Красные нити - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 12

Эпизод одиннадцатый

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Среда, 20 января

Над городом в густеющих туманных сумерках безмолвно кружил и осыпался снег. Близилась очередная январская ночь. Её приближение ознаменовалось стремительно темнеющими небесами и расползающимися по улицам гигантского мегаполиса тенями. На затянутом блеклыми облаками небосводе не мерцало ни одной звезды. И распростёршаяся на многие километры гигантская Москва, как всегда, зажгла свои собственные.

По адресу, который указала Клавдия, возвышался таунхаус с элитарной каменной облицовкой и высокими клетчатыми английскими окнами. Тот, кто возводил это строение, явно пытался заявить некую претензию на вычурную аристократичность. И у него это отлично получилось. Вид портило только просторное деревянное крыльцо с пустыми клумбами, которое выглядело, как неумелая пристройка.

Я, Лера и Лёва сидели в Леркином субару и внимательно наблюдали за домом, в котором вскоре Нестор Беккендорф должен будет встретиться с неизвестным покупателем. Мы молчали. Говорить никому из нас не хотелось. Всех одолевали одни и те же тревожные мысли, и терзало мучительное, беспокойное ожидание.

Слегка покусывая губы от нетерпения, явзволнованно вглядывалась в каждого прохожего и каждый проезжающий мимо автомобиль. Я стискивала пальцами большой бинокль, который одолжила у Лёвы, и отчаянно боролась с искушением позвонить генералу Савельеву прямо сейчас. Но понимала, что, если у меня не будет стопроцентных фактов, Аспирин меня мягко (а может и жестко) пошлёт. И будет прав. Я не могу отвлекать его, не имея неопровержимых доказательств того, что в этом доме с вычурным аристократичным фасадом должна произойти сделка по продаже записей из подпольного борделя в «Зелёной колыбели».

Но, если я опоздаю, если передержу и сообщу слишком поздно, если из-за этого Пожиратель успеет смыться, ответственность за это неминуемо ляжет исключительно на меня. Эти противоречивые и навязчивые мысли раздирали меня изнутри и перетягивали в разные стороны, словно канат!

В конце улицы показался свет фар приближающегося автомобиля.

Я тут же поднесла к глазам бинокль и впилась взглядом в подъезжающую машину. Это был чёрный Ниссан Патруль. Он сбавил ход возле таунхауса и плавно остановился. Когда двигатель заглушили, на улицу вышли четверо мужчин. Трое были типичнейшие громилы — здоровые, плечистые, с тяжелой походкой и хмурыми, насупленными физиономиями. Один из них нёс объемистую, чёрную спортивную сумку. А четвёртым оказался…

— Это Пожиратель! — громче, чем нужно было, оживленно воскликнула я. — Это он!.. Это точно он!

— Тише, тише, Роджеровна, — Лера положила мне руку на плечо. — Не кипишуй. Ладно? Значит, Клавдия не соврала.

— Каков наш план действий? — спросил Лёва.

Мы с Лерой переглянулись, затем посмотрели на него. Синицын вздохнул.

— Я так и думал…

— Я звоню генералу Савельеву, — сказала я и начала набирать номер, но тут же спохватилась. — Нет! Нужно сначала дождаться покупателя!..

— Если, конечно, он не приехал раньше нас и не ждёт Пожирателя внутри, — криво ухмыльнувшись, добавила Лерка.

Я с тревожной задумчивостью искоса взглянула на неё. Об этом я не подумала. Но всё-таки это маловероятно.

— Да ну, Лер, — нахмурившись ответила я. — мы тут часа три сидим… Не мог же он за четыре часа явиться на встречу.

Логинова в ответ лишь многозначительно пожала плечами.

Ну круто! К моим переживанием добавилось ещё одно! Замечательно! Спасибо Лере! Кто, как не лучшая подруга, подбросит тебе в нужный момент лишний повод для переживаний! Хотя… а вдруг она права? Да нет!.. Ну не может быть!.. Или?.. Этот покупатель должен быть совсем неадекватным, чтобы припереться в какой-то почти нежилой дом и там торчать несколько часов, ожидая встречи с Беккендорфом.

С другой стороны улицы вдруг показалсявторой автомобиль. Когда он подъехал ближе, я увидела, что это видавший виды, потрепанный и не очень чистый Pajero.

Я направила на него бинокль. Но стекла у автомобиля были тонированные, а выбравшегося из внедорожника водителя я видела только со спины. Плюс, он был облачен в чёрную парку с капюшоном. Я разочарованно вздохнула и опустила бинокль.

— Ну всё, покупатель приехал, Пожиратель тоже, — подвела итог Лерка. — Звони генералу, пусть присылает своих крутых парней с автоматами.

— Да, сейчас, — слегка рассеянно кивнула я.

Я набрала номер Аспирина. Поднесла телефон к уху. Но после двух гудков дозвона, генерал меня сбросил. Я попробовала ещё раз, опять тот же результат. А в третий раз я услышала хорошо знакомое «аппарат абонента выключен…».

— Ну нет! Только не это! — расстроенно проговорила я.

— Что случилось, Роджеровна? — спросила Лерка.

— Он меня сбросил два раза и отключил телефон! — обиженно и встревоженно ответила я.

— Звони… — Лерка на пару мгновений задумалась. — Кому-то другому…

— Кому? — вздохнула я. — Домбровский тоже телефон не берёт, у него только автоответчик дурацкий или вообще переадресация на номер Стаса. Сеня сейчас на каком-то задании, Стаса нет в городе… Чёрт возьми!

— Может, просто полицию тогда вызовем? — спросила Лерка.

— И что мы им скажем? — скептически покачав головой, спросила я. — Предлагаешь рассказать всю историю с начала до конца?

— Можно просто соврать и сказать, что там кого-то убивают, — предложила Логинова.

— И приедет одна патрульная машина, — устало и уныло проговорила я. — Патрульный полицейский вежливо поговорит с Пожирателем или с покупателем, доложит про ложный вызов и уедет.

— Ну да, — цокнув языком, согласилась Лерка. — Ну а что тогда?

— Видео нужно достать любой ценой, — ответила я. — Потом… потом, даже если Пожиратель и его покупатель скроются, мы покажем видео генералу Савельеву, и он успеет перекрыть город! Тогда ни Беккендорф, ни инкогнито-покупатель никуда не денутся. Во всяком случае, останутся в пределах родной страны.

Я размышляла быстро и сосредоточенно. Но не была уверена, что правильно. К своему удивлению, помимо снедающего меня изматывающего напряжения, я ощутила нечто похожее на охотничий азарт. Неужели мне это нравится? Хм… Разваливать планы всяких козлов (да простят меня невинные животные за это нелестное сравнение) и восстанавливать пресловутую справедливость? Да, пожалуй, что нравится, как бы банально и пафосно всё это ни звучало и выглядело!

— Роджеровна, — протянула Лерка с легкой настороженностью, — а ты чего задумала, красотка?

Я бросила взгляд на Лерку, оглянулась на Лёву.

— Нужно идти туда и достать видео, — проговорила я.

Как я и ожидала, Лере эта мысль абсолютно не понравилась.

— Ты что, Роджеровна, опять неведомым образом сумела отключить базовый инстинкт самосохранения? Или ты до рождения обменяла-таки мозги на внешность?

— Лер…

— Нет! Нет! И ещё раз категорически вселенское НЕТ! — замотала головой Лера. — Ты туда не пойдешь, я тебя не пущу! Имей ввиду, если попрешься, я на машине этот дом протараню нахрен!

— Лер…

Но она не давала мне и слова вставить. Тем, кто не знал Лерку, наверное, трудно было бы поверить, что Логинова способна искренне переживать за других. Я же могу заверить любого, что Лерка относится к тому исчезающему виду людей, что готовы последнее отдать или последним поделиться, лишь бы только помочь близким и дорогим людям. Да и не близким тоже, если честно.

— Лер, — проговорила я, когда Логинова замолчала, — мы не можем…

Я замолчала, закрыла глаза. Сокрушенно, печально вздохнула.

— Я не могу позволить им просто встретиться, побеседовать и разойтись. Где их потом искать? Как призвать их к ответу?

— Одна из самых больших твоих проблем, Роджеровна, — сердито проворчала Лера, — что ты все время пытаешься восстанавливать свою **аную справедливость и призывать к ответу всяких отъявленных подонков.

— Так уж сложилось, — смиренно ответила я.

— Хрен там! — агрессивно выпалила Лерка. — Это все твоя неестественно добропорядочная, **ка, натура, пораженная вирусом последней стадии долбаного идеализма!

Лера почти кричала. Лёва молчал. Я опять бессильно вздохнула.

— Наверное, ты права, Лер, — грустно усмехнулась я и взглянула на свою подругу. — Но я, правда, по-другому не могу…

Логинова перевела на меня взгляд, и я увидела в её взгляде болезненное переживание.

— Ты не видела того, что видела я, — сказала я мягко, стараясь донести до неё ту истину, которую я давно уже приняла и смирилась.

Извечно видеть грязь и самую отвратную мерзость, связанную с темнейшей сущностью человека — мой неизбывный, вечный рок.

— Ну что ты будешь делать? — сдалась Лерка. — Вломишься туда и отберешь у них видео записи?

— Вряд ли мне такое по силам, — нервно хихикнула я. — Но-о…

Я задумалась и, обернувшись назад, посмотрела на Лёву.

— Если предполагается передать большое… — я осеклась, задумавшись, — огромное количество информации… Как лучше всего это сделать?

— Или на внешнем жестком диске, который можно переносить, или по ссылке через Darknet… — пожал плечами Синицын.

— И что бы выбрал ты? — быстро спросила я.

— Ссылку на теневом, одноразовом сайте, — не задумываясь ответил Лёва. — Пароль знаю только я, украсть никто не может, потому что даже не знает, где оно лежит, единственное…

Синицын замолчал, не договорив.

— Лёва, — теряя самоконтроль гневно прошипела Лера. — Говори, чёрт возьми! Ты можешь уже просто сказать? Четко и понятно!

— Данные на одноразовом сайте в Даркнет почти неуязвимы, кроме относительно недолгого периода времени во время их скачивания, — ответил Синицын.

— Ага… — протянула Лерка. — И чем нам это поможет?

— Ты можешь в это время взломать их? — спросила я.

— Могу попробовать, — пожал плечами сидящий на заднем сиденье Синицын, — но я бы не рассчитывал. Скорее всего, у них там куча всяких фаейрволов.

— Файерволов? — переспросила я. — Это что-то вроде защиты?

— Да, и мне вряд ли удастся быстро и незаметно пробиться через такой заслон, — кивнул Лёва, доставая из сумки свой ноутбук.

По пути сюда, в этот глухой и заросший дикими сквериками район города, Синицын попросил отвезти его домой, чтобы он захватил необходимые вещи. Среди всего его личного скарба оказался ноутбук, какие-тонеизвестные мне гаджеты, непонятные устройства, квадрокоптер и куча всяких проводов.

— Что тогда делать?

— Bluetooth, — чуть улыбнувшись, ответил Лёва.

Мы с Лерой снова обменялись взглядами. Моя подруга, похоже, как и я, пока не особо что-то понимала.

— Ты… хочешь взломать их через Bluetooth? — неуверенно спросила я.

— Угу, — хмыкнула Лерка, — только перед этим нужно зайти туда в дом и вежливо так попросить Пожирателя включить Bluetooth на своем ноутбуке. Ну хотя бы чтобы просто посмотреть на выражение его лица…

— Зря иронизируешь, — ответил Лёва, — я вряд ли смогу быстро взломать их компьютер, но зато точно могу быстро и незаметно закинуть одну крохотную программку, которая позволит мне дистанционно включить функцию беспроводной передачи.

— Но? — кивнула я.

— Но, — вздохнул Синицын, — чтобы получить видеофайлы через Bluetooth потребуется, чтобы наш накопитель находился хотя бы в радиусе пяти-шести метров или ближе к ноутбуку, на который они будут скачиваться. Чем ближе, тем лучше сигнал.

— Понятно, — кивнула я, стараясь совладать с захлестывающим меня бурным тревожным чувством.

— Лёва, а давно Bluetooth стал способен передавать огромные гигабайты за короткое время? — подумав, слегка язвительно спросила Логинова. — Лично у меня трубка даже видосы в двести мегабайт передает далеко не сразу, совсем не быстро и иногда серьезно подтупляет…

— Потому что у тебя версия Bluetooth устаревшая, — пренебрежительно ответил Лёва. — А у меня уже 5.1 стоит, которая у вас появится в лучшем случае через-пару тройку лет.

Мы с Лерой снова переглянулись.

— Это почему это? — слегка запинаясь, чуть обижено спросила Логинова.

— Потому что эту технологию ещё не продают.

— А у тебя она тогда откуда?

— Я её… позаимствовал, — хитро улыбнулся Лёва.

— С кем мы связались, а! — посетовала Лера. Я в ответ улыбнулась.

— С компьютерным гением и специалистом в области информационных технологий, — ответила я.

Лёва с признательностью кивнул.

— Значит, план такой, — сказала я, — Ждем полной темноты, это недолго. Потом я иду туда… Лера, дай мне пожалуйста закончить. Я знаю, что ты скажешь. Пожалуйста…

Логинова нехотя кивнула.

— Я захожу в дом…

— Я дам тебе свою камеру, на ней отличный режим ночного видения, — быстро вставил Лёва. — И ещё смогу следить за передвижениями внутри дома с помощью квадрокоптера.

— Подожди, — протянула я. — А что, эти твои… теплови… тепловизоры могут видеть через стены?

— Нет, конечно, — ответил Лёва, — но нам повезло, что в этом доме достаточно окон, чтобы я более-менее контролировал ситуацию.

Выражение «более-менее» меня сильно насторожило, но я понимала, что большего требовать от Лёвы все равно не могу.

— Хорошо, — быстро кивнула я, — но тогда ещё нужно какое-то средство связи?

— Да, вот держи, — Лёва протянул мне небольшой беленький наушник. — i7R— беспроводной.

— Мне просто вставить его в ухо?

— Сначала включи,

— Конечно, — пробормотала я, мысленно отругав себя за глупый вопрос.

— Вот камера… и микрофон.

— Эй, а мне наушник и микрофон? — подала голос Лерка.

— Лера… — проговорила я обреченно.

— Что?! — немедленно вскинулась она.

— Я пойду одна, — мягко, но категорично ответила я.

— Черта с два! — отрезала Логинова.

— Лера…

— Нет! — Лер, у нас нет на это времени!

