Ветер ночи вьется вокруг него. Перед глазами сияют сотни тысяч городских огней, которыми пылает столица после заката.
Снизу донёсся пронзительный автомобильный сигнал.
Касьян нервно сглотнул, глядя вниз на огни раскинувшихся улиц.
— Каменев!!!
Он обернулся. Вокруг него на крыше собралось восемь работников больницы. Три доктора и пять санитаров.
— Чёрт возьми! Вызовите психиатра! — крикнул какой-то полный мужчина с желтым галстуком. — Он не успеет приехать! — отозвалась низкорослая женщина среднего возраста.
— Каменев! — к нему приблизился доктор Прохоров. — Всё в порядке. Слышите? Всё в порядке… Всё хорошо… Дышите… Слушайте мой голос… Вам не нужно этого делать… Понимаете? Не нужно!..
Касьян нервно икнул. И вдруг, сам того не ожидая зарыдал.
Он был здесь. В реальности. Он был далек от того странного существа… того ужасающего чёрно-белого человека… И от тех воющих теней… Они догнали его, и он чуть было не выскочил через дверь… Они специально гнали его…
— Каменев! — снова, осторожно позвал Прохоров. — Вы слышите меня? Слушайте мой голос… Любую проблему всегда можно решить, кроме той, когда вы уже летите вниз. Понимаете?
Касьян плача спустился с карниза, обессилев упал на четвереньки и тихо завыл, сотрясаясь в горьких рыданиях.
Его быстро окружили санитары больницы. Он не сопротивлялся.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Вторник, 11 августа.
Я стояла перед зеркалом, закутавшись в полотенце, и с хмурым недовольством рассматривала темнеющий на левой щеке, налитый синевой сочный синяк.
— Badziewny! — прошептала я сердито и недовольно. — Прекрасно, чёрт возьми! Просто отлично!
В дверь ванной постучали.
— Роджеровна, ты там долго ещё?! Хватит любоваться собой! Вылезай уже!
— Сейчас, — я скинула полотенце, вытерлась.
Надела одну из Леркинных длинных, чёрных футболок. На ней был изображен скалящийся череп в цилиндре и два скрещенных револьвера с розами. Сверху на куске пергамента было написано готическим шрифтом: Guns’n Roses. Я бы вообще надела что-то менее мрачное. Но у Лерки половина гардероба состоит из таких вот маек и футболок с жутковатыми мотивчиками.
Натянув джинсовые шорты, так же одолженные Лерой, я вышла из ванной. Из кухни тянуло подгоревшим мясом. Я ринулась туда, открыла дверь. Навстречу мне повалил густой дым с горелым привкусом.
— Лера, ты всё сожгла! — пропищала из-за стола Лада.
— Сама вижу! — огрызнулась моя подруга.
Лерка торопливо сняла сковородку с плиты, поставила рядом. Поморщившись, помахала рукой, разгоняя клубящийся над сковородой дым.
— Вот же гребаный бегемот! — воскликнула Логинова, наклоняясь к сковороде.
— Лерка сожгла стейки! Лерка сожгла стейки! — хлопая в ладоши веселилась за столом Лада.
Стейки, как и мясо в целом, она не любила. Куда милее ребенку были хлопья с молоком, сладкие запеканки, кашки с орешками или омлет (одно из её любимых блюд).
— Тихо там, мелкая! — рыкнула на сестрёнку Лерка. — А то сейчас будешь вчерашний суп глотать! С вонючей рыбой!
— Бе-е-е! — скривилась Лада. — Я не буду!
— Вот и замолчи! — отрезала Лерка.
На кухне витал стойкий, сухой запах гари.
— Не кричи, Лер, — улыбнулась я, приоткрыв окно. — Что у тебя случилось?
— Да вот… — подруга расстроено и сердито показала мне сковороду.
На ней темнели обожженные, съежившиеся потемневшими корками кусочки стейков. Часть кусочков действительно буквально обратилась в зачерствевшие головешки.
Лерка, Лерка… Ох…. Ладно, ничего. Я погладила подругу по плечу.
— Ничего страшного, — шепнула я.
— Да это трындец! — выдохнула Лерка. — Блин, это ж был наш завтрак! Мяса то больше нет в холодильнике. Ой, фа-ак…
— Лера сказала плохое слово! — захлопала в ладошки Лада.
— Лада, хватит! — прикрикнула на неё Лерка, обернувшись назад.
— Зато у вас в холодильнике, по-прежнему есть овощи и яйца, — ответила я.
— И что? — уныло спросила Лерка. — Хочешь омлет из всего этого сделать?
— Лучше, — хитро улыбнулась я. — Присаживайся, я всё устрою.
— Да брось, Роджеровна, — хмуро возразила Лерка. — Ты же это… типа в гостях…
— Я у тебя в гостях почти каждый месяц, — напомнила я.
— Маму это только радует, — хохотнула Лерка. — Она считает меня безответственной и ленивой. И, когда ты рядом, ей спокойнее.
— И я люблю, когда Ника приезжает. — улыбнулась маленькая Лада. — Ника со мной рисует и смотрит мультики.
— Просто мне они тоже нравятся, — сказала я, завязывая за спиной фартук.
— Так нравятся, — хмыкнула Лерка, — что вы «Рапунцель», «Мулан», «Братец медвеженок» и «Холодное серцде» уже до дыр затёрли.
— А мне нравится «Холодное сердце»! — заулыбалась Лада. — Ника очень похожа на Эльзу.