Стас открыл ключом замки квартиры. Он толкнул входную дверь, и та медленно лениво открылась
Я судорожно вдохнула воздух, вздрогнула. Из квартира вырвалась сокрушительная, мощная и громоздкая масса из скоплений яростных эмоций ненависти. Из квартиры Каменева тянуло пропахшим кровью свирепым и беспощадным злом. Первобытным, исконным, зарождающимся в самых темных уголках души и сердца беспросветно черным злом. Это зло давило, убивало и топтало всё светлое, робкое и нежное. Это зло как будто было живым.
Я пошатнулась на месте, у меня закружилась голова. Я никогда ещё не испытывала подобного влияния скопившихся злых эмоций и мыслей об убийстве.
— Ника? — Стас с беспокойством чуть приобнял меня. — Тебе нехорошо?
— Всё… в порядке, — солгала я, глядя внутрь квартиры Касьяна. — Только…
— Что?
— Там… в квартире…
Стас быстро бросил взгляд внутрь дома Касьяна, затем оглянулся на меня. Я подняла на него взгляд.
— Там… тело…
— Чьё? — спросил Стас.
Я вздохнула. Давление злых, черных чувств становилось сильнее, от него ломило в висках и сдавливало легкие.
— Там Ким Каменев… — дрожащим голосом прошептала я. — Мёртвый…
Стас кивнул.
— Постой здесь, я…
— Нет! — я удержала его за руку. — Дай мне войти первой!
— Ника это…
— Стас, пожалуйста! — горячо, с тревогой воскликнула я и крепче сжала его руку. — Я должна войти одна… Ты…
Я отвела взор.
— Ты можешь помешать… Прости.
— Ничего, — он хмыкнул. — Ты… Ника, если что…
— Я сразу выбегу, — пообещала я с фальшивой, вымученной улыбкой и шагнула внутрь.
Мне словно надели на плечи какую-то тяжелую шубу. Стало труднее дышать, двигаться и соображать. Участился пульс, сбилось дыхание и голова закружилась сильнее. Я была в его логове. В обители Монохромного человека.
Я прошла на кухню и встала в дверях.
Он был здесь — Ким Каменев. Брат Касьяна Каменева. Брат человекообразного чудовища… Он бездыханный лежал в засохшей луже собственной крови и его тело наполняло кухню отчетливым, и тошнотворным запахом гниения.
Я не выдержала. Бросилась в туалет, и едва успела открыть крышку унитаза, когда из меня вырвался весь мой недавний обед и, возможно, ещё и завтрак.
— Ника! — обеспокоенно крикнул Стас.
— Всё хорошо! — я вытерлась найденными на кухне бумажными полотенцами и одним из них зажала себе рот.
Воспоминания Касьяна навалились на меня многотонной ревущей массой. Там были убийства. Там было всё зло, что сотворил Монохромный человек. Там было более чем подробное убийство семьи Вербиных, Гудковых… Я видела, как Касьян с упоением убивал их. И ощущала, какое он испытывал злорадное наслаждение.
Меня пробрало дикое отвращение и омерзение. Воспоминания были четкими, ясными, крепкими и реалистичными.
Он и Ксения Гудковы на моих глазах под угрозой жизни Таисии Фёдоровой заставили Марка Лунина и других выпить стаканы со стрихнином. Я видела, как Ксения и Монохромный человек злорадно улыбались, глядя на мучения своих жертв и их предсмертные судороги.
Когда воспоминания Касьяна схлынули, я остановилась перед зеркалом на кухне. На его поверхности осталась жирная, черная пятерня.
Я прошла в спальню Касьяна и обнаружила открытый тайник в шкафу с одеждой. Тут я получила очередную «порцию» воспоминаний черно-белого убийцы. Я увидела вновь его кошмарные деяния, но на этот раз они дополнились кое-чем сверхважным.
Я стрелой, спотыкаясь об обувь с коридоре, вылетела из квартиры.
— Я знаю, где он убьет их! — закричала я. — Это рядом!! Здесь!!! Стас, быстрее!
Не дожидаясь Корнилова, я бросилась к лифту, но он был занят, и я припустила вниз по ступенькам. Корнилов, грохоча ботинками по лестнице, летел за мной.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Суббота, 22 сентября.
Это действительно было рядом. Это можно было увидеть из окна.
Роскошный, огромный и блистательный концертный холл «Пирамида». Две недели назад он закрылся на ремонт. И его двери были заблокированы со всех трёх входов.
Ника нервничала и рвалась вперёд. Она была на грани истерики.
— Быстрее, Стас… — всхлипывала она все время. — Пожалуйста… Он же… они же убьют их… Они уже убивают… Стас…
Корнилов понимал, что времени ждать Колю или Сеню у него нет.
Он велел Нике ждать в машине и позвонил всем: генералу Савельеву, затем Сене, он должен уже быть свободен. Домбровский же, на всякий случай, был занят охраной Курбатова и Майи с ее детьми.
Стас подошел к дверям концертного холла, перетянутым полосатыми предупредительными лентами. Попробовал заглянуть внутрь, но за непроницаемым зеркальным и толстым стеклом почти ничего не возможного было разглядеть.
Так как ключей у Стаса не было, равно как и времени, с замками он не церемонился. Достав свой верный револьвер, Стас просто выстрелил в замок, и тяжелая пуля 355 magnum просто снесла кусок двери вместе с замком. Немногочисленные прохожие рванули прочь со всех ног.
Стас вошел внутрь концертного холла. И в этот миг ему показалось, что он положил голову на плаху, под невидимый топор. Корнилов прекрасно осознавал, что впереди его ждет опаснейшая неизвестность и двое безжалостных, сумасшедших убийц, обладающих сверхестественными возможностями. И помощи в ближайшие полчаса ему точно ждать не стоит.
Внутри повсюду властвовал густой сумрак и очень тусклый, слабый электрический свет. Шикарные и высокие окна концертного дворца были плотно закрыты тяжелыми занавесами.
Корнилов прошел мимо пустых касс, заклеенных устаревшими афишами, поднялся по широкой лестнице. Здесь он достал револьвер, дослал в барабан ещё одну пулю. Чтобы их было шесть, а не пять. Чтобы быть уверенным, что у него есть шесть беспрерывных мощных выстрелов, из которых одного попадания обычно хватает любому.
Стас открыл тяжелые двери, ведущие к самому концертному залу.