— Да это конченный суицидальный идиотизм — переться туда одной, Роджеровна! — выпалила Логинова. — Ты понимаешь?! Нет?! Ты можешь понять своей блондинистой безмозглой башкой, что это самоубийство! Может, тебе сразу вены вскрыть или с моста спрыгнуть?!

Я молчала. Да, конечно, она была права. Это сущее безумие.

— Лера, — терпеливо ответила я, — Я иду одна… Потому что… Лёва, например, нужен здесь…

— А я…

— А ты нужна мне за рулем, потому что очень вероятно, что убегать придется быстро, и потом, возможно, нужно будет кого-то…

— Что? — хмыкнула Лера, — Слегка сбить тачкой?

— Возможно, — пробормотала я, про себя надеясь, что до такого не дойдёт.

— Роджеровна, ты водишь намного лучше, чем я, — заметила Лера.

— А ещё, прости, но это правда, я передвигаюсь быстрее и намного тише, чем ты, — напомнила я.

Лера хотела было возразить, но потом вспомнила, что мое утверждение было не раз доказано практикой. Лерка патологически не умела ходить тихо даже на цыпочках, равно, как и быстро и бесшумно куда-то залезать.

Я тоже далеко не ниндзя и не Лара Крофт, но у меня с этим дела обстоят куда лучше, чем у Лерки. Да и потом, я иногда хожу на скалодром с Федей, который почему-то стесняется ходить туда сам. Так что кое-какие навыки по преодолению препятствий у меня тоже есть, более-менее.

— А если тебя поймают? — спросила Лера. — Что тогда?

— А если нас вдвоем поймают, будет лучше что ли? — резонно возразила я. — Так вы хоть помощь вызовете, если что. А так, они ещё и Лёву тогда могут прихватить.

— Ну это вряд ли, — ухмыльнулся Синицын.

— И тем не менее, это возможно, — вздохнула я.

— Роджеровна… Я… Я не знаю, что мне делать, — обескураженно и расстроенно покачала головой Лерка. — Честно… Не пустить я тебя не могу, чтобы я с тобой шла, ты тоже не хочешь… Что мне остается? Тут сидеть и гадать, вернёшься ты или нет?.. А?..

— Лер, всё будет хорошо, — я попыталась успокоить её.

— Угу, — буркнула удрученная Лерка. — У кого?

— У нас, — улыбнувшись, заверила я, — но не у Беккендорфа и его покупателя.

Лерка взглянула на меня долгим, тревожным и почти плачущим взглядом. Затем вдруг наклонилась ко мне и крепко, с душой и горячностью обняла, прижала к себе.

— Ты же знаешь, что я… я не переживу, если с тобой что-то случится, дурочка ты альтруистическая! — слёзно проговорила мне на ухо Лера. Я сама ощутила теплые слезы на глазах и ласково, успокаивающе прошептала:

— Со мной всё будет в порядке. Правда…

Лерка в ответ промычала что-то непонятное. Когда Лерка меня отпустила, Лёва передал мне камеру и показал, как включать ночной режим. Затем он передал мне телефон, который нужно было разместить как можно ближе к ноутбуку Беккендорфа или его покупателя. Мы проверили связь в моем наушнике. Я посмотрела на Лерку, на Синицына.

— Не делайте глупостей, если я перестану выходить на связь, немедленно уезжайте! И звоните генералу Савельеву! Или Стасу! Я вбила номера в твой телефон, Лерка.

— Угу, — промычала в ответ встревоженная и опечаленная Лерка.

Она едва не плакала от страха за меня. А мне было бесконечно жаль её, и я сама с трудом сдерживалась, чтобы не разревется с ещё большей силой. Гнетущее чувство сжимало грудь и выдавливало воздух. Спокойным и почти равнодушным из нас оставался только Лёва. И я была ему очень благодарна за это. Если бы я увидела хоть каплю страха или слёз (если он способен плакать, конечно) и в его серо-голубых глазах, я бы точно расплакалась от неуправляемого чувства наваливающейся паники.

Я старалась успокоить себя, унять колотящееся сердце в груди и пересилить одолевающий мой разум панический страх. Я пыталась придать себе уверенности, но неумолимое чувство страха, стремительно разрасталось во мне, высасывая последние силы.

Я открыла дверцу автомобиля и вышла на улицу. Мир вокруг разделился на черное и белое. Сверху густела сине-чёрная ночь, а внизу серели молочно-грязные сугробы снега. Подвывающий ветер носился меж оголенных, скрюченных веток деревьев. Молчаливый зыбкий снегопад осыпался на безмолвные, опустевшие в ночи улицы. Вьющиеся точки снежинок в темно-желтых ореолах уличных фонарей напоминали стаи беспокойных мух.

Я шла вперёд, натянув на голову капюшон куртки и украдкой поглядывая на окна дома. Его окна изнутри подсвечивались мистическим тускло-желтым светом. Но снаружи дом казался почти пустым и безжизненным, как весь этот окраинный безлюдный район.

Спрятав руки в карманах куртки, я приближалась к дому. Я ощущала на своей спине переполненный многоликим страхом отчаянный взгляд Лерки. От этого явственного чувства стократно усиливались мучающие меня пугающие сомнения. По мере того, как я приближалась к дому, где проходила встреча Пожирателя и его клиента, скачками возрастало сжирающее меня изнутри въедливое и ядовитое чувство невыносимой тревоги. Внутри меня крепло настырное, почти непреодолимое желание развернуться и бегом броситься прочь отсюда.

— Ника, — услышала я голос Лёвы в наушнике, — на первом этаже на заднем дворе есть окно, через которое ты сможешь пробраться внутрь дома.

— Спасибо, — я подняла взгляд повыше и увидела бесшумно кружащий вокруг дома квадрокоптер.

Он был темного цвета и почти невидимым на фоне ночного неба.

— А твоя машинка не сломается из-за снега? — спросила я.

— Нет, это моя собственная модель, и она почти всепогодная, — не без привычной хвастливости ответил Лёва.

— Что бы мы без тебя делали, — вздохнула я.

— Очевидно, наделали бы много непоправимых глупостей.

— Эй! — услышала я возмущенный возглас Лерки. — Мы до этого как-то не раз справлялись без тебя.

— Не лучшим образом, — парировал Синицын.

— Лёва, — попросила я, — пожалуйста не ругайся с Лерой.

— Хорошо, — равнодушно отозвался Синицын. — Кстати, скорее всего, встреча проходит на третьем этаже в его западном крыле. Только там много света и скопление народу.

— В западном крыле? — переспросила я на ходу.

— Как окажешься внутри, это по левую руку.

— Понятно, спасибо.

Я двинулась в обход дома. Мои ноги от возрастающего нервного напряжения, налились свинцом и стали ватными. Мне требовалось прилагать серьезные усилия, чтобы сохранять самообладание. А ещё мне казалось, что за мной наблюдает не только Лёва, но и… кто-то ещё. И это чувство вселяло дополнительные опасения.

— Стой! — хлестнул голос Лёвы. — Пригнись! Быстро!

Я послушно выполнила всё, что он сказал. Присев на корточки за невысоким забором, часто и громко дыша, я ждала.

— Охранник на втором этаже смотрит в окно… — проговорил Лёва.

— Поняла… — тяжело сглотнув, ответила я.

Поверить не могу, что я на всё это решилась! И вообще, что всё это происходит наяву!

— Всё, — сказал Синицын, — вставай и иди. Быстрее.

Я поднялась, поспешила вперёд. Перелезла череззабор, как сумела.

Со стороны это, наверное, выглядело убого и смешно, потому что перелезать череззаборы, даже невысокие, совсем не мой конек. Но Лёва, спасибо ему большое, никак это не прокомментировал.

Когда я оказалась на темном заднем дворе дома, мой пульс участился до скорости движения поршней в цилиндрах гоночного двигателя. Охваченная накатывающим ужасом при мысли, что меня могут поймать, я рванула вдоль задней части дома.

— Лёва, какое окно? — быстро спросила я.

— Впереди, — отозвался Лёва, — слева, видишь?

Я посмотрела, куда сказал Синицын. Не сразу, но я заметила приоткрытое окно, поблескивающее в тускло-оранжевом свете далекого фонаря.

Я подобралась к окну вплотную, но быстро осознала, что просто так туда не заберусь.

— kurczę! — прошипела я.

— Что-что? — спросил Лёва.

— Я не заберусь сюда, Лёва, — позорно хныча, ответила я.

— Заберешься. Видишь вон там мусорные баки валяются. Подкати один к окну, только тихо, и забирайся.

— Вот чего в моей жизни не было, так это катания мусорных баков, — проворчала я, направляясь к стоящим вдалеке в углу нескольким мусорным бакам.

— В твоей почти пятнадцатилетней жизни ещё много чего не было, дщерь моя, — менторским, безразличным тоном отозвался Лёва.

Я предпочла не отвечать. Подкатив пустой мусорный бак к окну, я забралась на карниз и попробовала открыть окно пошире, но не вышло. Пришлось пролазить так.

— Хорошо, что я с ней не пошла, — услышала я приглушенный голос Лерки. — Я бы в такую щель не пролезла… окоровела малость.

— У тебя великолепная фигура, не прибедняйся, — немедленно ответил Лёва.

— Синицын сделал мне комплимент, — с издевкой ответила Лерка, — то ли рак на горе свистнул, то в лесу что-то сдохло.

Я, оказавшись в доме, фыркнула со смешком и стала двигаться дальше.

— Так, не спеши, — предупредил Лёва. — Достань камеру, включи ночной режим и осмотрись.

— Сейчас.

Я достала камеру, которую мне дал Лёва, и включила на ней ночной режим, как показывал Синицын.

Я находилась в просторном коридоре с узкими высокими вазами на полу и торчащими из них стеблями неизвестных растений.

— Я каком-то коридоре, — шепотом сказала я Лёве и, тихо ступая, прошла дальше.

— Осторожней… — немедленно отозвался Синицын.

Я остановилась.

— Что?

— Перед тобой всё чисто, но сразу за поворотом сидят двое мужиков. Похоже, они о чем-то болтают и…

— Бухают они там, похоже, — вставила Логинова.

— Лера, не мешай, — сосредоточенно и строго ответил Лева.

— Ой, да пожалуйста… — услышала я голос Логиновой.

— Лёва, как далеко они от меня? — спросила я.

— Метров сорок с лишним.

— Угу, понятно.

Глядя в дисплей слева на камере, под топочущие удары собственного сердца, я тихо двинулась вперёд. Я ступала очень осторожно. Пол под ногами был деревянный, и я очень надеялась, что он не настолько древний, чтобы скрипеть. В дисплее камеры я видела всё вокруг в многочисленных оттенках зелёного. Я миновала длинный зал с диванами и камином, прошла его насквозь и вышла через открытую дверь. Я старалась даже дышать тихо, а сама, в свою очередь, тщательно вслушивалась в темноту. Я услышала мужские голоса. Кто-то засмеялся. По моим позвонкам от шеи до копчика сошла неприятная колкая дрожь с холодком. Я послушала темноту. Двинулась дальше.

— Стой! — снова раздался голос Лёвы. — Один из тех мужчин поднялся…

Я замерла, нервно, шумно сглотнула.

— Так, прячься! — сказал Лёва. — Быстрее! С трудом сдерживаясь, чтобы не запаниковать, я обернулась, рыская во тьме в поисках укрытия. Не придумав ничего лучше, я подкралась к камину и забралась внутрь.

— Ты спряталась? — спросил Лёва.

— Да, — прошипела я, уже слыша приближающиеся шаги. Меня порядком лихорадило от неотступного чувства страха.

— Куда ты спряталась? — уточнил Синицын.

— В камин, — прошипела я.

— В камин?! — помолчав, выразительно переспросил Синицын.

— Ну да… А что?

— Будем надеяться, что они не станут разводить огонь, — вздохнул Синицын.

Я не стала ему отвечать. Во-первых, это правда было глупо, во-вторых, тяжелые шаги уже звучали совсем рядом. Звук тяжелой поступи неизвестного человека угрожающе приближался.

Я затаила дыхание. Шаги раздались уже в комнате, где я пряталась.

— Он в комнате, — подтвердил Лёва, наблюдая за мной. — Сиди тихо, всё будет хорошо… Лера, стой!

— А если её сейчас поймают! — услышала я в наушнике истеричный голос Логиновой.

Я бы очень хотела сейчас сказать, Лерке, чтобы она никуда не бежала и сидела с Лёвой в машине, в безопасности. Но я не могла произнести ни звука.

В следующий миг вспыхнул свет. Мое тело вмиг наполнилось пульсирующим жаром. Щурясь от яркого света, я увидела, как мужчина в потертой темной кожаной куртке и джинсах вошел в комнату. Он прошел прямо мимо меня. Я в этот миг буквально вся обмерла, застыла, затаив дыхание, и если бы могла, на всякий случай, остановила бы на время свое сердце. Мужчина тем временем как ни в чем не бывало подошел к высокому шкафу, похожему на холодильник, открыл дверцу и вынул оттуда бутылку вина. Покрутив бутылку в руках, он вышел из комнаты и погасил свет.

— Он ушёл, — прозвучал в моем наушнике голос Лёвы.

Я выдохнула и осторожно выбралась из камина. От моей одежды теперь заметно попахивало горелым деревом, серой и чем-то ещё. И наверняка я запачкала и свои джинсы от HIlfiger, и свитер из MANGO (куртку я оставила в машине). Ну и фиг с ними. Сейчас это не главное.

— Ника, — услышала я голос Лёвы. — Тебе нужно вернуться назад и поискать вход в подвал. Если он открыт, то стоит спуститься туда.

— Зачем? — рекомендация Лёвы вызвала у меня легкий ступор.

— Там должен находиться электрощит. На нём нужно отключить электричество на первых двух этажах, чтобы уменьшить риск твоего обнаружения.

— Ладно, — вздохнула я.

Всё так же тихонечко передвигаясь, глядя в темноту через дисплей камеры, я прошла обратно и оказалась в огромной гостиной дома. Здесь могло бы поместиться четыре моих комнаты! Четыре, Карл! А я то думала, что у меня довольно большая комната. Ну, во всяком случае, точно побольше той конуры, в которой меня заставляла жить тётя Барбара. Слева от входной двери в прихожей действительно оказалась неприметная дверь в подвал.

На прямоугольном дисплее камеры отображались уходящие вниз темно-зеленые ступени и кирпичные стены. Внизу я действительно нашла распределительный щит. Лёва подсказал мне, какие переключатели нажать.

Когда дело было сделано, я вернулась назад.

— Теперь им будет тяжелее тебя отыскать, — обнадёживающе проговорил Лёва.

— До тех пор, пока они не догадаются спуститься вниз и включить все обратно, — услышала я мрачновато-едкий голос Леры.

