— Это он… — прохрипел в который раз Герман. — Это… Курбатов… создал… монстра…
Он закашлялся, безумно улыбнулся и, смеясь, шепнул.
— Монстра… которого… вы… не поймаете…
Он выдохнул последнее слово и обмяк, глядя застывшим взором в сторону.
Стас, тяжело дыша, отвел взор.
— Чего стоите? — сказал он операм. — Опросите местных владельцев магазинов. Мне нужны номера тачки, что сбила Шамова.
— Есть, — хором отозвались Арцеулов и Домбровский.
Стас встал, хмуро глядя на тело Шамова. У него в голове шипели его последние слова. И, кажется, впервые за весь месяц у Корнилова начала складываться боле-менее четкая картина происходящего.
Эпизод третий «16: черно-белый театр». Часть восьмая.
КАСЬЯН КАМЕНЕВ
Четверг, 20 сентября
Роботизированные пальцы бионической руки Касьяна медленно сжались и плавно развернулись в широкую ладонь. С того дня, как ему установили дорогущий бионический протез, он не переставал рассматривать его. И каждый раз при взгляде на переливающиеся тусклыми бликами чёрные пальцы руки на губах Касьяна растягивалась необъяснимая, мечтательная и восхищенная улыбка. Он ловил себя на том, что часами мог любоваться блеском и бликами в на гладкой обсидианового цвета поверхности своей руки.
— Вот ваша выписка, господин Каменев, — к Касьяну подошла молодая медсестра с заплетенной в рыбий хвост косой и протянула больничный документ.
Касьян окинул девушку изучающим взглядом и с молчаливой улыбкой принял выписку из её рук.
— Желаем вам, больше к нам не попадать, — девушка выдавила улыбку, однако было слишком заметно, что улыбаться Касьяну ей вовсе не хочется.
Ему было всё равно. Ему было плевать на неё и на всех окружающих.
Внизу, у здания больницы, в свете фар и уличных фонарей его ждал черный Ягуар с водителем, который он арендовал. Перед тем, как ехать домой, Касьян хотел совершить променад по вечерней дождливой и туманной Москве.
И около двух часов молчаливый и исполнительный водитель катал Касьяна по влажной, мокнущей под сентябрьским дождем столице.
А когда Касьян приехал домой и поднялся на свой этаж, он обнаружил возле двери своей квартиры скучающего Кима. Касьян застыл на лестничной площадке. Он не знал, как реагировать на появление брата, который за три недели не удосужился проведать его в больнице или хотя бы позвонить.
— Привет, — уронил Ким.
— Привет, — после паузы ответил Касьян.
Неловкая пауза тишины выросла между братьями пропитывая воздух льдом взаимных невысказанных упреков.
— Клевая рука, — Ким усмехнувшись, кивнул на протез Касьяна.
— Спасибо, — холодно ответил Касьян. — А что ты хотел?
— Увидеть тебя, — Ким пожал плечами и улыбнулся.
Улыбались его губы, усердно и фальшиво. А вот глаза оставались ледяными и равнодушными. И Касьян это заметил. Ему не хотелось говорить с Кимом, но все же родственные чувства пересилили обиду и неприязнь.
— Я собирался отметить возвращение домой бутылкой «Бурбона». Будешь?
— Конечно, — Ким, похоже, был удивлен приглашению.
Касьян подошел к двери, левой бионической рукой поднес ключи к квартире и открыл замки.
— Вижу, ты уже освоился со своей новой конечностью, — заметил Ким.
— Да. Сейчас она мне кажется лучше настоящей.
— Верю.
Они вошли в квартиру Касьяна. Родные стены встретили Касьяна застоявшейся тишиной и прохладным уютом. Касьян прошел на кухню и достал из холодильника закуску и «Бурбон».
— А кто следил за домом, пока ты?.. — Ким осекся, не решившись договорить.
— Майя, — коротко, не оборачиваясь ответил Касьян. — Я попросил её.
— Тебе с ней повезло.
— Не мне, — сухо ответил Касьян, ища штопор для бутылки.
— Хочешь, я открою? — любезно предложил Ким.
— Я сам, — качнул головой Касьян.
— Я на самом деле очень рад, что ты остался жив, брат.
— Спасибо, брат, — усмехнулся Касьян, он обернулся и помахал бионической рукой. — Хотя я в чем-то даже благодарен этому ублюдку Иерониму.
Ким засмеялся.
— Ну, ты сам виноват. Мог бы и не оскорблять его жену.
Касьян медленно перестал улыбаться. Колкое дыхание мороза взобралось по ребрам, пересчитало позвонки спины, впиталось под лопаткам и затвердело в груди.
— Ты чего, брат? — Ким взял закуску из тарелки и положил в рот.
— Откуда ты знаешь, что я оскорблял жену Иеронима? — чуть севшим голосом спросил Касьян, пристально глядя на брата.
Ким вымученно улыбнулся.
— Ну не знаю… — проговорил он и голос его дрогнул. — Может просто…
— Знаешь, — Касьян опустил взгляд в стол с двумя бокалами и отставил один в сторону. — Тебе лучше уйти.