле Стаса…
Я первой оказалась на берегу. Вокруг все было залито водой. Под солнцем блестела мокрая трава и мелкие лужи. А в траве вокруг бились выброшенные на берег рыбины. Их оказалось немало, не меньше сотни! Бедные рыбы, тщетно хватая ртом воздух, прыгали по траве, сверкая влажной чешуёй.
Мне было плевать на них. Я искала глазами Стаса. Я жаднои настойчиво пожирала взглядом волнистую, взволнованную поверхность озера.
Его не было. Только волны и круги разбегались по воде, и небольшие пузыри бурлили на темно-зеленой водной поверхности.
Я не верила. Я не могла и не хотела верить.
— Стас… — всхлипнула я. — Стас! Стас! Ста-ас!!!
Я бессильно и беспомощно металась по берегу, надрываясь и выкрикивая его имя.
— Стас!!! — хрипнущим голосом прокричала я, оглядывая воду.
Но мне отвечал только плеск воды. Нет… Нет! Так не может быть! Не может!!! Не может!!! НЕТ!!! Я не хотела даже думать о том, что…
— Ника!
Я оглянулась, ко мне подбежала Николай Домбровский и тоже потрясенным взглядом оглядел озеро, берег и траву с подпрыгивающей в ней рыбой. Коля встал у меня за спиной, положил руки на плече.
— Ника… — снова повторил он.
Он явно силился сказать что-то ещё, но не мог. Наверное, просто не мог произнести вслух то, о чем я вообще боялась даже думать
Меня с остервенением душили неосязаемые цепи страха и ядовитой горечи. Я со слезами и мольбой, мысленно прося о чуде, глядела на плещущееся озеро.
— «Верни его, — думала я. — Умоляю тебя, верни! Пожалуйста! Верни… Он… Он нужен слишком многим! Мы все не справимся без него!.. Прошу тебя… верни..»
И что-то произошло, что-то случилось с озером. Оно как будто вдруг дернулось, раз, другой и третий, словно сердце озера забилось сильнее. А в следующее мгновение на поверхность вынырнуло тело Корнилова.
— Ста-а-ас!!! — теряя голос истошно и истерично прокричала я и бросилась к берегу. Я заметалась из стороны в сторону. Оглянулась на Колю.
— Ну, что ты стоишь! — закричала я на него. — Сделай что-нибудь!..
Мой взгляд упал на перевернутые лодки, стоящие у берега.
— Коля, лодка! Быстрее! Пожалуйста! Пожалуйста!..
Я в нетерпении побежала к лодке, зовя Домбровского с собой.
***
Вряд ли в этом парке хоть когда-то было столько же людей, сколько сейчас. С того момента, когда сюда во множестве нагрянула полиция, сапёрная служба и взрывотехники, люди из МЧС, несколько машин скорой помощи и фургончики телекомпаний вокруг оцепленной территории скопилась плотная и многочисленная толпа. И никакие доводы, убеждения или даже угрозы полицейских на зевак не действовали.
Я сидела в машине скорой, рядом со Стасом. Он был без чувств, но доктора сказали, что жить Корнилов будет.
— Лошадиное здоровье у вашего друга! — крикнул со смешком бородатый врач. — Ещё нас всех переживёт! Ну разве что, кроме юной леди…
Коля тоже поехал в машине скорой помощи. Домбровский пребывал в заметном смятении. Его состояние было полностью противоположным моему. Если я, сидя возле Стаса, держала его широкую ладонь в руках и, тихо плача, глядела на его лицо, то Коля был тих и обманчиво спокоен. С отрешенным взглядом, сложив руки на груди и опершись на стену салона машины, он смотрел в одну точку. Что ж, каждый переживает шок и истерику по-своему.