— Это в любом случае время, которое им придется потратить, — рассудительно произнёс в ответ Лёва.

Я предпочла не отвечать Лере. Тем более, что была согласна с мнением Синицына.

Я вернулась в большой зал с камином, здесь остановилась, прислушалась. Впереди прозвучал чей-то скрипучий, ехидный смех. В ответ кто-то пробурчал несколько грубых ругательств.

— Там по-прежнему двое охранников в комнате, — произнес Лёва.

— Поняла, — вздохнула я.

— Что будешь делать?

— Попробую их чем-то отвлечь.

— Скажи ей, чтобы она не лезла на рожон! — голос Логиновой в наушнике звучал с тревогой и злостью.

— Твоя подруга не идиотка, — вздохнул Синицын.

— Спасибо, Лёв, — улыбнулась я.

— На здоровье, Ника.

Конечно лезть напролом я ни коем случае не собиралась. Нужно было как-то отвлечь этих громил. Я приблизилась к ним уже достаточно, чтобы слышать их разговор.

— … она мне говорит: «Ты раньше мне каждые выходные деньги давал, а теперь только иногда!», — издевательски копируя голос какой-то женщины проговорил один из мужчин.

Второй басовито загоготал.

— Ну, а ты чего?

Не вникая в суть их беседы, я оглядела помещение. Уронить что-нибудь что ли. Или разбить… Нет. Нужно привлечь их внимание, но не так, чтобы они переполошились и начали рыскать по всему дому. Как-нибудь… аккуратненько… Не придумав ничего лучше, я вернулась немного назад, подошла к окну и чуть-чуть приоткрыла его. Внутрь дома немедленно ворвалась зимняя стужа. Порывистый ветер озорно швырнул в помещение зыбкую пригоршню снега. Крадучись, я вернулась в зал с камином. Теперь можно что-то и уронить. Что-то действительно могло упасть от сквозняка или дуновения ветра.

— Блин! — услышала я. — А чё так холодом то повеяло? Лёх, ты чувствуешь?

— Да, как-то зябко стало, — с подозрением отозвался другой голос.

— Пойду-ка я гляну.

— Я с тобой…

— Давай.

Я услышала неторопливые шаги. Меня охватил новый приступ паники, я завертелась из стороны в сторону. Что мне делать? Что сбросить? Что уронить?.. Как привлечь сюда этих опасных здоровяков и не попасться самой?

Удерживая камеру двумя дрожащими руками, я торопливо водила ею по сторонам. На зеленом дисплее мелькали фрагменты стен, диванов, полки, вазы с цветами, плазменный телевизор на стене.

Шаги и голоса мужчин приближались, звучали все громче.

— Ника, они идут, — предупредил в наушнике голос Лёвы.

— Я знаю! — едва слышно шепотом простонала я.

Времени у меня уже не было. Поэтому я подскочила к одной из полок, взяла фотографию. На ней были изображены две женщины с ребенком. На мгновение меня охватила внезапная робость, фотография сама выпала из моих дрожащих от страха пальцев. Короткий громкий звон бьющегося стекла, осколки рамы разлетаются по полу.

— Это ещё что?! — раздался взволнованный выкрик одного из охранников.

— Быстрее! — крикнул второй. — Это там!

Я бросилась в укрытие, притаилась у стены за широким креслом.

Мужчины вбежали в зал. Один из них попробовал включить свет. Но у него, конечно, ничего не получилось.

— Хрень какая-то… — непонимающе проворчал тот, что пытался включить. — Мне это не нравится… Нужно сказать боссу.

— Вот сам и говори, — второй охранник достал фонарик и, неспешно ступая, прошел по залу. — Босс весь на иголках, дерганный и бросается постоянно. Я не завидую тому, кто сейчас ему сделку сорвёт.

Мужчина с фонарем провел широким лучом света по комнате.

— Тем более, что ничего такого страшного не случилось…

— Но свет то не работает!

— Ну пойдем в подвал, посмотрим, что там…

— Ну пошли… Стой, а если это кто-то специально выключил?

— Разве что из пацанов кто-то прикалывается, — вздохнул мужчина с фонариком.

Второй хотел что-то ответить, но вместо этого врезался в стол и громко выругался.

Я осторожно, стараясь не издать ни звука, двигалась к дверному проему. Ещё немного, и мне удастся выйти из зала незамеченной. И путь на лестницу будет открыт.

Чувство страха накатывало удушающими волнами и сжимало мои легкие. Едва дыша, быстро и тихо переступая по полу, я добралась до лестницы. Здесь свет был, поскольку я отключила электричество не во всём доме.

Я прошла мимо двух стульев и низенького круглого столика, на котором стояли две бутылки пива и зловонная пепельница с тлеющими окурками.

Меня замутило от сливающихся запахов табака и алкоголя. У лестницы я взглянула вверх.

— Подожди, — услышала я голос Лёвы в наушнике. — Наверху кто-то есть… Сейчас…

Сдерживая свое шумное судорожное дыхание, я послушно ждала, что скажет Лёва. Ожидание становилось невыносимым. Монотонный, частый стук сердца, казалось, отзывался внутри моей головы.

— Да, — наконец, произнес Синицын. — Наверху тоже два… нет… постой… три человека. Они далеко от лестницы, но двигайся тихо.

Я судорожно, но тихо вздохнула и направилась вверх по широким, деревянным ступеням. Они были застланы ковром, и это играло мне на руку. Ковер отлично скрадывал звук моих шагов. На втором этаже я оказалась в ещё одном длинном коридоре, и здесь так же власть держала темнота.

Сгустившийся мрак вокруг меня казался жидким и даже вязким. Осторожно шагая вперёд под аккомпанемент торопливых толчков сердца, я как будто пробиралась через чернеющую в доме мглу. Учащенное дыхание с прерывистыми громкими вздохами рвалось с моих уст. Я старалась сдерживать его, упрямо сжимая рот. От невыносимого, изматывающего напряжения у меня сдавливало грудную клетку и горло. Я быстро, но осторожно повела камерой в разные стороны.

— Я забросил в их комп нужную программу и уже могу включить Bluetooth, — известил меня Лёва. — Осталось только поднести телефон, который я тебе дал, на нужное расстояние.

— Хорошо… — отозвалась я.

Передо мной тянулся длинный, сужающийся в конце коридор с несколькими дверями.

— Так, тут будь осторожна, — предупредил Синицын. — В двух комнатах перед тобой могут находиться люди…

— Что значит «могут»? — взволнованно прошептала я. — Ты что, их не видишь?

— Я не могу их просмотреть, — ответил Синицын. — Там нет окон.

— И что ей делать теперь, умник?! — сразу же услышала я раздраженный и напуганный голос Логиновой.

Я вздохнула, на пару мгновений остановилась. Через камеру я отлично видела пять дверей по обе стороны от коридора и торчащие на стенах старомодные светильники, между которыми виделись рельефные деревянные панели. Я оглянулась назад, но за моей спиной был только тупик с висевшей в конце фото-картиной на торцевой стене.

Замечательно! То есть, если меня застукают, путь мне только вниз, где уже рыскают два бандитского вида здоровяка! Шикарный расклад!

Пересиливая собственный страх, я всё-таки шагнула вперёд. Я очень боялась, что Лёва или, что более вероятно, Лерка сейчас начнут меня успокаивать и подбадривать. Во всех других случаях была бы благодарна за поддержку, но сейчас меня бы это только нервировало. Я прошла две двери. Сердце подпрыгивало до горла при каждом едва слышимом шорохе.

Я прошла мимо ещё двух дверей. Справа послышались звуки шагов, затем кто-то оглушительно чихнул. Я вздрогнула всем телом и едва не выронила камеру из рук.

— Что это было? — быстро спросил Лёва.

— Кто-то чихнул… — боязливо, жалобно и тихо ответила я.

Одна из последних дверей впереди вдруг с тихим скрипом открылась. В коридор упал свет. Я застыла на месте, едва осмеливаясь дышать. У меня судорожно стянуло живот, предательски ослабели колени и задрожали руки.

Из комнаты выглянул человек. Он смотрел в коридор, но не видел меня из-за темноты.

— Эй, у тебя там всё нормально?

Трепеща от подступающего с новой силой чувства безмерного страха, я ждала что будет дальше.

— Нормально, — глухо отозвались из-за двери слева, сзади от меня.

— Ну как знаешь, — выглядывавший из комнаты человек закрыл дверь.

Я закрыла глаза, перевела дух. На коже лба и под одеждой выступила холодная испарина, тело пожирал пульсирующий жар. От угнетающего чувства беспомощности, одиночества и всё того же неотступного страха на глазах выступили слёзы. Я шумно, нервно сглотнула, всхлипнула. Мне хотелось уйти отсюда как можно скорее. Оказаться дома, в своей уютной комнатке на третьем этаже. Чтобы рядом был Мирон, который прижмёт меня к себе, обнимет, погладит по голове. Затем банально шепнет, что всё будет хорошо, и поцелует меня. А потом мы вместе посмотрим какой-нибудь хороший фильм из любимых.

Я выдохнула, упрямо покачала головой и шагнула дальше. О Мироне мне сейчас точно лучше не думать. Последнее свидание с ним закончилось не лучшим образом, и Зубатый явно рассердился на меня. Прогоняя от себя мысли о своём парне, я направилась дальше. Я прошла коридор почти до самого конца.

Впереди звучал мужской голос. Какой-то мужчина говорил по телефону.

Я прошла мимо ещё одного просторного и хорошо обставленного зала. Здесь двое охранников при свете лампы играли в карты, рассевшись в дорогих роскошных креслах. Рядом с ними на столике лежали рации. Дальше передо мной был ещё один короткий коридор, а за ним просторная большая кухня, из которой наверх уходила ещё одна лестница. Я направилась было к ней, но тут же увидела, как сверху спускаются двое мужчин с фонариками.

— Какого чёрта у вас там происходит? — спросил один из них, удерживая в левой руке рацию. — Что значит, свет кто-то отключил? Вы серьёзно?.. Так включите обратно, мать вашу! И быстро проверьте весь дом! Вас что, нужно учить работать?.. Это всех касается! В ответ в динамике рации ему по очереди ответили сразу несколько голосов.

Я попятилась назад, подошла к длинной барной стойке. Мелькнула мысль, перелезть через неё и спрятаться на время там. Но тихо и быстро я это сделать не смогу. Пришлось надеяться на темноту и стоящий рядом стол.

— Кто-то проник в дом, — произнес отдавший распоряжения охранник.

— Полиция? — с опаской спросил второй.

— Вряд ли, — пренебрежительно отозвался тот, что, по-видимому, был за старшего. — Но этот гость, кем бы он ни был, не должен отсюда выбраться…

От шеи до низа спины по коже прошел волной опаляющий холод. Меня пробрала очередная дрожь, громче застучало сердце, а сознание пленил ужас. Меня поймают! Я обречена! Это конец! Всё… мне не уйти! Мне… Я… Эти мысли настойчиво гремели у меня в голове.

— «Стоп!!! Перестань! Перестань! Хватит!!!» — мысленно велела я сама себе.

Я чуть было не закричала это вслух. К удушающему хищному ужасу добавилось чувство гнева на собственную слабость. Я не могу быть слабой сейчас! Я погибну, если позволю страху заставить меня сглупить и как-то выдать себя! Свет пока ещё не включили. Спасительная для меня темнота ещё властвует почти во всём доме. Я направилась к лестнице, по которой спустились двое мужчин. Меня обуревали неукротимые эмоции страха. Предательская дрожь охватывала всё тело. Я уже подобралась к ступеням лестницы, ведущей наверх, как вдруг в помещении вспыхнул свет.

Меня буквально пронзил, захлестнул и окутал ошеломляющий, бесконечный ужас. Я едва не сорвалась бежать! Всё мое сознание и тело рвались прочь отсюда. Хотелось просто умчаться подальше и не важно, каким способом!

Но я невероятным усилием заставила себя обратить внимание, что оба охранника, хоть и находятся близко, и вокруг горит свет, всё же стоят ко мне спиной.

Перестав терять драгоценные мгновения, я тихо ринулась вверх по лестнице.

— Ника, ты как? — раздался в наушнике голос Лёвы.

Я не ответила.

— Чего она молчит?! — тут же вмешалась обеспокоенная Лерка. — А? — Тише…

— Что «тише»?! Что с ней?! Почему она не отвечает?! Я иду к ней!..

— Стой! Ты с ума сошла! Стой же!

— А ну отпусти меня!.. — закричала чуть ли не в истерике Лерка.

— У меня всё хорошо… — чуть не плача от пережитого ужаса, шепнула я, оказавшись наверху. — Лёва… всё хорошо.

— Я слышу… Лера! Слушай!

Они замолчали.

— Всё нормально, — снова прошептала я.

— Точно?!

— Точно, — тяжело, с дрожью вздохнув, ответила я.

— Ника, ты приближаешься к цели, — проговорил Лёва. — Ещё немного, и я смогу подключить их ноутбук к телефону… Ты не могла бы поторопиться? Мы все-таки можем не успеть…

— Лёва!.. — выдохнула я. — Ты… совсем… вообще что ли?!

У меня не было слов. Я чуть было не попалась, а он меня ещё и подгоняет.

— Просто говорю, чтобы по возможности поторопилась…

— Не смей её подгонять! — вспылила Лерка. — Сам то тут в моей машине ж**у греешь! А Роджеровна там одна против кучи мужиков с оружием! Давай-ка сам попробуй, а!

— Я и не вызывался, — холодно ответил Лёва. — Да и Ника была против…

— Хватит там ругаться! Вы мне мешаете! — пожаловалась я.

Я достала телефон, который дал мне Лёва.

— Лёв, как мне посмотреть список устройств, с которыми можно связаться?

— Как на любом другом телефоне, — ответил Синицын.

Я тяжело вздохнула.

— Ты можешь объяснить?

Пауза. Лёва явно был слегка удивлен.

— Ты не знаешь, как посмотреть устройства…

— Лёва… — чуть не плача, проговорила я устало, — ты можешь просто…

— Да не знает она! — взорвалась сидевшая рядом с Лёвой Лера, — Понимаешь ты, енот очкастый, не знает и не умеет! Это Роджеровна! Которая разбирается в тачках лучше любого парня и безбожно тупит с телефонами и компьютерами! Ты можешь просто ей помочь?! А?

— Конечно, — как всегда сдержанно отозвался Лёва.

— Спасибо, Лер, — хмыкнув, поблагодарила я. — Но я не так безнадежна с компьютерами, как можно подумать.

— Автомобильная мультимедиа не считается, — бросила Лерка.

Я поджала губы.

— Ну тогда Лера права, Лёва.

