Когда концертный зал «Пирамида» опустел, и там никого не осталось, кроме нескольких полицейских и трёх судмедэкспертов,
в тусклых зеркалах, что стояли слева от столов, что-то зашевелилось. Что-то темное, похожее на густое извивающееся облако или жидкую бесформенную массу.
Внезапно раздался приглушенный звук, напоминающий рёв животного и звонкий хруст ломающегося стекла. Работающие в зале судмедэксперты вздрогнули, обернулись.
— Что это было? — с опаской спросил один из них.
— Понятия не имею, — почему-то шепотом проговорил другой.
А третий медленно подошел к зеркалам и застыл, пораженный увиденным.
Все двенадцать зеркал были испещрены трещинами, и отражения множились в осколках. Судмедэксперт подумал, что зеркала выглядят так, словно кто-то или что-то пыталось вырваться оттуда.
— Ну что там? — крикнули ему его коллеги.
— Да… просто битые зеркала, — отозвался судмедэксперт и вернулся к друзьям. — Давайте заканчивать здесь.
Они продолжили свою работу, не замечая черных теней, что вращались в осколках битых зеркал и бессильно меркли, таяли, исчезали.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Понедельник, 24 сентября.
Генерал Савельев был шокирован. По-другому нельзя было выразиться. Он только, что прочитал медицинский отчет о состоянии Касьяна Каменева. Дочитав документ, генерал снял очки и раздраженно фыркнул.
— Рекомендуют принудительно лечение… Твою же мать, а. Этому больном уроду.
Стас прокашлялся.
— Ну, если уж на то пошло, товарищ генерал, то Касьян не очень то и виноват.
Генерал уставился на Стаса, как будто тот внезапно сообщил, что переводится в пожарные.
— И ты туда же?! Стас! Он же убийца! Больной, конченный извращенец! Вспомни, что он сделал!..
— Это был не совсем он, товарищ генерал, — сдержанно и упрямо ответил Стас.
— А кто? Монохромный человек? — скептически спросил генерал. — Ты серьезно разделяешь Касьяна и Монохромного человека?
Корнилов вздохнул, откинулся на кресле и пожал плечами.
— Монохромный человек… Это искусственно взращённая в сознании Касьяна темная и злая ипостась.
— И кто её там взрастил? Шамов?
— Он самый. И Касьян был такой не один. Просто… Его кровожадная ипостась оказалась сильнее нормальной личности Касьяна.
Генерал недовольно поджал губы, ещё раз просмотрел медицинский отчет.
— И что… Что сейчас с этой… темной ипостасью? Она может вернуться?
Стас не ответил.
— Корнилов…
— Я не знаю, товарищ генерал. Всё может быть.
— Чертовщина какая-то… — раздраженно ответил генерал. — Доктора вон пишут, что перевоплощение вызывало у Касьяна Каменева генетические и биологические изменения! В частности, изменение роста и гормона гипофиза, обмен веществ, цвет белка и радужки, растяжение позвонков и сухожилий… Бред какой-то! Такое вообще бывает?!
Стас неопределенно качнул головой.
— Как оказалось, мы многого не знаем о возможностях и способностях человеческого сознания.
— Да-а, это точно… Слушай, а когда ты начал догадываться, что это Касьян?
— Я не догадывался, — ответил Стас. — Я почти наверняка узнал это, но слишком поздно, когда поговорил с рыдающей Майей.
— Ещё до гибели Шамова? Стас кивнул.
— А-а…
— Я не был до конца уверен, — вздохнул Стас. — Поэтому мне нужен был ещё разговор с Курбатовым. А о том, что Шамов, возможно, не убийца, а тот, кого мы ищем, кто-то из его пациентов, я начал догадываться после просмотров видео из его кабинета. Я просто подумал, что если Шамов может делать такое с человеческим сознанием и так быстро изменять личность… Зачем ему убивать самому?
— А когда ты понял, что виноват Курбатов?
— Окончательно только после того, как узнал про его долги и про то, кто именно ему одолжил крупные суммы.
— Вот уж хитрый подонок, а, — качнул головой генерал. — Ведь по сути, это всё его рук дело… Копали, копали… А оказалось, как всегда, всё дело в человеческой жадности и чёртовых бабках!..
— Курбатовым скорее двигала не жадность, а страх потерять журнал, — рассудительно заметил Стас. — Именно ужас перед крахом и потерей своего детища послужило основным толчком, чтобы решиться использовать Касьяна. Точнее… его альтер-эго, старательно выпестованное Германом Шамовым.
Генерал кивнул.
— Ясно… ну, Курбатова то мы точно засадим, и не абы куда, а в «Чёрный дельфин».
Стас удовлетворенно кивнул. Он считал, что такому, как Лукьян, там самое место. Ему и остальным, кто участвовал в поджоге. Пощадить стоит только Майю. Она, пожалуй, была одна из немногих, кто не хотел убивать ни тех людей, ни Касьяна. И тем более, она искренне ненавидит Курбатова и до сих любит Касьяна. Как это ни странно.
— Кстати, — усмехнулся генерал. — Ты новость-то слышал?
— Про Родиона Датского? — кивнул Стас. — Да.
— Ему полковника дали… — едко заметил генерал. — И, насколько я знаю, в Следственный комитет позвали.
Стас усмехнулся.
— Рад за него.