Он бросил взгляд на Марка.
— Я ей не говорил, — Лунин быстро поднял ладони, и отрицательно покачал головой.
— С тобой я об этом позже поговорю! — угрожающе посулила ему Майя, подлетая к постели Касьяна.
Она села на край, наклонилась к нему. С нежностью провела рукой по его заросшей густой щетиной щеке.
— Как… — она нервно всхлипнула. — Как же тебя так угораздило то… Куда ты опять вляпался?! Боже… Что говорят врачи? Какой у тебя диагноз?
У неё дрожали губы, тряслись плечи. Вгляд серых глаз тревожно метался по лицу Касьяна, словно надеясь увидеть там ответы на свои вопросы.
— Майя, — Каменев блаженно, ласково улыбнулся, коснулся её руки. — Всё хорошо. Не переживай за меня. Это всё не смертельно.
— Не смертельно… — чуть охрипнув, покачав головой повторила женщина. — А если бы было? А если бы ты?…
Она не выдержала тихо зарыдала, страдальчески зажмурив глаза.
Было очень заметно, что по пути сюда она пережила страшные муки терзающей неизвестности и панического страха.
Её дети робко подошли к кровати Каменева.
Женщина обернулась к ним.
— Обнимите отца… Он же чуть не погиб!
Мальчик первым приблизился к отцу, взял его за здоровую руку.
— Эй… С твоим стариком всё нормально, — улыбнулся Каменев. — Не бойся.
Мальчишка яростно кивнул, но его глаза блестели от сдерживаемых слёз. Девочка, она была помладше, скинула обувь, забралась к отцу в кровать и положила голову ему на грудь.
— Ты ж моя лапочка… — посмеиваясь проворковал Касьян.
Он с любовью погладил дочь по тёмно-каштановым, таким же как у него, чуть вьющимся, мягким волосам.
— Всё хорошо, милая, — проговорил Касьян. — Всё в порядке…
— Ладно, — Марк прокашлявшись, направился к двери. — Я, пожалуй, поеду, Касьян. Созвонимся. Лады?
— Да, давай, — ответил Касьян.
Марк ушёл. Каменев остался наедине со своей женой и детьми.
Он не жил с ними уже несколько лет. Его бывшая жена давно живёт с другим мужчиной. Они видятся лишь по выходным и по большим праздникам. Иногда. Но между Касьяном и Майей до сих оставалась честная, искренняя, если не любовь, то близкая к ней дружба, и очень тёплые, наполненные приятными воспоминаниями отношения. Чего к сожалению, нельзя сказать об их детях.
Старшему, Гоше, было всего два годика, когда они развелись. А Дианке вообще только четыре месяца. Они почти не помнят его. Тем более, что первые годы после развода он не приезжал к ним. Не мог вынести мысли, что его жена, которую он так любил и любит до сих пор, досталась другому.
Он скрипел зубами при мысли о том, как по ночам её прижимает к сердцу другой, как в порывах жаркой страсти она стонет от наслаждения в объятиях другого. Другого любит, другого собирает на работу, другому улыбается, когда он возвращается вечером с работы. Другому… Она принадлежит другому.
Его Майя, его сероглазая красавица Майя, теперь связала жизнь с другим.
Касьяну понадобилось четыре года, чтобы пережить это и начать приезжать к ним, хотя бы по праздникам. Но оказалось поздно. Его дети, его родные сын и дочь, не узнавали его, не знали его совсем. Отцом для них давно стал другой.
И сейчас, как бы дико это ни звучало, Касьян благодарил Всевышнего за эту аварию. Потому что он был в кругу семьи с женой, с детьми. Он был со своей семьей. С теми, по кому так невыносимо скучал, сидя поздними вечерами в своей большой, дорогой квартире на Таганке и глядя на огни вечно бодрствующего мегаполиса.
Они провели вместе несколько часов, почти до самого вечера, почти до темноты, до тех пор, пока в дверь палаты после робкого стука не вошёл высокий, плечистый мужчина в джинсах, футболке «Спартак» и с дорожной сумкой за плечами.
У него были коротко стриженные волосы такого же цвета, как у Касьяна, борода. Отпущенная по последней моде, ухоженная борода темно-каштанового цвета. На правом локте татуировка — меч, вонзенный в камень, и средневековые знамёна.
Он приветливо улыбнулся Касьяну и обернувшейся на него Майе.
— Ну, здорово братишка, — пророкотал Ким. — Что с тобой приключилось на этот раз?
***
— Касьян, твой новый план ещё более незаконный, чем предыдущий, — сложив руки на груди, покачал головой Лунин.
Касьян только что закончил им рассказывать свою новую идею.
Он изложил им простой и незатейливый план похищения фотографий из машины Платона. Точнее, украсть нужно было его портативный жесткий диск.
Ким, задумчиво почёсывая подбородок, взглянул на Марка.
— Братиш… — проговорил неуверенно. — План и правда так себе… Я уж молчу, что и предыдущие твои действия были незаконными, но то, что ты предлагаешь сейчас… Это, вообще-то, сразу две статьи — сто шестьдесят шесть и шестьдесят один. Грабёж и угон.
У Лунина лицо изменило цвет. Он посмотрел на Касьяна.
Тот заволновался, чуть приподнялся.
— Слушай, — проговорил он, — я знаю, что прошу вас слишком о большом риске. Особенно тебя, Ким.
— Почему это особенно его? — скривился Лунин.
Ким чуть самодовольно усмехнувшись, взглянул на Марка.
— Я служу в полиции.
Лунин приоткрыл рот, взглянул на Касьяна, затем на Кима и опять на Касьяна.
— То есть, — выдохнул он взволнованно, — мы сейчас обсуждаем нарушение сразу двух статей уголовного кодекса вместе с офицером полиции?
— Да, но вам повезло, — засмеялся Ким. — Я старший брат этого засранца, а значит, в любом случае сделаю ради него всё, что угодно.
Марк вздохнул и тоже взглянул Касьяна. Тот смотрел с выжидающим волнением.
— Мне, видимо, как лучшему другу, тоже придется сделать ради этого засранца если не все, что угодно, то, по крайней мере, многое…