— Я так и понял, слушай…

Он коротко объяснил. Я открыла меню телефона, попробовала поискать названную Лёвой модель— Apple MacBook Pro 15. Но, видимо, я ещё была недостаточно близко к цели. Я вздохнула. Знать бы точно ещё, куда идти, чтобы не нарваться на охрану, которая, похоже, начала обыскивать дом.

Я старалась не допускать мыслей о том, что меня могут поймать. Я категорически не хотела об этом думать.

— Ника, сигнал усиливается… — услышала я в наушнике ободряющий голос Лёвы. — Ещё немного…

Я прошла мимо пустых комнат, в которых ярко горел свет. Надеюсь, в доме нет внутреннего видеонаблюдения. Впереди притаились двустворчатые, плотно закрытые двери. Я уже слышала монотонный звук голосов, доносившихся изнутри. Значит, я почти на месте. Я попробовала снова подсоединить телефон к ноуту, но пока не получалось. Я приблизилась…

Взор заволокло подрагивающим изображением зимнего леса. Я стою в тени раскидистого черного дерева. Воющий ветер с метелью вьётся вокруг его ветвей. На голых, кривых и толстых ветках полощутся десятки красных нитей.

Я мёрзну. Противоестественный, пробирающийся под кожу, до сердца, ошеломляющий холод стискивал меня в своих объятиях. Зазвучали голоса… Детский смех. Свет бледной луны упал на серые сугробы снега.

Кошмарный холод и необъяснимое нарастающее чувство кромешного ужаса берут власть надо мной. Я дрожу и плачу. Я слышу смешки девчонок, которых уже давно нет в живых. Девчонок, чью беззаботную жизнь отнял безжалостный убийца. В свете луны под гигантским деревом на сугробах появляются их тени. Призрачные тени теряющихся воспоминаний. Нити на ветках шевелятся и плавно, почти лениво, сплетаются в те самые символы коловрата, что я видела в предыдущих видениях.

Это совсем не тот коловрат, что изображал солнце у древних славян. Это чудовищный, отвратительный и мерзкий символ чего-то мрачного, чёрного, ненасытного и злобного. Знак какой-то бестелесной, невероятно могущественной и злобной сущности!

Мне становится тяжело дышать. Как будто я нырнула под воду на несколько метров вниз. Холод лижет щеки, спину, грудь, живот и ноги.

Когда нити сплетаются в коловраты и неизвестную руну, на ветках деревьев я вижу их — девочек… Их много, я не могу их сосчитать. Полупрозрачные, нечеткие, размытые силуэты. Они не висят, подвешенными на нитях, а с фантастической легкостью стоят на длинных ветвях похожего на чудовище гигантского дерева. Господи… как их много… неужели… Все они… Каждая… Это все, кого он… все его жертвы…

Мысли путаются в голове от захлестывающего менячувства всепоглощающего кошмара. Перед моими глазами одно за другим проносятся новые видения, их становится больше, они мелькают с нарастающей скоростью. Это последние мгновения жизни тех девочек. Я вижу их, чувствую их страх, слышу их плач, вижу их слёзы… Они умоляли его… жалобно просили отпустить их… Они боялись… А он был рядом и наслаждался…

Я очнулась, стоя на четвереньках на полу. Вспотевшая, сотрясаясь в лихорадке ужаса, я таращилась в пол, с хрипотцой втягивая в себя воздух.

— Лера… — выдохнула я. — Лёва… звоните… Звоните Аспирину… Быстрее… Хоть кому-то!.. Он… Он здесь… Покупатель — это… Это Портной…. Лера…

За спиной раздались быстрые, тяжелые шаги.

Кто-то подошел сзади, схватил меня за волосы и с силой отдёрнул назад.

— Ну что, добегалась, дрянь?!

Он дёрнул ещё раз, наматывая мои волосы на кулак. Я закричала от боли. Из моих зажмуренных глаз брызнули слёзы.

— Пойдем-ка потолкуем…

Я закричала. Неизвестный мужчина поволок меня за собой по полу, удерживая за волосы. Я снова закричала, скребя ногами пол. Я отчаянно звала на помощь. Но я была одна…

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Среда, 20 января

— Пусти меня! — сама не знаю зачем, истерично закричала я.

Конечно, он меня не отпустил.

— Надо было думать, прежде чем совать свой нос, куда не следует, — со злостью ответил грубый мужской голос. — Эй, парни! Смотрите-ка, какую пташку я тут поймал!.. Кажется, вечер перестает быть скучным… Эй! Да где вы все?!

Я попыталась стукнуть его по руке. Но он развернулся и с ожесточением встряхнул меня за волосы. Я завыла от жгущей кожу на голове беспощадной боли.

— А ну заткнись! — рявкнул голос над моей головой. — Сама виновата! Чего ты тут вынюхивала? А? На кого ты работаешь, маленькая ш**ха?! А?! Небось, на журналюг?! Да?! Хватит реветь, береги силы…

Охранник хохотнул, ещё раз встряхнул меня за волосы. Я снова вскрикнула, кривясь от боли.

— Эй, парни, — я услышала, как охранник щелкает кнопки на рации. — Чего молчим…

Раздались шаги. Мой мучитель обернулся. Я услышала едва слышимый цокающий звук. В следующий миг рядом со мной упало неподвижное тело огромного громилы в брюках и рубашке, на которой темнел ремень пистолетной кобуры. Глаза охранника смотрели в потолок. А прямо по середине лба темнело идеально ровное пулевое отверстие. Кровь стремительно заливала лицо мертвеца. Я сдавленно вскрикнула, отползла подальше, вжалась спиной в какую-то мебель. Ко мне поспешно, но тихо подошел какой-то мужчина. Он был в темных джинсах и оливковом свитере, поверх которого красовался темный бронежилет. В руках у него был массивный пистолет с глушителем.

— Ты как? — мужчина присел возле меня и заботливо тронул за плечо. — Не ранена?..

Я взглянула на него и не сдержала изумления. Это был тот парень из больницы! Тот, который забрал последнего щенка сеттера! Как его… Бронислав! Я мгновенно и безошибочно узнала его.

— Ты что здесь делаешь?! — держась левой рукой за голову, которая сильно саднила, удивленно спросила я.

Он пренебрежительно хмыкнул.

— Это ты что здесь делаешь, малявка безмозглая?

— Знаешь, что! — проговорила я ошарашенно и возмущенно.

Я не привыкла, чтобы незнакомые люди, пусть и те, что спасли мне жизнь, так со мной разговаривали.

— Выбирай, пожалуйста, выра… — обиженно проговорила я.

Но Бронислав бесцеремонно прикрыл мне рот ладонью.

— Тихо, — нахмурившись, проговорил он.

Я во все глаза глядела на него. Хотелось высказать ему всё, что я думаю по поводу его бесцеремонности.

— Так, вот что, девочка, — сказал Бронислав, взглянув на свои часы. — Вали вниз, там тебя встретят наши люди и проводят на улицу. Садись в машину вместе со своими друзьями, и сваливайте на хрен отсюда. Поняла? Давай, пошли.

Он помог мне подняться и подвёл к лестнице.

— Иди, — сказал он, качнув головой в сторону уходящих вниз ступеней.

Не говоря больше ни слова, Бронислав повернулся и ринулся обратно. Я сделала пару шагов на лестницу и замерла в растерянности. Я не понимала, кто он, и что здесь делает? Что вообще происходит? И ещё я не сказала ему, что там внутри Сумеречный Портной. Настоящий Портной, а не тот банкир, которого осудили за его убийства. Я было последовала обратно за Брониславом, но быстро взбежавший по ступеням незнакомый мужчина в таком же оливковом свитере и бронежилете, как Бронислав, схватил меня за руку.

— Вероника Лазовская? У нас приказ вывести вас отсюда… Идёмте.

Он потянул меня за собой.

— Подождите, — пискнула я. — Там… Вы не понимаете, там убийца… Портной! Настоящий, а не тот…

— Это вас не касается, — не оборачиваясь, упрямо ответил мужчина.

Внизу я увидела ещё троих точно так же одетых людей. Они складывали в одну кучу тела убитых охранников.

— Не смотрите, — ведший меня за руку мужчина притянул меня к себе, закрывая мне обзор.

Я лишь грустно фыркнула на это, но ничего не сказала. Эти полицейские или военные (или кто они там) ведь совсем не в курсе, что я регулярно вижу вещи куда более страшные, чем несколько застреленных бандитов.

Меня торопливо вывели из дома и подвели к Леркиной машине.

Увидев меня, стоявшая возле автомобиля Логинова выбросила сигарету и бросилась ко мне.

— Роджеровна! — я не успела ничего сказать, как она заключила меня в объятия. — ***ть, как же я перепугалась за тебя!

Она ещё крепче прижала меня к себе.

— Ну почему ты такая дура, Роджеровна! А?!

— Садитесь в машину и уезжайте! — приказным тоном сказал нам приведший меня офицер. — Сейчас же! Если вы не уедете, мне приказано посадить вас на трое суток!

— Мы сейчас так и сделаем, — пообещал за нас троих Лёва.

Лерка, наконец, отпустила меня. Я обернулась, взглянула вслед быстро уходящему офицеру. Затем посмотрела на Леру.

— Это вы их вызвали?

— Нет, — качнула головой Лерка. — Сами примчались… Вон их машина стоит.

Лерка махнула рукой в сторону припаркованного рядом черного Шевроле Тахо.

— Выскочили все, один к нам бросился, — взволнованно продолжала Лерка, — назвался старшим лейтенантом Коршуновым, спросил про тебя…

Логинова оглянулась на Синицына.

— Ну мы рассказали… Не обижайся, Роджеровна, но лично я о-очень рада, что они приехали. Пошли.

Она взяла меня за руку, я безвольно поплелась следом. После того видения и внезапного резкого поворота событий я была сама не своя.

Мы сели в Леркин субару. Логинова сразу же завела двигатель.

— Лёва, а ты успел… что-то сделать? — не особо надеясь на положительный ответ, спросила я.

Но Синицын неожиданно меня обрадовал.

— Да, кое-что я успел перекинуть.

— Правда? — не сдержав восторга, спросила я, быстро обернувшись назад.

— Да, — пожал плечами Лёва. — Правда, только два…

— Эй, а это случайно не наш «покупатель»? — спросила вдруг с подозрением Лерка. — И что это за ребенок с ним?

Я резко обернулась обратно и подалась вперёд. От дома, в котором проходила встреча Беккендорфа и его клиента, спешно отбегал какой-то мужчина в длинной куртке-парке. Его голову скрывал капюшон. Он торопился к своему Pajero и тянул за собой какую-то девочку в малиновой куртке и вязаной шапке.

На мгновение девчушка обернулась, и я коротко, нервно вздохнула.

— Это случайно не… — слегка щурясь проговорила Лерка.

— Это Рада! — громко воскликнула я. — Это Рада Любинская!

— Точно! — кивнула Лерка. — Зачем она покупателю?

Ответ я уже знала.

— Это Портной, — выдавила я, глядя как мужчина в чёрной парке заталкивает девочку в свою машину.

— Что?! — ахнула Лера.

— Этот покупатель— Сумеречный Портной! — ответила я.

В этот миг из дома гулко зазвучали выстрелы. Затем снова и снова. В соседних домах вокруг немедленно зажглись окна.

Митсубиши Пэджеро рванул с места, выдав порцию выхлопов.

— Лера, давай за ним! — закричала я.

Я не отрываясь, смотрела вслед уезжающему внедорожнику.

Логинова замялась.

— А может сказать этим полицейским, которые…

— Лера, нет времени! — в панике вскричала я. — Пожалуйста, поехали за ними! Оттуда я позвоню! Это же Портной! И он только что увёз Раду, чтобы… Я не смогла договорить, но Лерка и сама всё поняла. Логинова выругалась, повернула ключ в замке зажигания, и мы резво тронулись с места.

Меня качнуло назад. Сидевший сзади Лёва приглушенно охнул.

Лера не стесняясь давила на газ. Скорость нарастала. Мы догоняли грязный чёрный Mitsubishi Pajero. Но его водитель похоже заметил нас. Потому что он внезапно начал отрываться и уходить вперёд.

— Поздравляю, он нас засек, — раздраженно цокнула языком Лерка.

— Езжай за ним, — я поспешно набирала на телефоне номер генерала Савельева. Но ответом мне были только равнодушные длинные гудки.

— Да чтоб тебя!.. — выдохнула я сердито.

Мчащийся впереди Pajero резко свернул на повороте. Лера вывернула руль, мы устремились следом. Затормозивший рядом автобус возмущенно просигналил в ответ

— Если у меня отберут права и тачку… Роджеровна, ты продашь свою девственность и купишь мне новую, — предупредила Лерка.

— Лера… ты… т-такие вещи говоришь… — я не знала, что на это ответить.

— А что?! — вскрикнула Лерка, пожирая глазами уходящий от нас Pajero.

Мы пролетели перекресток за секунду до красного света. Вслед нам кто-то возмущенно просигналил.

— Новую тачку мне никто не купит, — продолжала Лерка.

— Значит покажешь ту, которая тебе понравится, а я её угоню, — ответила я.

— Договорились! — крикнула довольная Лерка.

Я перехватила в зеркале заинтересованный и слегка осоловелый взгляд Лёвы.

— Лёв, мы шутим, — на всякий случай бросила я.

— Жаль, — отозвался Синицын, пытаясь держаться за сидение. — Я бы хотел на это посмотреть…

Мы с Лерой обменялись выразительными взглядами.

— Я про угон автомобилей, а не про… — поспешил объяснить Синицын.

— Мы так и поняли, — ухмыльнулась Лерка.

Я фыркнула, качнула головой.

— Хватит отвлекаться на всякую еру… Осторожно! ЛЕРА!!!

Впереди из-за поворота буквально перед нами выскочил длинный грузовик. Но Логинова застыла в гипнотическом трансе, беспомощно тараща глаза.

Я быстро наклонилась к ней, схватила за руль, повернула, одновременно переключила скорость, нас занесло, завизжали покрышки. Перед лобовым стеклом мелькнули ограды домов, дорожные знаки, промелькнули фары других автомобилей, и мы стремительно скатились с дороги.

Лера испуганно завизжала, я вторила ей, Лёва молчал. Леркин субару врезался в снежные сугробы и зарылся «мордой» вглубь снежных покровов.

Часто и быстро хватая ртом воздух, я смотрела перед собой на засыпанный снегом капот. Врезавшийся в снег Форестер замер, заметно накренившись вперёд.

Сидевшая слева от меня Лера ошарашенно таращилась вперёд. Её руки по-прежнему судорожно, с силой стискивали руль.

