— Рад тебя видеть.
— Привет, — улыбнулась я. — Я тебя тоже.
— Стас ввёл тебя в курс дела? — усмехнулся Коля, взглянув на Корнилова.
— Да, — ворчливо ответил тот. — Нике и самой есть, что нам рассказать, но это потом. Пошли… Хотя стой. Подожди-ка.
Стас вернулся к своей машине, открыл багажник и направился ко мне, держа в руках темный жилет.
— Да ладно… — слабо протянула я. — Это необходимо?
— Это необходимая предосторожность, — похлопал меня по плечу Коля.
Стас надел на меня жилет, застегнул ремешки.
— Не тяжело? — поинтересовался он.
— Так себе… — я чуть поморщилась. — А вы думаете, в меня кто-то может стрелять?
— Вряд ли, — ответил Стас. — Но в доме вполне может быть оружие. И держись пожалуйста за Колей. Всё, идёмте.
Они двинулись вперёд. Я последовала за Колей. Идти в бронежилете оказалось жуть как неудобно. Он был все-таки тяжелый и порядком стеснял мои действия. Мне казалось, что меня одели в жесткий, бронированный корсет, и он продолжает сжиматься вокруг меня. Я стала дышать чаще.
Мы подошли к воротам дома Платона Плансона. Стас нажал на кнопку звонка под глазком камеры. Я подняла взгляд на дом.
Если бы восприятие можно было охарактеризовать вкусом, то у этого дома был бы вкус подгоревших овощей и зачерствевшего сыра. Не знаю… От него веяло заносчивой неприступностью и агрессивной чванливостью. Этот дом прочно ассоциировался у меня какой-то обеспеченной каргой, что брезгливо морщит нос при виде любого, кто хоть немного уступает ей в достатке.
На звонок Стаса сперва никто не ответил. Корнилов позвонил ещё раз.
Я выглянула из-за плеча Коли. Тот с равнодушным видом держал руку на рукояти пистолета. От этого у меня торопливо заколотился пульс, изнуряющее беспокойство сжимало грудь. Хотя, возможно, виной всех моих неприятных чувств был чертов бронежилет, давящий на плечи.
— Кто? — неожиданно спросили из динамика под камерой.
Голос был недовольный, властный и резкий.
— Подполковник Корнилов, — Стас показал удостоверение. — Уголовный розыск.
— И чему обязан? — язвительно с вызовом спросил всё тот же голос.
Я закрыла глаза, быстро покачала головой.
О-ой, это он зря. Стас не тот человек, с которым стоит так разговаривать.
— Нам нужно задать вам пару вопросов, господин Плансон.
— Это так срочно?
— Если вы сейчас же не откроете, это будет настолько срочно, что мы будем вынуждены применить силовые санкции. И уверяю вас, последствия и для вас, и для вашего дома буду крайне неприятными.
Корнилов говорил выдержанно, корректно, но с угрожающим, неприятным холодком. И что удивительно, такой тон часто оказывался гораздо более эффективным, чем более грубый и требовательный подход, который практиковал иные стражи закона.
— Входите, — нехотя ответил голос в динамике.
В двери ворот что-то звонко клацнуло. Дверь приоткрылась. Стас толкнул её, пошел вперед первым. Следом за ним решительно двинулся Коля. Я семенила следом. Мой взгляд поднялся к непроницаемым, серым окнам на втором этаже дома. За ними угадывались полоски жалюзи и какие-то предметы на подоконнике.
Голоса… смех… ругань… чей-то крик… Угнетающий жужжащий звук газонокосилки… Детский крик паники и следом неудержимый вой боли… Кровь… Кровь на траве… Светловолосый мальчик в красном пуловере корчится от боли. Парень постарше стоит в стороне, смотрит…
Я скривилась, зажмурила глаза. Кончиками пальцев правой руки помассировала висок. Обрывки воспоминаний, точно стая нетерпеливых мотыльков, вились вокруг меня и норовили ворваться в мое сознание.
— Ника? — Коля обернулся и тронул меня за плечо, — всё в порядке?
Я взглянула в его темные, зеленые глаза с нефритовым оттенком.
— Да… — слабо ответила и оглянулась. — Всё… в порядке.
Я не стала говорить Коле, что когда-то давно, когда этот дом, видимо, принадлежал другим людям, здесь жили два мальчика.
Сводные братья. Когда младшему было десять, а старшему четырнадцать, последний привязал своего брата к разбрызгивателю автоматической поливальной системы. А затем пустил на него газонокосилку.
Я задержала взгляд на стеблях травы. Несколько лет назад эта земля была щедро забрызгана кровью перепуганного ребенка.
Я нервно сглотнула, отвернулась, поспешила за Колей.
Мы поднялись по полукруглым ступеням. Я заметила остатки воды и грязи по обе стороны от ступеней. Стас первым подошел к деревянной двери с окошками в виде широких лепестков.
Едва Корнилов приблизился к двери, металлическая изогнутая ручка повернулась, и дверь резко открылась. На пороге возник довольно жуткого и неприятного вида мужчина.
Если бы Пожиратели смерти существовали, то он был бы идеальным кандидатом по внешним характеристикам. Мужчина был среднего роста, пониже Стаса. По плечам и на лицо неряшливой гривой свисали распущенные длинные черные волосы.
Создавалось впечатление, что он давно не мыл голову. Волосы выглядели сальными, жирными и жидкими. Под волосами бледнело лицо с черной подковообразной бородой. Из-под темных бровей кололи неприязненным, раздраженным взглядом тусклые, зеленые глаза. Он был облачен в черный атласный халат, из-под которого скалилась в жуткой гримасе мумия фараона на черной футболке.
Ну понятно. Ещё, небось, и поклонник фильмов ужасов.
Типа какой-нибудь садистской «Пилы» или мерзкого «Поворот не туда».
— Ну и чему обязан? — спросил черноволосый. — Чего надо?
— Разрешите, мы войдём? — проговорил Стас ровным, низким голосом.
Похожий на злого колдуна фотограф нехотя посторонился.
— Лара оденься! У нас тут… гости… нарисовались.
Он издевательски взмахнул рукой в пригласительном жесте.
— Проходите, господа полицейские. Чувствуйте себя, как дома… Если у вас это получится.