— Есть только одно объяснение, каким образом ты смог узнать, — звенящим от злости голосом прорычал Касьян, и его бионическая рука ударила по столу.
Звякнула посуда, в бутылке с алкоголем всплеснулась жидкость.
— Мне озвучить это объяснение? — прожигая брата свирепым взглядом прошипел Касьян.
Ким несколько секунд смотрел на него, а затем фыркнул, пожал плечами и вышел из кухни. А когда он хлопнул дверью в прихожей, Касьян решил, что он ушел и из его жизни. Навсегда.
Никто не знал о том, что происходило там в подвале в первый день, когда его похитили! Никто… кроме тех, кто был там с ним.
И Касьян это понимал. И Ким тоже понимал, что иначе это не объяснить.
Касьян налил себе полный бокал бурбона, поднёс бокал к губам и вдруг в ярости швырнул об стену. Бокал лопнул от удара, серебрящиеся на свету осколки рассыпались по полу, а стену и стоящий рядом посудный шкаф забрызгал крепкий коньяк. Касьян выкрикнул ругательство в адрес Кима, затем ещё одно и ещё. Его сотрясала бессильная, неконтролируемая злость.
Если бы Ким был здесь, он бы… Он бы убил его! Убил бы за предательство и боль, которую он причинил! Касьян не мог пережить внезапно открывшуюся истину. Правда о брате жгла, резала и рвала изнутри, раздирая плоть окровавленными клыками.
За спиной раздались тихие шаги. Касьян порывисто обернулся.
И застыл в удивлении, с внезапным ужасом. Перед ним в замызганной грязной одежде с грязными, сальными волосами на плечах стоял Платон Плансон.
— Наконец-то! — глаза Плансона лихорадочно поблескивали. — Наконец-то!.. Как же я ждал! Как же… терпел! Он оскалился, сцепив зубы.
— Как же долго я представлял, как убиваю тебя! Гнойный ты червяк! Ну что? Как твоя статья?! Доволен, падаль?! Ты хоть знаешь… знаешь, дрянь, чего мне стоила твоя вонючая, с**ная статья!
Касьян инстинктивно поднял руки.
— Слушай… — проговорил он. — Тебя и так ищут… Не нужно ещё и…
— Заткнись! — вскричал Платон. — Мне по*** там не всех! Главное, я тебя порешу! Но прежде…
Он шумно с безумным блеском в глазах втянул носом пропахший бурбоном и ненавистью воздух.
— На колени! Ну! — Платон угрожающе встряхнул пистолетом. — Чего уставился! На колени, Каменев! И проси прощения! Живо!
— А то, что? — невесело, равнодушно усмехнулся Касьян. — Убьешь меня?
— Можешь не сомневаться.
— Тогда, зачем?..
Слева что-то хлопнуло, скрипнуло, и в Платона полетела чашка.
Она угодила ему прямо в лоб и разбилась, осколки рассекли его лицо. Плансон пошатнулся.
— Касьян, беги! — вскричал взявшийся ниоткуда Ким.
— Мразь! — прорычал Платон, держась за лицо.
Ким бросился к нему. Он собирался успеть выбить пистолет из руки Платона. Он хотел, он был почти рядом.
— Нет! — запоздало вскричал растерянный Касьян
Рявкнул выстрел, и следом ещё один. Ким словно споткнулся на ходу. Схватил ртом воздух, вытаращил глаза, быстро заморгал. Он почти достиг Платона. Ему оставалось чуть-чуть, только протянуть руку.
Ким повернул лицо к брату улыбнулся. Из его рта выползла струя крови и хлынула вниз на горло и одежду.
— Нет!!! — заорал в истерике Касьян и бросился к брату.
Тот осел, упал на колени, вздрогнул и завалился на пол.
— Чертов ублюдок! — выдавил Платон, держась за разбитую окровавленную голову, и выбежал из кухни.
Касьян упал на колени возле брата, взял его за голову и ласково приподнял в теплой и металлической ладонях. Ким грустно улыбнулся.
— П-прости… — кровь пузырилась на губах Кима. — Прости… меня… Я… был… редкой… сволочью… брат…
— Я знаю, но не смей умирать! Не смей! Не смей! — кричал Касьян, заливаясь слезами. С перекошенным от ужаса и горя лицом он взглянул на грудь брата. Пули оставили в груди Кима две развороченные раны и две рваные дыры в его пропитавшейся кровью рубашке.
— Я рад… что… ты жив… — прошептал окровавленными губами Ким.
— Да зачем ты вообще вернулся?! — вскричал Ким.
— Хотел…
— Что?! Что?! Ну! Не молчи, не молчи, не молчи… прошу…
— Поп… росить… прощения… Ты…
Он зашелся в кашле, кровь из ран и рта Кима брызгала руки, лицо и одежду Касьяна. А тот дрожал, сотрясался от ужаса и не знал, что делать. Как помочь… Куда бежать… Что делать…
— Ким держись! Держись, слышишь! Я сейчас…
— Стой… — попросил Ким слабым голосом. — Скажи… ты…
— Да я прощаю я тебя! — заорал взбешенный Касьян. — Не знаю, за что ты так со мной, но я… ты же мой брат!.. Я… Ким… не надо… пожалуйста… не надо… не умирай… не надо…
— Прости… — прошелестел слабеющий голос Кима, и он затих с грустной улыбкой, глядя в потолок мимо Касьяна.
Каменев, держа на коленях голову брата, закрыл глаза и закричал. Дико, по-звериному. С болью, с бесконечной, невыносимой разрывающей в клочья душу демонической болью. А потом склонился над телом брата и зарыдал, прижимая к груди его голову.
— Господи, как ты жалок! — произнес со злобным отвращением чей-то знакомый голос. — Посмотри на себя! Рыдаешь у тела брата, пока его убийца безнаказанно убегает…
Касьян подхватился, лихорадочно оглянулся. В кухне никого кроме не него и тела Кима не было.
— К-кто здесь? — всхлипнув спросил Касьян. — К-кто…
— Я! — ответил яростный властный голос. — Я!