— С-спасибо… Роджеровна… — выдыхая между словами, с трудом проговорила Лера. — Я… я не знаю… не знаю, что со мной такое… было…

— Бывает, — покачала я головой, — хорошо, что повезло…

Взглянув на Лёву в зеркало, я увидела, что Синицын жаждет что-то сказать, но взглядом попросила его промолчать. Лёва послушался.

Мы не без труда выбрались из автомобиля. Рядом с нами остановился старенький универсал опель, зеленый мерседес спринтер, и чуть позже ещё забрызганная грязью хонда пилот. Я была приятно удивлена тем, с каким рвением и с какой готовностью люди бросились нам на помощь.

Все три водителя, которые решили нам помочь, конечно, ворчали на Лерку и советовали пока ездить только в сопровождении опытных водителей.

Моя подруга лишь виновато улыбалась и мило хлопала ресницами. В это трудно поверить, но заигрывать и кокетничать в соответствии с типичнейшим представлением парней о поведении девушек Лерка умеет мастерски.

— Что же вы, девушка, одна, ночью, за рулем… да ещё спешите… — улыбаясь Лерке сетовал светловолосый водитель хонды.

— Ну я же не ожида-ала, — мило улыбаясь и притворно вздыхая, отвечала Логинова.

Лёва стоял неподалеку с кислой, недовольной миной наблюдая за происходящим. Его недоброжелательный взгляд был устремлён на окруживших Лерку мужчин. Перехватив его взгляд, я осторожно потрогала его за руку. Он скосил глаза на меня.

Подумать только! Да он ревнует и при том с яростью! Кто бы мог подумать! Лёва Синицын способен так пылко ревновать…

— Лёва, — кротко произнесла я.

Мне было жаль Синицына. Лерка ведь ему, правда, очень нравится. Он ведь ради неё готов встревать в крайне опасные, связанные с криминалом события, которые его никак вообще не касаются. И, конечно, Лёва рассчитывал, что Лерка это оценит. Синицын не отвлекаясь продолжал изучающе и пристально глядеть на Логинову.

— Не переживай, она же просто… — я подумала, как правильно назвать Леркино поведение, чтобы оно было максимально понятно Синицыну.

— Я не переживаю, — ровным голосом ответил Лёва. — Она всё равно будет моей.

Я с легкой опаской взглянула на него. С одной стороны, его уверенность была похвальной. Но с другой, решимость, с которой он это произнес, выглядела немного настораживающей.

— Да, если…начала я.

— Никаких «если», — все с той же умиротворенной уверенностью прервал меня Лёва.

Он посмотрел на меня, я взглянула в его глаза.

— Я добьюсь её, хочет она этого или нет.

Я лишь кивнула, не зная, что ещё сказать. Я поднялась по снежному склону и пошла вдоль дороги. Пока Леркин субару вынимали из снежных сугробов, я двинулась вперед вдоль трассы. Налетавший встречный ветер раскидывал мои волосы, трепал ворот куртки и обдувал лицо зимней прохладой. Я смотрела вперёд перед собой.

Туда вперёд куда-то далеко Сумеречный портной увёз маленькую шестилетнюю Раду Любинскую. Этот подонок собирается убить очередную маленькую девочку, которая живёт лишь надеждой увидеть свою маму. Он собирается совершить очередное безнаказанное убийство невинного, беспомощного ребенка. Он жаждет отнять её жизнь, которую она ещё даже не начала постигать.

Я представляла, какой ужас сейчас испытывает оказавшаяся во власти кровожадного изувера Рада. Душу травило болезненное осознание, что я никак не могу ей помочь, а должна была! Я не могу до конца объяснить это, но я… я словно ощущала какую-то… я не знаю… ответственность? Да, наверное… Не только за Раду, но вообще за всех тех, кому я могу помочь, благодаря своим уникальным способностям. Я ведь умею то, на что не способен больше ни один другой человек.

Ответственность. Да, это именно то чувство, которое и должно возникать у человека, обладающего сверхспособностями. Ответственность за тех, кому ты можешь помочь, кого можешь спасти, кого можешь уберечь…Ответственность и мучительно терзающая сознание въедливая совесть. Боль, горечь и сожаление порой идут в комплекте.

— Я успею… — прошептала я, сама не зная кому. — Я успею… Я найду тебя… Я остановилась, закрыла глаза. Глубоко вдохнула, плавно выдохнула. Затем размеренно ещё раз… Морозный зимний воздух наполнял легкие. Перемешивающиеся воспоминания бесформенной и бесконечной массой хлынули в мое сознание. Их было много. Сотни, тысячи… тонны, повисших над дорогой людских воспоминаний. Все они были наполнены противоречивыми эмоциями и чувствами. Все они хранили кусочки судеб и уникальные моменты, которые случаются с нами лишь раз в жизни. Я стояла у дороги и словно бы вдыхала их. Вбирала в себя пережитые сотнями тысяч людей воспоминания. Среди этого пёстрого калейдоскопа мне удалось выхватить одно единственное. То самое необходимое мне воспоминание.

Воспоминание Рады, наполненное страхом, надеждой и слабеющей верой…

Я открыла глаза. Передо мной вилась и извивалась белая метель. В её хаотичных образах из парящих снежинок возник образ. Её образ. Образ Рады. Она шла вперёд и оглядывалась на меня.

— Подожди, — с неожиданной хрипотцой выкрикнула я. — Стой…

Я ринулась к ней, вытянув руку. Я почти добежала до неё, я едва коснулась её рукой… и она рассыпалась на тысячи парящих на ветру серебрящихся снежинок. Голову пронзили вспышки воспоминаний. Дорога, шум автомобиля, повороты, перекрестки, улицы…

Я открыла глаза. Сзади подъехал автомобиль, я обернулась. Лерка выскочила из своего Форестера.

— Роджеровна…

— Машина в порядке? — спросила я быстро.

— Да, вроде…

Я посмотрела ей в глаза.

— Я знаю, что о многом прошу, Лер… но я должна…

— Я знаю, — вздохнув, улыбнулась мне Лерка и, кивнув, повторила с уверенностью. — Я знаю, Роджеровна. Ты… ты увидела, куда он увёз её?

Я торопливо закивала.

— Ну, не будем терять времени, — пожала плечами Лера.

***

— Нет, Лер, туда, прямо… И потом направо… Там должен быть такой магазин спорттоваров с большой оранжевой вывеской…

Массируя ноющие виски, то и дело кривясь от наполняющих голову воспоминаний, я указывала Лерке путь. Логинова не задавала вопросов и послушно рулила туда, куда я указывала.

— Роджеровна, теперь куда? — после очередного поворота возле обувного магазина спросила Лерка. — Роджеровна! Ты слышишь меня?..

— Там… — я скривилась, воспоминания Рады буквально простреливали голову невероятно яркими, пронизывающими мозг вспышками с обрывками изображений. — На… направо…

— Куда направо? — спросила Лерка.

— Арка… Кирпичная арка возле эстакады! — простонала я с болью в голосе.

— Лера, вон она! — подал голос Лёва.

— Вижу, — выдохнула Логинова.

Мы свернули под арку и въехали внутрь короткого тоннеля.

От стремительно сменяющихся воспоминаний Рады моя голова наполнялась чугунной болезненной тяжестью. Я чувствовала крепнущую тупую боль во лбу. Как будто что-то изнутри моего черепа норовило продавить лобную кость. С величайшим трудом мне удалось замедлить поток набрасывающихся на меня воспоминаний. Приступы ослабли. В изнеможении я взглянула в окно. В стекле дверцы автомобиля виднелось мое темное и блеклое отражение. Меня сотрясал лёгкий озноб. Тело ломило, я ощущала крепнущий жар, меня начинало мутить. Я слишком глубоко и резко погружалась в воспоминания Рады. Слишком тесно контактировала с её сознанием. Дело было не в девочке. Трудность для меня создавало иное, темное, чужое и злое сознание. Оно влияло на Раду, подавляло её, норовило сломать и подчинить. Оно мешало мне видеть её воспоминания. Это было сознание Портного. Я в этом не сомневалась.

— Теперь прямо, до длинного фабричного здания, и там поворот на другую трассу, — проговорила я, глядя в окно.

Лера так и сделала. Местность за окном постепенно менялась. Признаки мегаполиса таяли на глазах, уступая место низким промышленным строениям, пустующим заросшим диким кустарником улицам и старым таунхаусам. За окном все меньше становилось огней. Уличные ландшафты стремительно дичали. Мы ехали дальше. Дальше от города, от его многочисленных огней. Дальше… Глубже… Вперед, навстречу всепоглощающей ночи.

— Туда! — вскричала я, когда мы уже ехали по пустой ночной трассе.

Лера послушно свернула возле старой вывески на покосившемся заборе.

Впереди на фоне ночного неба с трудом угадывались силуэты нескольких деревенских домов, амбаров и сараев. Это было что-то вродефермы по разводу скота. Здесь не горело ни единого огонька, ни единого даже самого крошечного и робкого источника света. Нет… лишь ночная чернота и сероватые покровы промёрзлого снега. В свете фар Леры мелькали бревенчатые заборы конских или коровьих загонов. Показались стены каких-то зданий, старые трактора, кучи хлама, накрытого дырявым брезентом.

— Что это за место? — спросила Лера.

— Отвратительное… — выдохнула я. — Злое и темное… Сейчас… именно сейчас… Лера, тормози…

— Что? Здесь?

— Да, здесь! Выключи фары! Быстрее! — меня охватила дикая тревога.

Внезапно возросшее чувство страха заставляло меня кричать и нервничать. Я чувствовала… я ощущала присутствие и взгляд. Нас почти заметили.

— Несколько секунд мы молча сидели в темном автомобиле посреди пустой, безлюдной темной фермы. Слышно было, как за бортом субару протяжно воет зимний ветер.

— Роджеровна, — чуть боязливо спросила Лерка. — Что дальше?

Я ответила не сразу. Зажмурив глаза, я несколько раз вдохнула, как перед нырком, и погрузилась в воспоминания Рады…

Вот её привозят на чёрном Пэджеро. Вот Портной выволакивает её плачущую и с бессердечным, жестоким пренебрежением тащит за волосы как… как будто она даже не человек, а какое-то животное. Именно так он относился к своим маленьким жертвам. Они не были для него людьми. Никогда. Как и детьми. Животные или вовсе бездушные предметы, не больше. Он не видел никакого смысла в их существовании. Раду поволокли вглубь фермы. Тяжело было слышать её молящие рыдания и жалобный голосок:

— Дядя, отпустите!.. Пожалуйста! Пожалуйста! Пустите…

Она тщетно пыталась освободиться, но Портной держал её крепко.

Он приволок её к раскидистому голому дереву. Оно было похоже на те деревья, на которых прежде находили жертв Портного. Но не это заставило меня содрогнуться от ужаса, не это наполнило мою душу и пленило сознание шокирующим чувством кошмара.

Фигура… Тонкая, изящная фигура, которая стояла на самой высокой ветви черного древа. Я не сразу увидела, что она обнажена… она… она! Она!!!

Это была женщина! Бледная кожа её обнаженного тела словно тускло светилась во тьме. Она легко, без труда удерживая равновесие, стояла на конце высочайшей ветви и воздымала руки к небу… нет… не к небу.

Она обращалась к Ночи. Я знала это… Я чувствовала… И я видела, как взволновано шевелились её волосы. Рыжие, почти красные… невероятно, неестественно длинные кроваво-красные волосы сползали по ветвям дерева, как будто живые… её темно-рыжие локоны оплетали ветви дерева…

Портной швырнул Раду на снег перед деревом.

— Вот она, — услышала я его голос.

Наконец-то я услышала его голос. Равнодушный, небрежный, жестокий. Голос Портного. Голос убийцы. Но… Но кто эта женщина… И как она стоит там так высоко и легко?.. И почему она раздета… И что с её волосами? Почему они шевелятся? Почему они такие длинные?

— Переодень её, — прозвучал прохладный, грудной голос женщины с красными волосами. — И действуй.

— Да, госпожа… — раболепно ответил Портной.

С этими словами он вынул из черного рюкзака зеленое платье в белый горошек. Точно такое же платье, как десятки предыдущих.

Я вынырнула из воспоминаний Рады.

— Роджеровна… — Лера во все глаза испуганно глядела на меня.

— Ника, ты как? — с неожиданно заботой в голосе спросил Лёва.

Не говоря им ни слова, я открыла дверцу автомобиля и выскочила в ночь.

Спотыкаясь, поскальзываясь и утопая в сугробах, я сломя голову бросилась вперёд в ночь. Я не разбирала дороги, меня гнало вперёд неумолимое желание успеть, помешать, спасти…

— Роджеровна! Стой!.. — закричала мне вслед Лера.

Я быстро обернулась. Логинова и Синицын оба выскочили из внедорожника следом за мной.

— Назад! — крикнула я им. — Оставайтесь в машине!

— Нет! — категорично отозвалась Лера, подбегая ко мне. — Хрен ты у меня куда-то одна теперь пойдешь!

Я взглянула ей в лицо и поняла, что я не сумею её убедить остаться в машине. С печальным и беспомощным видом я взглянула на Лёву. Синицын чуть дернул плечами.

— Ты знаешь ответ, Ника.

Я открыла рот, чтобы объяснить им, что они не должны и, вообще, не имеют никакого права рисковать собой ради моих проблем, но холодную январскую ночь вдруг разорвал истошный крик ребёнка. Я сию же секунду оглянулась на крик. У меня сдавило сердце, на мгновение меня фактически парализовало, я не могла сдвинуться с места. Я оглянулась на Леру с Лёвой. Логинова перепугано и ошеломленно смотрела в ночь вслед прозвучавшему крику ужаса и боли. Лицо Лёвы выражало напряженную и пытливую подозрительность. Ничего не объясняя друзьям, я развернулась и бросилась на звук крика в ночь. Да, я была безрассудна. Да, это был ещё более глупый поступок, чем залезть в дом, где Беккендорф встречался с Портным.

У нас нет оружия, мы одни, и мы никого из Уголовного розыска или полиции не предупредили, что идем по следу одного из самых опасных и кровавых убийц нашего времени.

Я бежала в ночь, снег скрипел под подошвами моих ботинок. Следом за мной немедленно припустили и Лёва с Лерой. В тот момент я не думала о том, какой опасности мы себя подвергаем. Я лишь жаждала успеть и помешать им… Портному и… и той женщине! Я была преисполнена пламенным порывом сорвать их ритуал, помешать этим drań! Пока я бежала, перед глазами снова замелькали воспоминания маленькой Рады. Ночь ветром шелестела в ушах, полоскала мои волосы. Ночь пыталась удержать меня, остановить, сбить с ног. Ночь не желала, чтобы я прерывала зловещее таинство убийц.

