— Эй! Граждане! Чей альбом с рисунками?!
Я резко оглянулась. Официант из кафе, с растерянностью поднимал над головой альбом Дианы.
— Извините пожалуйста, — я ринулась к официанту. — Это моё…
***
— Ника, а эта кроха не могла ошибиться? — с хмурым сомнением спросил Стас, разглядывая рисунки на листах альбома.
Помимо оборотня Кумо здесь оказались и другие существа из японской мифологии. Здесь было шикарное изображение Тэнгу, птиц оборотней, что любили ради забавы пугать путников на дорогах. На одной из страниц мы нашли жуткого Ямата-но Ороти. Это восьмихвостый змей, с которым связан японский легендарный меч. Иллюстрации были сделаны с явной любовью и фанатичной дотошностью. Все было старательно и тонко прорисовано, что позволяло человеческому глазу в полной мере насладиться потрясающей детализацией!
— В чем ошибиться, Стас? — я стояла рядом с Корниловым, пока он лениво листал принесенный мною альбом. — Она четко и ясно сказала: «Дядя Герман», «Мамин друг». А учитывая, что Герман Шамов и Майя Курбатова оба были в альпинистском клубе «Горный путь» то вполне вероятно, что они хорошо друг друга знают.
— Ника ты представляешь, какой должна быть «дружба» Майи и Германа, чтобы, когда его повсюду разыскивают, он прятался у неё?
— Да, я понимаю, к чему ты это, — я отвела взгляд, почувствовав, что щеки начинает слегка припекать. — И, скорее всего, так и есть.
Стас положил альбом Дианы на стол.
— Герман и Майя… любовники, — проговорил он так, словно пробуя это на вкус.
— А почему нет? — оторвавшись от изучений материалов по побегу Платона Плансона, спросил Коля.
— А смысл? Зачем Майе спать с Шамовым? Что она могла найти в свихнувшемся докторе-психопате?
— Ты сам не раз говорил, что психопаты нередко обладают просто сногсшибательным обаянием и харизмой! — заметила я.
— Так и есть, — кивнул Стас. — Но в этот раз… Я не могу в это поверить.
— Стас!.. — обиженно воскликнула я. — Мы же можем хотя бы просто проследить за Майей какое-то время?
— Да, вот тут ты права, — согласился Корнилов.
Я понимала метания и осторожность Стаса. У нас, да именно у нас, каждый день, каждый час и даже каждая минута дороги. На Корнилова давят сверху, требуют немедленных результатов. И Стас откровенно опасается потратить ресурсы и время на пустую слежку. Это я понимала. Но во мне зрела решительная уверенность в правдивости моих подозрений. Осталось только Корнилова убедить.
— Стас, — я подошла к нему и тронула за руку. — Ну подумай. Ведь романтические отношения между Майей и Шамовым вполне могли развиться за спиной тираничного и жестокого Курбатова.
Стас задумчиво вздохнул.
— В романтические отношения между ними я не верю, — качнул головой Стас. — Если они и спят, то тут что-то другое.
— Например? — снова влез Коля.
— Например, — Стас посмотрел на меня, — месть тираничному и жестокому мужу. Это очень по-женски…
— Ой, начинается! — проворчала я, отворачиваясь.
Стас и Коля засмеялись. А мне было не до смеха. Но Стас все-таки согласился последить какое-то время за Майей Курбатовой, и я мысленно восторжествовала.
КАСЬЯН КАМЕНЕВ
Пятница, 14 сентября
Она преследовала его даже в том бездонном небытие, в котором он пребывал. Она шла за ним по пятам, грызла, терзала, мучила и злорадствовала.
Боль, как злокозненная, жуткого вида старуха, неустанно преследовала Касьяна, даже пока он был без сознания. Он рвался прочь, пытался избавиться от нее, он тщился сбежать от ее причиняющих страдания саблевидных когтей. А она неустанно гналась за ним…
Касьян вырвался из бездны, словно проломив головой оковы льда.
Он резко встрепенулся на кровати и судорожно, со сдавленным хрипом втянул в себя воздух.
— Да шоб ты ошпарился, елопень пупырчатый! Ядрить твою а…
Касьян, дыша в такт резкому пульсу, ошалело огляделся. Он сидел на больничной кровати, в светлой палате с зеленовато-серыми обоями. Вокруг него пикало множество мониторов и высились стойки с капельницами. А на второй, соседней, кровати какой-то бородатый старичок с досадой вытирал со штанов размазанную еду.
— Че тебе не сиделось то на том свете, пока я суп не доем, а? — злобно зыркнув на Касьяна проворчал старик.
Каменев недовольно покосился на старого ворчуна, прижал правую ладонь к груди. В теле разливалось мучительно жаркое иссушающее и неприятное тепло. Испарина стекала по его разгоряченной коже. С осознанием, что он, наконец, очнулся, к Касьяну пришла мысль, что у него, должно быть, сильный жар. Он с трудом дышал. В груди, в области легких, чувствовалась всасывающая, тянущая боль при каждом вдохе.
Дверь палаты раскрылась и внутрь ворвались две медсестры, следом за ними врач, женщина средних лет со строгим тугим пучком на голове.
— Пульс учащен и у него повышенное кровяное давление… — немедленно сообщила подлетевшая к мониторам приборов медсестра.
— Пациент весь горит, — вторая медсестера бесцеремонно приложила ладонь ко лбу Касьяна.
Тот рассматривал их с несчастным, угрюмым видом. Женщина постарше, с узелком на голове встала у кровати Каменева и коснулась его руки, затем лица и шеи.
— Три кубика «Тройчатки», быстро! — распорядилась врач и сказала Касьяну, положив руку ему на плечо. — Вам лучше прилечь, Касьян. Не беспокойтесь, все будет хорошо. Меня зовут доктор Воронина, я врач, который вас наблюдает. Скажите, кроме температуры есть ещё какие жалобы? Тошнота, головокружение, боли в животе?
— Мне больно дышать, — поморщившись, ответил Каменев.
— При вдохе или выдохе?
— При вдохе.
Врач встала с кровати.
— Так, быстро его в манипуляционную!
Касьяну сделали несколько уколов, взяли анализы и провели ещё несколько весьма неприятных процедур. После чего он был возвращен обратно в свою палату к сетующему и ворчащему старому соседу.
— Ну что, как там на том свете, парниш? — злорадно усмехаясь, спросил ехидный старик. — Гаже, чем здесь? Э? Чертей-то видел?! Эй! Слушай, а как тебя зовут? Рожа что-то у тебя больно знакомая! Эй! Парниш… Чего заткнулся? Сдох что ли?
Старик злорадно захихикал и тут же, подавившись, зашелся в гавкающему кашле.
Каменев не слушал старика. Он неподвижно лежал в своей кровати и безучастно, с усталым равнодушием разглядывал потолок.