— Да.
— Как долго вы здесь работаете?
— Четыре года, — сглотнув, ответила Роза.
— Всегда приезжаете в одно и то же время?
— Почти. Иногда я оставалась на ночь.
— В последнее время такое было?
— Да…
— Как давно?
— М-м, — она задумчиво сдвинула брови, снова нервно сглотнула. — Т-точно не знаю… Наверное, месяц тому назад…
— Любите смотреть в окна?
— Что, простите? — она чуть склонила голову набок. — В каком смысле? — В прямом, — кивнул Стас. — Вы смотрите в окна на улицу, на прохожих?
— Ну д-да, — она недоуменно пожала плечами. — Да, конечно… На кухне, когда готовлю, и… потом…
— Не замечали одних и тех же людей поблизости? Или одну и ту же машину больше чем два раза где-то рядом?
Роза задумалась. Стас ждал.
— Я не видела… — задумчиво проговорила она. — Но… Это, конечно, просто болтовня, я понимаю…
— Говорите, — потребовал Стас.
— Хорошо… Я… Хм, ну, я, когда в магазин выходила… Вот на позапрошлой неделе, кажется, это было… Мне тогда в местном магазине, в сырной лавке помощница владельца сообщила, что видела, как возле пустыря, там дальше, возле старых построек… Она видела там человека… Она говорила, что где-то раза четыре точно… И каждый раз он держал в руках фотоаппарат…
— Что за человек? Эта женщина говорила, как он выглядит?
— Это молодая девушка…
— Да без разницы, — перебил её Стас. — Она говорила, как он выглядел?
— Ну-у… Я точно не помню, — растерянно проговорила Роза.
Довольно скоро стало очевидно, что никакой полезной информации сверх того, что уже известно, от госпожи Хейфец не получить.
— Если что-то вспомните, перезвоните мне лично. — Стас оставил ей свой номер и тронул за плечо. Роза подняла на него горестный взгляд.
— Мне очень жаль, — сказал он с сочувствием. — Держитесь.
— Спасибо, — всхлипнув, тихо прошептала она.
Стас кивнул и вышел из автомобиля. На самом деле он старался оставаться безучастным к страданиям, слезам и истерикам свидетелей или жертв. Подполковник видел многое, слышал тоже предостаточно. Его сочувствие и взаимность никому не помогут, близких не вернут и время вспять тоже не обратят. И уж, конечно, никак не помогут привлечь к ответственности того, кто отнял жизни, сломал судьбы, оставил глубокий, рваный, кровоточащий след в чужой душе. И потом, утешать убитых горем родных и близких — забота специальных психотерапевтов. А он и его группа предназначены исключительно для охоты на коварного и жестокого монстра.
Кто-то из коллег Стаса когда-то назвал серийного убийцу «хищником». Но Стас тогда заметил, что хищник-то как раз убивает ради пропитания. А скрывающийся под ликом обычного человека жестокий монстр убивает, потому что такова его природа.
Потому что он хочет, жаждет, мечтает убивать. Он так живет. Он сущуствует ради этого. Он этим питается. Да, он почти что хищник, и чужие боль, страхи, страдания-его добыча. Донельзя мрачная и печальная аллегория.
К месту преступления приехал капитан Домбровский, а чуть погодя добрался и старший лейтенант Арцеулов, его оперуполномоченные.
Оба явно были раздосадованы и несколько раздражены тем, что им в очередной раз пришлось выбрать службу в ущерб личной жизни.
Стас начал без предисловий.
— У нас четыре трупа. Помните убийство в декабре? В черно-белых тонах? Ну вот, кажется, мы дождались продолжения. Стас подождал, пока Домбровский и Арцеулов переварят услышанное и как положено отреагируют на новые обстоятельства. Коля недовольно поджал губы, неопределенно вскинул ладонь и бессильно уронил, выразительно качая головой при этом. Сеня опустил взгляд, пробормотал пару ругательств.
— Отлично, — кивнул Стас, оценив совершенно обычную реакцию своих подчинённых. — Коля, опроси местных жителей. Есть информация, что помощница владельца из сырной лавки видела странного мужчину с камерой около пустыря. Сеня, собери в доме все устройства, способные содержать хоть какую-то информацию, телефоны, ноутбуки, планшеты и так далее. Исследуй на предмет сообщений, звонков, угроз, требований и всего, что сочтешь подозрительным и опасным. Задача ясна?
— Так точно.
Опера ответили почти хором.
— За дело.
Они тут же разошлись выполнять указания.
Сам Стас оглядел дом, затем посмотрел в сторону пустыря и двинулся прочь от дома. Он шел и постоянно оглядывался. Стас искал место, откуда убийца мог наблюдать за домом, следить за его обитателями, изучать их. Не было сомнений, что он хорошо изучил их, а значит, должен был очень долго наблюдать, должен был очень долго следить и изучать. И его могли видеть соседи убитых. Вполне вероятно, что он мог вооружиться фотокамерой. Современные аппараты обладают прекрасным зумом и вполне могут заменить бинокль.
Кстати, вполне возможно, что убийца может увлекаться фотографией Ч/Б. Это было бы ожидаемо.
Стас вернулся в дом, подошел к Ящеру.
— Можешь мне сказать, кто из них был убит первым?
Яша кивнул на тело девочки-подростка.
— Полина Вербина, шестнадцать лет. А что?
— Следов взлома в доме нет, — ответил Стас, и, насколько я знаю, ключи у них не пропадали. Плюс, в доме установлена великолепная, современная охранная система. Чтобы сюда пробраться без шума, нужно быть очень толковым мастером. А я сомневаюсь, что наш убийца тратил на это время.
— Почему нет? — Ящер отвлекся от изучения тел мертвецов. — Я бы так и сделал.
— Да? — усмехнулся Стас. — А почему бы не заставить кого-нибудь живущего внутри открыть тебе дверь?
— Каким образом? — не скрывая скептицизма, спросил Ящер. — Гипноз что ли? Или шантаж?
Стас перевёл снисходительный, грустный взгляд на тело Полины Вербиной.
— Помнишь себя молодым? Чего ты хотел в шестнадцать больше всего?