Я злилась на себя, что не могу бежать быстрее. Я хотела быстрее, но не могла. Я и так мчалась на пределе. Если бы я могла, я бы уже взлетела, лишь бы поскорее оказаться там. Я даже не слишком думала о том, что буду делать дальше. Все мои мысли были подчинены лишь чаянию успеть спасти Раду. Её воспоминания и голос вели меня. А я вела за собой Леру и Лёву. Мы мчались к тому месту, от которого нужно было бежать со всех ног и как можно дальше. Здания фермы выплывали из ночной тьмы. Вдыхая стылый воздух, я рвалась вперёд. Успеть. Успеть. Успеть… Эти слова в такт учащенному пульсу гремели в моей голове. Я свернула возле длинного здания, похожего на амбар, и почти сразу увидела его. Дерево. Такое же, как в моих видениях. Угольно-черное, словно выжженное на фоне ночного небосвода и заснеженной земли. Это ветвистое дерево словно изначально, умышленно было посажено и выращено для сотворения одного из самых страшных зол — детоубийства. Это дерево словно само было частью Зла. Оно одним своим видом вселяло в душу мрачное, гнетущее ощущение. Дерево напоминало черную трещину в пространстве нашего мироздания.

И лишь затем я обратила внимание на несколько тускло и слабо мерцающих огоньков подле толстых корней устрашающего древа. Там кто-то невысокий стоял на земле среди этих огоньков… Я видела, что этот кто-то странно двигался. Как будто ему кто-то или что-то мешало.

Пару мгновений я, чувствуя, как от интенсивных ударов сердца становится трудно дышать, наблюдала за Портным.

Он стоял на коленях на земле в кругу старинных стеклянных фонарей.

Лера и Лёва остановились возле меня. Я слышала их громкое, сбивчивое дыхание. Прозвучал сдавленный писк, затем я услышала плач Рады и шипение Портного.

— Тс-с-с… Не бойся, моя милая… ты была предначертана… ты и сама это знаешь…

— Роджеровна… — дрожащим голосом позвала меня Лера.

— Включи камеру, — не оборачиваясь шепнула я

— Что?

— Включи камеру на телефоне и снимай! Потом отправь это Стасу… у тебя есть его номер.

— Ладно, а ты…

— Мне нужно туда, — едва слышно пробормотала я и сделала шаг вперёд.

В тот же миг Портной замер, затем резко подхватился и обернулся.

Я не увидела его лица, вместо него под капюшоном у убийцы была лишь темнота. Впрочем, лишь беспросветная мрачная темнота и может быть аллегорическим обликом подобных монстров.

У ног убийцы лежала Рада. Она уже была в тот самом зеленом платье из вискозы. Её уже приготовили. Убийца молчал. Чернота из-под его капюшона безмолвно глядела на меня.

Я сделала шаг. Странно, но какая-то нелепая уверенность в правильности своих действий легко подхватила меня и словно подталкивала вперёд. Вместе с наваливающимся многотонным чувством страха и проникающей в тело предательской дрожью я ощущала… силы. Приток какой-то необъяснимой внутренней силы, которая дарила отчасти спокойную уверенность. Странная смесь чувств. Можно ли бояться и быть смелой одновременно? Наверное, иногда можно.

— Скоро здесь будет полиция! — я не придумала ничего лучше. — Ты не успеешь уйти…

Я обвела взглядом обступающую нас темноту и снова взглянула на Портного. Он по-прежнему молчал. За него говорил вьющийся над сугробами промозглый ветер. Ветер что-то выл и шептал с ядовитой злостью.

— Вы не уйдете, — сделав ударение на первом слове, произнесла я, добавив в свои слова угрозы.

Сумеречный Портной словно потерял способность говорить и двигаться. Но он смотрел на меня. Я не видела его лица, но отлично, почти физически ощущала, как он наблюдает за мной.

На снегу возле его ног с завязанным ртом заплакала Рада. Ее личико было обращено ко мне. Я сделала ещё один шаг вперёд. Сердце забилось чаще. Если бы оно могло, то вырвалось бы и упорхнуло прочь. Адреналин стучал в крови целым конским табуном. Мое дыхание сбивалось, дрожало, застревало в горле.

— Отпусти Раду, — твёрдо сказала я.

Голос мой прозвучал звонко и уверенно, разлетаясь в ночи на порывах мелкой вьюги.

— Чего ты ждешь?! — вскричал гневный женский голос. — Убей её!! Убей их всех!!! Живо!!!

Её повелительный голос сорвался на требовательный, почти истеричный пронзительный крик. И в тот же миг Портной ринулся на меня. Я не убегала. Я с удивительным для себя спокойствием стояла и смотрела, как он шагает ко мне. Я почти равнодушно взирала на появившийся в его руке пистолет.

Я не убегала и не кричала. Я только стояла и смотрела. Сама не зная, почему. Быть может, это шок? Ступор? Быть может, это страх и ужас перед неминуемой гибелью лишили меня возможности бежать, кричать и даже пытаться спастись?

Он не спеша приблизился ко мне, затем остановился и поднял вытянутую вперед руку. Я видела тускло поблёскивающий пистолет и чёрные пальцы в перчатке, сжимающие рукоять оружия.

Мгновение… Удар сердца. Я и Он молчим. Я смотрю без страха, но страх присутствует во мне. Страх пытается сломить меня, подчинить себе. Страх намеревается заставить меня содрогаться в панике перед ликом подступившей близко смерти.

— Ты не обязан, — внезапно говорю я с усталой, бессильной грустью.

Он не сразу ответил, и голос его звучал удивительно печально.

— Я должен…

Его указательный палец едва заметно двигается, и шипение ветра заглушает мощный раскатистый гулкий выстрел.

Я вижу вспышку огня. В коротком ярком всплеске света мелькает его лицо и отрешенный взгляд шокированных глаз. Наши взгляды встречаются. Мне хватает короткой доли мига, чтобы увидеть его воспоминания, погрузиться в его сознание, увидеть его изнутри… его настоящего… Последнее, что я помню перед погружением в его чувства и эмоции, панический, надрывающийся крик перепуганной Леры.

…Я в окружении дымчатой мглы. Я не знаю, что это, и где нахожусь.

Мгла вращается вокруг меня.

— Что происходит? — услышала я испуганный мальчишеский голос с фальцетом. — Что это такое?! Что?! Где я?! Я слышу, что он в панике. Разделявшая нас темная дымчатая мгла рассеивается и испаряется. Несколько мгновений, и я вижу, что нахожусь в небольшой, но уютной комнате. Я обвела взглядом бледно-зеленые отделанные вагонкой стены комнаты, которые во множестве были заклеены постерами рок-групп, хоккейных команд и плакатами из видеоигр.

Мой взгляд задержался на столе с компьютером. Там рядом с клавиатурой стояла чашка с недопитым чаем, и лежала раскрытая тетрадь. Чуть дальше стояла двуспальная кровать с одеялом, на котором красовалась эмблема ЦСКА. Возле кровати стоял тренажер для пресса, а за ним светлели окна под опущенными жалюзи.

— Что происходит?! — нервно и пугливо спросил стоящий передо мной мальчишка.

Я перевела взгляд на него. Он был в нелепой длинной майке и шортах. Босой, с взъерошенными каштановыми волосами и синяком под глазом. Он бы выглядел милым и даже забавным, если бы не держал в правой худой, костлявой руке громоздкий чёрный пистолет.

— Что происходит? — едва не плача в который раз воскликнул парень.

Он был примерно моего возраста. А может и чуть помладше. Его губы дрожали, юношеское лицо перекашивали эмоции смятения.

— Кто ты? Кто ты такая?! Отвечай! — последнее слово он вскрикнул, и голос его снова прозвучал звонким фальцетом.

— Если ты не знаешь, кто я, — проговорила я мягко и деликатно. — Зачем ты целишься в меня? Ты хочешь убить меня?

Несколько секунд он во все глаза смотрел на меня. Пистолет дрожал в его руке.

— Я… — выдавил он и нервно сглотнул. — Я не знаю! Я… я должен! Я должен!

Он агрессивно оскалился, но я видела, что оскал вышел фальшивым. Он боялся. Он был растерян и боялся. Я внимательно и пристально рассматривала его лицо.

Удивительно… Неужели один из самых жестоких убийц когда-то был таким вот обычным мальчишкой? Одним из тех обыкновенных мальчишек, которые слушают «Linking Park» и «Bring Me The Horizon»? Играют в видеоигры и с упоением смотрят хоккейные матчи?..

— Почему ты считаешь, что должен? — спросила я и ступила вперёд.

— Я… — он замолчал.

Я подошла ближе. Глядящий мне в лицо ствол пистолета дрожал сильнее.

— Почему ты хочешь это сделать? — спросила я.

— Я… я…

— Ты правда хочешь убить меня? — осторожно и проникновенно спросила я. — Ты уверен, что хочешь выстрелить?

Я смотрела в его глаза. Его голубые глаза смотрели с пугливой нерешительностью и гневным непониманием. Он боялся и злился. Он не мог понять происходящего.

— Я не знаю, — выдохнул он.

— Как тебя зовут? — спросила я, подходя к нему.

— Н-нифонт… — снова нервно сглотнув, ответил мальчик. — Я Нифонт… А ты? Кто ты такая? И почему я снова здесь?

— Меня зовут Ника, — я по-доброму улыбнулась ему.

Передо мной был ещё не тот страшный убийца, отбирающий одни жизни и без сожаления ломающий другие. Передо мной был перепуганный, сбитый с толку парнишка с пистолетом в костлявой руке.

— Ника? — переспросил Нифонт дрогнувшим голосом. — И что ты… Что мы здесь делаем?

— Это твой дом, — ответила я. — Тебе лучше знать.

— Да, но… — он обвёл взглядом свою комнату. — Это… я… я жил здесь очень… давно… Давно!

Он повторил это слово удивленно и взволнованно. Словно только сейчас осознал его значение.

— Я давно уже здесь не живу, — грудь мальчика начала вздыматься от участившегося тревожного дыхания.

Его глаза заметались по сторонам.

— Я помню… — проговорил он.

— Хорошо, — кивнула я. — Ты помнишь, кто ты в будущем?

— В будущем? — переспросил он.

— Да, — ответила я.

Нифонт задумался. И вдруг лицо его исказило выражение понимания и ужаса.

— Нет… — шепнул он и беспомощно взглянул на меня. — Нет…

Он опустил руку с пистолетом, прижал сомкнутые кулаки к голове и зажмурился.

— Нет! Нет! Нет! — Нифонт кричал все громче и мотал головой. — Это не правда! Это ложь! Ложь! Ложь!..

— Это правда, Нифонт, — печально, с сожалением произнесла я.

Он поднял на меня слезящиеся глаза. Я почувствовала, как у меня сжимается сердце от сожаления и сочувствия. Мне было жаль этого напуганного мальчика, который здесь сейчас увидел, кем он стал.

Но мне было важно, чтобы эта часть сознания Портного, часть его детских воспоминаний, повлияла на взрослого Нифонта, который стал убийцей. А это было возможно только, если мальчик Нифонт увидит и осознает весь ужас, сотворённый им, взрослым, в дальнейшем будущем. Мне было важно, чтобы Нифонт-мальчик испытал настоящее потрясение и ужас… Но мне было жаль его. По крайней мере эту ещё невинную часть его сознания.

— Мне жаль причинять тебе боль, — продолжала я с грустным сочувствием, — но это правда…

— Я убийца… — ошарашенно выдохнул парнишка. — Я убийца и монстр… — Нифонт…

— Я монстр!!! Монстр!!! — он поднял на меня покрасневшее, искривленное в слезной и безумной ярости лицо. — Я… Я стал настоящим чудовищем!.. Но я… я же не хочу… Я не могу… Я не…

Он всхлипнул, с его губ срывалось нервное, прерывистое дыхание.

— Я ужасное чудовище! — Его крик взорвался в комнате, отскочил от стен и вознесся под потолок.

— Только… — проговорила я осторожно, — только часть тебя…

— Это что-то… меняет? — сотрясаясь и вытирая слёзы, проговорил он.

— Ты сам можешь что-то поменять, — проговорила я утешающе.

Он недоверчиво взглянул на меня.

— Правда? — с надеждой спросил он.

— Правда, — обнадеживающе улыбнулась я. — Ты можешь… изменить поступки… другого себя… Если хочешь?

— Я… я хочу… — пробормотал Нифонт и кивнул.

Но тут же вдруг вскрикнул, сморщил нос и сцепил зубы. Он вёл себя так, словно ему было невыносимо больно. Что-то необъяснимое причиняло мальчику внутреннюю мучительную боль.

— Нифонт… — встревоженно проговорила я, наблюдая за ним.

— Она… требует… требует, чтобы я подчинялся! Я… Я должен! Должен!.. Я должен подчиняться! Я обязан…

— А ты сам хочешь?! — спросила я. — Сейчас важно, чего хочешь ты сам!..

Нифонт выронил пистолет, крепко зажмурив глаза, отчаянно замотал головой.

— Отстаньте от меня, отстаньте! Вы все!.. Хватит! Хватит!!!

В следующий миг он вдруг бросился на меня. Я испуганно вскрикнула, отскочила. Парнишка пробежал мимо меня и с диким яростным лицом врезался лбом в стену.

Я закричала в страхе, глядя на внезапный порыв безумства юного Нифонта.

Парнишка рухнул на пол без чувств. Я было бросилась к нему, но его воспоминание внезапно осыпалось серебрящимися мерцающими осколками. А мое тело неожиданно перестало меня слушаться. Руки, ноги, плечи, суставы и мышцы— все вдруг словно налилось тяжелым, вязким свинцом.

В следующим миг я резко провалилась куда-то назад. Я даже не успела закричать или испугаться, как снова очутилась посреди укрытой ночью безлюдной фермы перед кошмарным черным деревом. Портной… Точнее Нифонт, взрослый Нифонт, неподвижно лежал в снегу, и метель небрежно забрасывала его куртку щепотками снега.

Передо мной в нескольких шагах в кругу мерцающих стеклянных фонарей лежала связанная Рада. Я ринулась к ней. Малышка дрожа от холода и страха, с трепетной надеждой и просьбой в глазах глядела на меня.

— Сейчас, солнышко, сейчас, — я присела возле неё, взялась руками за кроваво-красные нити, что опутывали её тонкое, хрупкое тело.

