Огромная футболка доходила мне до середины бёдер. А вот шорты явно были слишком большими. Зато в них был ремень.
И я нашла в каюте полотенце и обмоталась им, как юбкой. И на поясе закрепила ремнем, вытащенным из шортов. Вот так вот. Лайфхак, чёрт возьми. Не бог весть что, конечно, но всяко лучше, чем дрожать от холода в насквозь сыром платье.
Бли-ин… Платье жалко. Оно теперь на тряпку похоже!
Переодевшись и убедившись, что полотенце с ремнем точно не упадёт в самый неподходящий момент, я занялась своим лицом.
Я аккуратно, кропотливо смыла тушь вокруг глаз. Она, кстати, не так уж сильно размазалась, как я боялась. Выглядело, конечно, всё равно ужасно, но это можно было относительно быстро подкорректировать.
Гораздо хуже дело обстояло с остальной частью лица. В частности, с левой стороны, пока я убирала следы туши, всё-таки начало проступать темное пятно синяка. Нет, не сильно, возможно Мирон его и не заметит, тем более, что на улице уже темнеет. Но все-таки я сочла за лучшее нанести не много ВВ крема на это место. Осторожно. Чуть-чуть. Теперь главное, чтобы с оттенком не вышло никакой фигни. В общем, мне повезло. После того, как меня окатили волной холодной речной воды, последствия могли быть и хуже. Хорошо, что обошлось.
Мирон постучался в дверь кабины.
— Держи, — он подал мне чашку с блюдцем.
Его взгляд скользнул по мне, затем он взглянул на аккуратно сложенное, сырое платье.
— Слушай… — он опустил глаза, затем досадливо взглянул на меня. — Прости, что так вышло… Я… ёлки-палки, я так хотел сделать всё идеально… Я должен был это предусмотреть…
— Мирон, — я взяла у него чашку и покачала головой. — Всё в порядке. Ты не мог предусмотреть неадекватных идиотов.
— Да. Но должен был, — недобрый взгляд Мирона был устремлен вперёд.
Затем он снова взглянул на меня, оглядел мой новый прикид.
— Тебе очень идёт.
— Спасибо… — кивнула я, отпив чай. — Красивая футболка. Она твоя?
— Да, — кивнул он и блаженно улыбнулся. — И не буду скрывать, мне до дрожи приятно видеть тебя в ней.
И что-то такое он вложил в эту фразу, от чего в глубине меня ощутимо звякнули особые, чувствительные, звонкие струнки.
Когда я допила чай, он сел за штурвал катера и с решительным видом завёл мотор.
— Мы возвращаемся на причал? — осторожно спросила я.
— Нет… не сейчас, — он качнул головой и направил катер вперёд.
Мы понеслись по водной глади в ту же сторону, что и безмозглые владельцы той яхты. Мы промчались мимо набережных и причалов, мимо города, шоссе, улиц.
Я увидела ту самую яхту. Она стояла неподалеку от небольших островков, возвышающихся на середине реки, вдали от городской жизни и шума.
Когда мы приблизились, я увидела веселящихся под музыку людей на пляже. Они танцевали возле пылающего костра.
Я с опаской взглянула на Мирона. У того на лице застыла мрачная, угрожающая угрюмость. Нетрудно было догадаться, что он задумал.
Он внезапно посмотрел на меня, увидел мой обеспокоенный взгляд и задорно подмигнул мне.
Мирон направил катер к берегу. Танцующие на берегу люди даже не успели понять, что случилось, когда Мирон, промчавшись у самого берега, обдал их мощной, плотной, тяжелой волной речной воды.
Я услышала крики. Визжали девушки, ругались парни. Музыка смолкла, перевернулся столик с едой, все вкусности оказались в песке, больше не пылал костёр. Огромный надувной матрас, покачиваясь на волнах, уплывал прочь.
Мирон торжествующе захохотал, оглянулся назад. Затем посмотрел на меня.
— Видела?! — воскликнул он. — Получили сполна! Коз-злы!
Не могу сказать, что я одобряла месть и такое хулиганское поведение в целом. Но в данном случае, считала его ответные меры вполне логичными и обоснованными. В конце концов не мы это начали.
А Мирон между тем пребывал на седьмом небе от счастья!
Его глаза просто сверкали от восторга, и злорадная, довольная, широкая улыбка озаряла его лицо. Я тоже усмехнулась, хихикнула.
Но тут мы услышали уже знакомый нам шум мотора.
— Кажется, за нами погоня… — с обманчивым спокойствием заметила я, глядя на разгоняющуюся вслед нам яхту.
Мирон оглянулся. Презрительно хмыкнул.
— Куда им!.. Пусть попробуют догнать на своем корыте!.. Дер-ржись крепче!
Я послушно схватилась за сидение. Катер мгновенно набрал скорость, мы на полной мощности устремились вперёд. Однако яхта, хоть и отставала, не терялась из виду. Ветер сквозь шум моторов и плеск воды доносил до нас обрывки угроз и ругательств.
Я увидела, как стоящий на палубе парень в одних шортах и капитанской фуражке, с солнечными очками на лице, показывает нам неприличные жесты.
Мирон заложил крутой вираж. Мы на скорости обогнули большой остров в реке. Яхта с тяжелым гулом мотора следовала за нами.
Я смотрела на Мирона, и видела, что ему нравится происходящее.
Он весь в азарте. Глаза горят, на лице счастливая улыбка, он закладывает лихие виражи на реке.
Впереди показался массивный, здоровый пароход.
При нашем приближении он издал предупреждающий гул.
— Мирон… — тонким голосом испуганно протянула я.
Мирон круто повернул штурвал катера. Нас чуть занесло, но мы увернулись от громадного судна, и помчались дальше.
Наши преследователи тоже попытались обойти пароход.
Гигантское речное судно ещё раз издало угрожающий гул. Яхта свернула влево. Они явно хотели проскочить между пароходом и стеной набережной. Но яхта была слишком большая.
У меня вырвался непроизвольный крик. Мирон тихо ругнулся.
И в следующий миг на наших глазах белая яхта врезалась бортом в каменную стену набережной. Раздался мощный, скользящий удар. Брызнули искры, что-то оглушительно взорвалось. Раздался душераздирающий визгливый скрежет металла. Люди на набережной дружно вскрикнули, бросились к металлической ограде.