Но разорвать их голыми руками не вышло. У меня не хватало сил. В бликах дрожащих фонарей я увидела лежащие рядом мотки черных ниток, пуговицы и ножницы. Меня передёрнуло от отвращения и ужаса, едва я вспомнила зашитые этими нитями губы убитых Портным девочек и пришитые на их сомкнутые глаза такие же пуговицы. Но я успела… В этот раз у него не получилось. Я разрезала ножницами опутывающие Раду нити.

— Ника… — тоненько пискнула Рада, когда я сняла повязку с её рта.

— Всё хорошо, — заверила я её, — иди ко мне.

Девочка дрожала от холода, у неё заметно посинели губы, и она едва могла двигаться. Ни секунды не размышляя, я расстегнула молнию своей куртки, сорвала её с себя и завернула в неё малышку.

— Всё хорошо, солнышко, всё хорошо, — приговаривала я, понимая, что ничем хорошим для замерзшего ребенка сегодняшняя ночь закончиться не может.

Сзади послышались шаги.

— Роджеровна… — никогда ещё Леркин голос не звучал так жалобно и слёзно.

Я оглянулась и увидела сотрясающуюся в тихих рыданиях Логинову.

Её утешающе обнимал бледный, как лежащий вокруг снег, но все так же показательно невозмутимый Лёва Синицын.

— Роджеровна… — Лера судорожно всхлипнула. — Я… ты… Когда он… Когда он выстрелил… в тебя… и… вдруг…

Она замолчала, замотала головой. Слёзы блестели на её щеках. Логинова была сражена пережитым чувством страха после выстрела Нифонта. Короткий миг всепоглощающего страха надломил её и ранил глубоко внутри.

Я ощутила бесконечное жалостливое сочувствие к бедной Лерке. И всё из-за меня. Я её в это втянула, я же заставила пережить невероятный, ошеломительный, тяжелый шок. Я и подумать не могла, что Лерка может ТАК испугаться за меня. И сейчас меня жгучей болью жалило чувство вины.

— Прости меня, — попросила её.

Вместо ответа Логинова бросилась ко мне и заключила нас с Радой в чувственные объятия.

— А-а… Лера… — простонала я, — задушишь…

В порыве чувств, как негативных, так и положительных, у моей подруги нередко обнаруживались неожиданные силы.

— Прости, прости… — Логинова громко шмыгнула носом.

— Раду срочно нужно согреть, — поспешила сообщить я и взяла закутанную в мою куртку девочку на руки.

— Конечно, — закивала головой Лерка, одновременно стирая слёзы с щёк.

Едва мы двинулись прочь, как я услышала хруст снега от чьих-то шагов. Я тут же обернулась и увидела её. На мгновение у меня застыло дыхание и пульс. Я услышала судорожный вздох Лерки и всхлипывания Рады. На нас четверых надвигалась неестественно высокая, худощавая женская фигура. Её темные густые волосы плавно и лениво развевались в воздухе. Извивающиеся локоны поднимались над её головой и тянулись во все стороны. Через грудь в меня проникло тягостное, давящее на сердце и легкие чувство.

Рада тихо заплакала. Лерка ошарашенно выругалась. Даже Лёва настороженно прошептал: «Что это?..».

А это было одно из обличий самого настоящего зла. Я более чем явственно ощущала сокрушающую душу и удавливающую любую волю мощную силу… или ауру. Не важно. Я чувствовала то уничтожающее влияние, которое оказывала исходящая от этой фигуры сила. Я выступила вперёд. Меня захлёстывал ужас, но я старательно сопротивлялась и глядела в лицо невероятно высокой женщины. Но её лицо скрывала ночь и густые пряди волос. Длинная, худая фигура нависла над нами.

— Лера! Лёва! Уходите! — не оборачиваясь бросила я.

— Роджеровна, ты!..

— Послушай меня! — слезно взмолилась я.

Я каждой частичкой своего тела и сознания остро чувствовала ужасающую опасность, в которой мы все оказались. Опасность, которой почти нельзя избежать. От которой нельзя скрыться. Во всяком случае всем…

— Уходите! — процедила я, не отводя взгляд от того места, где у этой женщины должно быть лицо.

Она не торопилась. Она знала, что нам некуда бежать. Ветер раскинул полы её длинного чёрного пальто. Под ним она была в багровом платье. Когда свет фонарей на снегу коснулся её волос, я увидела, что её волосы тоже не черные, а темно-рыжие. Это была та рыжеволосая женщина из моего видения. Та, что отдавала приказы Нифонту…

— Как ты посмела, мелкая дрянь?!! — с ядовитой злостью в голосе громко прошелестела женщина. — Как ты посмела прервать мой ритуал?!!

Я, наверное, хотела что-то сказать, но не смогла ничего ответить. И я не знала, что нам дальше делать.

— Мелкие ничтожества! — прошипела невероятно высокая дама. — Здесь вы и подохнете за свою наглость!

Она вдруг резко, угрожающе дёрнулась вперёд. Протянула в нашу сторону две руки с длинными ногтями. Извивающиеся темно-рыжие локоны щупальцами рванулись в мою сторону.

Звонкий тонкий крик Рады раздался у меня за спиной. Я услышала, как сдавленно ахнула Лера и поперхнулся Синицын. Испытывая сжимающий в объятиях душу бесконечный ужас, я подняла свои дрожащие ладони. Я повиновалась какому-то неизвестному внутреннему наитию. Я откуда-то знала, что нужно делать. Что-то произошло в это мгновение. Со мной. С моими руками. С окружающим нас миром.

Мои ладони неожиданно засияли мягким и лучистым серебристо-белым светом. Ласковое, но яркое сияние стремительно усиливалось.

Худая женщина в черном пальто, словно испугавшись, отпрянула назад. А я немедленно расправила плечи, мои легкие наполнил живительный прохладный воздух. Страх во мне погас, затих, уступая место стойкой смелости. И вместе с тем удивительно невозмутимое умиротворение наполнило мое сознание, я больше не боялась. Страх был не властен надо мной здесь и сейчас, пока мои ладони источали свет… мой свет…

Я чувствовала, как за моей спиной вдруг усилился ветер. Овевая меня, играя моими волосами ветер устремился на жуткую женщину с темно-рыжими волосами. Метель крепчала, стремительно возрастал напор свирепеющего ветра. Зимняя стихия вдруг определенно встала на мою сторону и набросилась на безликую жуткую даму. Вихри снега хлестали её и бились вокруг её тела. Я, не отрываясь, глядела на то, как рыжеволосая бессильно и беспорядочно отбивается от метели и ветра.

Женщина в пальто стремительно уменьшилась, теряя рост и силы. Необъяснимая пугающая иллюзия испарилась, обнаружив перед нами почти обычную женщину в расстегнутом черном пальто и багровом платье. Её волосы также укоротились, перестали взлетать и извиваться, словно живые.

Она что-то шептала, но слов из-за ветра было не разобрать.

Январская темная ночь вдруг в один момент озарилась таким же чистым сиянием, какое исходило от моих обращенных к небу светящихся ладоней.

Я подняла удивленный взгляд и не поверила глазам. Небосвод зимней ночи разительно преобразился. И вместо густого покрова угрюмых мрачных туч с неба сейчас дружно светили сотни тысяч звёзд. Их целительный ласковый и добрый свет проливался вниз сюда к нам. Их свет был таким же, как и мой. Или же мой был подобен ему… я не знаю.

Но я видела, с каким ужасом, быстро, хоть и нехотя, отступала назад дама с темно-рыжими волосами. Сгорбившись, закрываясь от метели, вихрей снега и озаряющего ночь звёздного света, она пятилась назад.

— Нет… — услышала я её дрожащий шепот.

Прикрывая лицо руками со скрюченными пальцами, она мотала головой и повторяла:

— Нет… Нет! Нет!!! Не может быть!..

В голосе её звучал одновременно страх и смятение.

— Не может быть!.. — повторяла она, закрываясь от серебристо-лазурных лучей света. — Вы ведь все давно вымерли… Тебя… Тебя не должно было быть!.. Не должно, чёрт бы тебя побрал!!! Откуда ты взялась здесь?!! Вы же все передохли… Давным-давно! Ты не можешь существовать… Такие как ты… не должны были остаться!

Она отпрянула от меня и в следующий миг вдруг неуловимо резко развернулась и с невероятной скоростью унеслась прочь, точно привидение.

С колотящимся сердцем я, ничего не понимая, глядела ей вслед. О чем она говорила?! Кто она такая?! Что вообще здесь только что произошло?! Как… Как это возможно?!

Метель и ветер, атаковавшие женщину с темно-рыжими волосами, постепенно стихли. Я растерянно взглянула на свои ладони. Мягкий свет плавно угасал. Свет звёзд тоже ослабел, но они продолжали заливать всю ферму своим чарующим мистическим сиянием. Я огляделась. В свете звёзд снег вокруг казался светло-лазурным и словно подсвеченным изнутри. От этого явлениявсе вокруг нас окрасилось в чарующие лазурные, молочно-белые и серебристые оттенки.

Я обернулась на своих друзей. Прижимая к себе Раду, Лерка во все глаза с выразительным впечатлением в глазах безмолвно глядела на меня. С изумлением смотрел Лёва, а Рада восхищенно улыбалась.

— Роджеровна… — выдохнув, тихо проговорила Лерка. — Что… Что сейчас… происходит? Что?.. Что это т-такое… было? А?..

Голос её истончился, и последний звук она почти нервно пискнула. Я отлично понимала её потрясение. Потому что сама испытывала такой же масштабный внутренний катарсис. Я не могла объяснить ничего из того, что случилось в последние пару минут. Это было далеко за гранью моего понимания.

Но одно я знала точно и наверняка: сегодня, здесь и сейчас мы все столкнулись с чем-то новым, совершенно неизвестным, опасным, злым и тёмным. Эта жуткая женщина в черном пальто фактически является настоящим убийцей… или же, скорее, той, кому подчиняется Сумеречный портной. Даже не так. Сумеречный портной, я только сейчас поняла этот факт, состоит из двух человек. Страшный и жестокий убийца— это двое людей. Как минимум двое. И дама с темно-рыжими волосами — одна из них. Девочки нужны ей для какого-то тёмного и зловещего ритуала. Я подняла взгляд на дерево, которое было приготовлено для убийства Рады…

Зачем они ей? Зачем эта женщина требует убивать их и вешать на красных нитях? Зачем?..

Я, возможно, могла бы получить ответы на эти вопросы. Во всяком случае, стоило попытаться.

— Уходите, — попросила я Лёву и Леру с Радой. — Пожалуйста… Вы достаточно сегодня натерпелись. Не надо задерживаться здесь…

— А ты что собралась делать? — голос Лерки всё ещё подрагивал.

— Поговорить, — ответила я и подошла к лежащему в снегу Нифонту.

— Ника, — в голосе Лёвы послышались нотки беспокойства. — Может, все-таки не стоит говорить наедине с Сумеречным Портным?

— Он не Портной, — с неким сожалением и даже состраданием глядя на Нифонта, ответила я.

Я помнила парнишку с синяком под глазом, который вдруг увидел пугающие воспоминания взрослой части своего сознания. Уверена, он увидел множество кошмарных вещей и действительно решил, что лично совершил их. Я ведь и сама сперва решила, что он и есть тот самый убийца. Пока не увидела до конца все его воспоминания.

Да. Мне пришлось лгать Нифонту-мальчишке, чтобы он помешал себе-взрослому убить меня, Леру, Лёву и Раду. Мне пришлось убедить его, что он и есть Портной, посеяв ошеломляющее смятение в его душе. Мне пришлось вынудить его возненавидеть себя… И сейчас за этот подлый проступок меня с лихвой остервенело грызла совесть.

Я сделала то, за что сама нередко упрекала других людей. И я не могла успокоить себя банальной идиотской фразой «у меня не было выбора». Выбор есть всегда, просто чаще всего мы выбираем то, что удобнее для нас.

Я вздохнула, присела возле Нифонта. Он не двигался. Я внимательно оглядела его. Полагаю, он был сообщником, помощником и свидетелем. Во всяком случае, я знала это, каждое рукодельное платье из зеленой вискозы, в которое были облачены убитые девочки, было сшито руками Нифонта.

Я достала телефон и набрала номер скорой помощи. Сообщив примерное местоположение и состояние Нифонта, я дала отбой и спрятала трубку обратно. Нифонт оставался неподвижен.

Возможно, стоило разбудить его. Но его воспоминания, очень вероятно, скажут мне гораздо больше, чем он. Если он, вообще, захочет говорить. Следовательно, мне нет смысла будить его. Тем более, что он может быть абсолютно непредсказуемым.

Я, стараясь не делать резких движений, подкралась к лежащему на снегу Нифонту. Помешкав, я робко приблизилась к нему. Наверное, не стоило в который раз за сегодняшний день искушать судьбу. Но я старалась заткнуть неослабевающее чувство опасности доводом, что в дальнейшем мне может и не представится случай, остаться с Нифонтом наедине и увидеть его воспоминания. Помедлив, отчаянно перебарывая чувство боязливой неловкости и опасения, я легонько коснулась пальцами рукава Нифонта.

Мгновение… Затем мой взор озарила вспышка света. Я провалилась в бездну цветастого вихря из расплывчатых изображений, звуков и всплесков эмоций.

Я увидела его детство. Там промелькнула та самая комната, в которой я уже побывала. Школьные годы, студенчество, первая любовь, лица людей, которые были с ним рядом, и, наконец, время, когда он сошелся с Сильвестром Гольшанским.

Я попыталась детальнее рассмотреть воспоминания Нифонта, связанные с Гольшанскими. Я сосредоточилась на этих воспоминаниях, потому что именно здесь в это время Нифонт своими руками сшил первое из роковых детских платьев. Одно из нескольких. Зелёное. Из вискозы. В тот самый белый горошек.

Мною овладело тревожное чувство предвкушения открытия тайны. Я была близко. Я подкралась к порогу двери, за которой притаились жуткие секреты. Я вот-вот открою эту дверь. Стоит только подобрать ключ… Мне пришлось приложить серьезное усилие, соизмеримое с поднятием чего-то тяжелого, чтобы, образно говоря, зацепиться за эти эпизоды из жизни Нифонта.

Получилось не сразу. Воспоминания дрожали, искажались и туманились. Казалось, мозг Нифонта отчаянно сопротивляется, желая не позволить мне узнать эти фрагменты его жизни. Но я не уступала и погрузилась в видение.

… Его руки дрожали. Но пальцы ловко и умело управлялись с иголкой. Стежок за стежком Нифонт сшивал левый рукав маленького зеленого платья.

Он сидел в небольшом помещении. Черно-бурый полумрак густел и сжимался вокруг ореола света настольной лампы. Каменные стены чуть заметно поблескивали от проступающей через кладку влаги. Нифонт закончил с одним рукавом и занялся другим. Я стояла подле него и, боязливо прикрывая рот ладонями, наблюдала, как он усердно, чуть ли не с благоговейным трепетом, накладывает идеально ровные стежки.

Я прошла вперед. Мне хотелось заглянуть в лицо Нифонта. Увидеть его глаза, поймать его взгляд. Мне хотелось увидеть взгляд человека, который осознано согласился оказывать помощь в совершении самых отвратительных, жесточайших убийств!

Его принуждали? Его заставляли силой? Его каким-то образом шантажировали? Было слишком очевидно, что это не так. Тогда что? Не в первый раз я задавалась мучительным для меня вопросом: «Почему?».

Нифонт продолжал шить платье. Очередное платье для очередной жертвы.

От понимания этого меня снедала мрачная тоска и досадливое сожаление.

Откуда-то сверху прозвучали шаги. Затем послышался металлический лязг, скрип. Кто-то наверху явно что-то открывал. Внутрь вдруг ворвался широкий луч света, точно прожектор освещающий темную сцену. По лестнице вниз спустился мужчина. Даже в полутьме, что царила в этом небольшом подземелье, я заметила, что гость одет весьма хорошо и дорого. Я знаю, о чем говорю. Ботинки ручной работы, часы из лимитированной коллекции элитарного бренда и пиджак, сшитый на заказ. Чуть хмурясь, я вгляделась в лицо гостя.

— Ну что? — спросил он, подходя к Нифонту сзади. — Закончил?

Нифонт пугливо, точно нашкодивший мальчишка, оглянулся на вошедшего.

— Почти, — проговорил он, опустив взгляд.

— Поторопись, — процедил мужчина. — Она ждёт… ей необходим новый обряд! А для обряда нужно чёртово платье!

— Я сейчас… сейчас… — пробормотал Нифонт, торопливо орудуя иголкой с ниткой.

Гость подошел ближе. Я инстинктивно сделала шаг ему навстречу. Я уже ожидала увидеть его лицо. Но оно оказалось странно размытым, очень нечетким. Как будто я смотрела на него через сильно запотевшее стекло.

Это ещё что такое?! Почему… Почему я не могу увидеть его лицо?

Я подошла к мужчине ещё ближе и попыталась разглядеть его.

Он достал сигарету закурил, выдохнул расплывчатую струю табачного дыма.

Чем пристальнее я всматривалась в лицо неизвестного гостя, тем больше оно расплывалось и туманилось. В конце концов вместо лица у вошедшего человека появилось бесформенное, размытое пятно из серо-бежевых оттенков. Выглядело это крайне жутко!

Но я поняла в чем дело. Я оглянулась на Нифонта. Тот продолжал сшивать края ткани платья. Это всё он. Его сознание не позволяет мне увидеть лицо мужчины с в пиджаке. Он защищается от меня. Не желает пускать меня в свои воспоминания. Он стыдиться и боится их. И страшится мысли, что кто-то может узреть их.

— Нифонт! — докурив сигару, властно произнес мужчина. — Сколько мне ещё ждать?!

— Ещё немного… — торопливо отозвался мужчина.

Сверху, через открытый в крыше подземелья люк внутрь ворвался внезапный истошный крик. Кричала женщина. Кричала долго, пронзительно, с невыносимым тяжким страданием в голосе. Меня пробрал озноб от звука её голоса. Я её узнала. Хоть и её голос сейчас был другим, я её узнала.

Дама в чёрном пальто. Женщина с шевелящейся гривой темно-рыжих волос. Она здесь. Она… Это всё ради неё.

Я с отвращением и негодованием взглянула на маленькое зеленое платье, которое поспешно дошивал Нифонт. Все эти убийства… Это для неё. Но… Зачем? Зачем ей это? И почему ей так больно?! Неужели…

Меня внезапной молний пронзила сотрясающая внутренний мир и сознание кошмарная мысль!

Эти девочки… Их убийства… Они… Они что…

Женщина снова закричала, срываясь на страдальческий хрип и затем на вой.

— Чёрт возьми! Нифонт! — вскричал, потерявший терпение гость.

— Готово, отец! — Нифонт вскочил со стула и протянул гостю платье.

Безликий мужчина вдруг отвесил Нифонту увесистую пощечину. Голова Нифонта качнулась в сторону, он тут же пугливо опустил голову и отвёл взгляд.

— Не смей называть меня отцом! — прорычал он. — Ты родился от меня, но лишь потому, что двадцать пять лет назад я подвозил твою мать до дома… Так уж случилось, что мы покувыркались разок, и появился ты. Но я тебе не отец! Запомни это!..

— Да… конечно, от… Сильвестр, — ответил Нифонт.

Я, оцепенев от шока, глядела на них. Мой мозг просто не успевал реагировать на шквал новых открытий! Сильвестр?! Сильвестр Гольшанский?! Отец?! Отец Нифонта?!! А рыжеволосая… и эти девочки… они… они…

Я уже знала ответ. Он был сокрыт в переполненном мучительной болью голосе кричащей женщины. Боль… Мучение… Страдание…

Меня вдруг с силой утянуло куда-то вверх, затем мотнуло назад и бросило вперед. Я очнулась, полулежа на снегу. С моих дрожащих губ срывалось частое, глубокое дыхание.

— Они утоляют её боль… — прошептала я ошарашено. — Они… снимают её мучения… откладывают их… прерывают её страдания… Почему?..

Последнее слово я едва слышно прошептала. Меня накрыла чья-то тень.

Не поднимаясь, я взглянула на человека передо мной. Покачиваясь, весь в снегу, с перекошенным от злобы лицом в меня целился из пистолета Нифонт.

— Ты такая же… — процедил он, и глаза его безумно сверкнули. — Такая же, как она… Другая, но… такая же…

Кажется, в голосе слышится удивление.

— Я видел тебя… — продолжал Нифонт. — Ты забралась ко мне в башку!

Я ничего не отвечала. Я не знала, что говорить. Я была напугана, растеряна и сбита с толку. Я ещё не пережила и до конца не осознала то, что узнала пару секунд назад.

— Как ты посмела! — прорычал разъяренный Нифонт. — Лезть в мою голову! Забираться ко мне в мозги… Ты!.. Ты, маленькая, белобрысая тварь!.. Надеюсь, твое тело нескоро обнаружат, и местное зверье успеет тебя обглодать…

Он поднял пистолет. Черный ствол смотрел мне в лицо. Уже второй раз за сегодняшний вечер я под прицелом пистолета. Но в этот раз, я откуда-то знаю это, пули из этого пистолета неминуемо вонзятся в мое тело, выбивая жизнь из моего сердца и дыхание из легких. Я откуда-то знаю, что сейчас мне ничего не поможет, если Нифонт выстрелит. Я неминуемо погибну от половины обоймы, которую он намеревается с яростью выпустить в мое тело. Я знаю это.

Секунды расщепляются на мгновения и вяло сменяют одна другую, вязко перекатываясь. Я смотрю в глаза Нифонта. Они безумны и озлоблены.

— Ты ведь никого не убивал, — тихо говорю я. — Ты лишь хотел услужить ему.

Нифонт презрительно фыркнул.

— Думаешь, забралась ко мне в башку, порылась у меня в мозгах и уже знаешь меня?

— Нет, — мой голос слегка дрожит. — Но я знаю, чего ты всегда хотел.

— И чего же? — презрительно скривился Нифонт. — Ну! Говори!..

Я молчу. Жду.

— Говори, или я выстрелю, чёрт бы тебя побрал! Что ты узнала?!

— Ты жаждал, чтоб твой отец назвал тебя своим сыном, — с флегматичной печалью в голосе ответила я. — Ты всего-навсего всегда хотел быть таким, как его другой сын. Поэтому ты готов был на всё, ради него… Готов был выполнить любую его волю.

— Я и есть его сын, — процедил Нифонт, упрямо поджав губы. — Он уже давно признал это. Просто…

Он не нашелся, что добавить. Пистолет подрагивал в его руке. Совсем как тогда в его комнате.

— Просто он никогда не называл тебя сыном, — закончила я.

Веки Нифонта дрогнули. Губы скривились в протестующей ухмылке.

— Даже если он не говорил прямо…

— Зачем ты шил эти платья, Нифонт? — спросила я. — Ты же знал, для чего они… Неужели эти маленькие девочки виноваты в том, что твой отец не признавал тебя? Зачем ты помогал ему?

Глаза Нифонта удивленно расширились. Он пару мгновений таращился на меня.

— Зачем я помогал?! Ты серьёзно?! Ты не понимаешь, глупая ты, малолетняя дрянь?! Ты правда не понимаешь своей тупой белобрысой башкой, зачем я это делал?! Да?!!

Последнее словно он прокричал с такой болью и яростью, что оно ещё несколько коротких мгновений содрогающимся эхом разносилось по ферме.

— Он попросил меня о помощи! — процедил Нифонт. — Ты не понимаешь! Да, я для него ничего не значил! Я был пустым местом! Постыдным плодом одного из его коротких увлечений, которым была моя мать! А когда я согласился помочь… Ты…

Он ухмыльнулся.

— Моя жизнь кардинально изменилась! Он дал мне пост начальника безопасности своего банка! У меня появились деньги, влияние и даже…

— Власть, — подсказала я и осторожно, медленно села. — Всё это стоило…

— Пару десятков повешенных маленьких с***к? — со злобным презрением торжествующе ухмыльнулся Нифонт. — Да конечно стоило, мать твою! Ты дура, если думаешь, что мне хоть на миг было их жаль! Их жизнь все равно ничего не стоит! Какие-то там безымянные щенки, рожденные всяким нищим быдлом! Что значит их жизни?! Кому они нужны?! Чего они стоят?! Что, мир много потеряет, если в нем станет на три-пять десятков меньше будущих шлюх, стерв и с*к? А?! Ответь мне!

— Ты не знаешь, кем могли бы стать эти девочки, — ответила я. — Зато ты смог быстро придумать себе оправдание, что их жизни ничего не стоят.

— Пусть так, — пожал плечами Нифонт. — Но они меня не волнуют.

— Я поняла, — кивнула я. — А ты видел… Хотя бы раз?

— Раз? — ощерился Нифонт, и глаза его наполнились чернотой ночи. — Да я был там все разы! Каждый раз! Я видел, как они верещали, плакали и просили отпустить их! Жалкое зрелище!..

Он сплюнул себе под ноги.

Я услышала то, что хотела. Нифонт был там. Каждый раз. Значит, он видел.

— Жалкое, говоришь? — переспросила я. — Что же ты каждый раз стоял в стороне, когда все происходило?! Если они такие ничтожества, что же ты сам… никогда… А?! Нифонт?! Ведь их жизни ничего не стоят! Мой голос дрожит. На глаза против воли просятся слёзы. Я помнила лица погибших девчонок. И меня одновременно раздирало горестное, тоскливое чувство и нарастающий гнев. Сколько гадкого лицемерия, показательного пренебрежения и злобы было в голосе Нифонта. И как искренне он ненавидел всех жертв Портного.

— А зачем мне марать руки? — ощерился Нифонт. — Он сам всё делал. Для неё.

Я молчала. Я ждала. Я надеялась. Он сейчас скажет… Назовёт Портного по имени. Ну же… Вот сейчас.

— Мое дело — платья, — пожал плечами Нифонт. — А уж девчонок душил…

Грохот. Затем ещё раз. И ещё два! Раскатистое эхо мощных выстрелов разорвалось в ночи и прокатилось над заснеженными полями вокруг фермы.

Нифонт вздрогнул, поперхнулся. Глаза его безумно вытаращились.

— Нет! — выдохнула я. — Нет, нет, нет! Нифонт выронил пистолет, прижал руки к животу. Глядя на меня диким взглядом, он приоткрыл рот, что-то прохрипел, но вместо слов через приоткрытые губы хлынула кровь. — Нет! — в который раз вскричала я, подхватываясь с места.

Я бросилась к нему. Нифонт упал в снег. Его тело немедленно забилось в конвульсиях.

— Да что ж ты… — плача от бессилия простонала я. — Боже… нет… Нифонт! Нифонт! Смотри на меня! Ты слышишь! Скажи мне… Умоляю, скажи мне имя! Ты же знаешь! Ты же был там, каждый раз! Скажи мне! Скажи, прошу тебя!

Я держу его лицо в ладонях. Нифонт силится сказать мне что-то. Но задыхается от льющейся через его рот темно-багровой крови. Через мгновение он затих, плечи его расслабились, тело перестало содрогаться в агонии.

Не веря своим глазам, я стояла на коленях над телом Нифонта. На его груди быстро расплывались багровые, похожие на цветы, мокрые пятна крови.

Я услышала приближающийся звук шагов. Подняв взгляд, я увидела подходящего ко мне Бронислава в темной, военной униформе. Я увидела пистолет в его левой руке и поднялась.

— Зачем?! — воскликнула я. — Зачем было его убивать?! Зачем?!! Ты… Ты не понимаешь, что натворил!

Меня начинала одолевать истерика. Давали о себе знать вконец измотанные нервы.

— Заткнись, — бросил он холодно и присел возле Нифонта.

Деловито потрогав его шею, он лишь кивнул. Поднялся, взглянул на меня.

— Ещё бы немного, и он сказал… — я вовремя замолкаю.

Бронислав чужой. Я его не знаю. И не стоит болтать ему лишнего. Нужно взять себя в руки. А это просто. Пережитые эмоции и чувства бушуют ураганом внутри меня.

Бронислав ничего не сказал. Просто вдруг резко ринулся ко мне. Я даже не успела среагировать. Он схватил меня за ухо. Больно выкрутил, чуть поднял вверх и прорычал:

— Я тебе что сказал делать?! Ты что, идиотка?! Ты хоть понимаешь, что могла здесь и сегодня просто погибнуть! По своей собственной дурости!!

— Пусти! Пусти меня!.. — вскричала я, кривясь от боли. — Ты что! Перестань! Перестань, мне больно!.. Пожалуйста!..

Я заплакала, из глаз по щекам заструились слёзы. Это было больно и унизительно! Как будто я ему служанка какая, или ещё кто похуже!..

— Тебя, видимо, мало за уши таскали, — прорычал рассерженный Бронислав. — И твоя безмозглая задница, очевидно, тоже ремня не пробовала?! А? Может прямо сейчас исправить это упущение?! — Только попробуй, — плача простонала я с обидой.

— И что ты сделаешь, дура?!

Вместо ответа я попыталась стукнуть его ногой, но получилось нелепо и как-то по-дурацки.

— Пошли, — Бронислав и не думал отпускать меня. — Мне нужно показать, что ты жива, и с тобой всё в порядке. На удивление…

• «
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• »