Четыре года назад…
ВНИМАНИЕ! НОВОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Пятница, 4 августа.
Алена Крупницкая, семи лет, вчера возвращалась от подружки, но домой так и не дошла. Есть подозрения, что ребенок стал очередной жертвой серийного убийцы по прозвищу «Сумеречный портной». Последний раз девочку видели возле дома подруги. Сама Алёна жила всего лишь через дорогу в десяти минутах ходьбы. В день исчезновения Алёна была одета в джинсовую куртку, голубую футболку и белые шорты. У девочки темные волосы и зеленые глаза. Всем, кто мог видеть Алёну, просьба позвонить по телефону…
Вытяжка из новостного портала «Московский Курьер».
И СНОВА ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО РЕБЁНКА!
Пятница, 12 августа.
Сегодня в полицию обратились люди, которые нашли тело пропавшей восемь дней назад семилетней Алены Крупницкой. Девочку нашли подвешенной на красных нитях. Она была одета в зеленое платье в горошек. На её глаза были пришиты пуговицы, рот сшит черной ниткой…
Вырезка из газеты «Русский корреспондент».
ВНИМАНИЕ! СРОЧНО! ИСЧЕЗЛИ ДВЕ ДЕВОЧКИ!
Вторник, 11 сентября
Валентина Лымарева и Ксения Кононенко, шести и семи лет, соответственно. Девочки играли возле школы на перемене и не вернулись на урок. Валентина Лымарева была одета в голубую куртку с котятами и оранжевую шапку с острыми ушками. У Валентины русые волосы, зеленые глаза и веснушки на лице. Ксения Кононенко в тот день была одета в фиолетовую куртку, белую шапку с помпоном и белые кроссовки. У Ксении каштановые волосы и серые глаза. Огромная просьба всем, кто имеет хоть какое-то представление о месте нахождения девочек, сообщить родителям по телефону…
Вытяжка из новостного портала «Московский Курьер».
СТРАШНАЯ НАХОДКА! НОВЫЕ ЖЕРТВЫ СЕРИЙНОГО ДЕТОУБИЙЦЫ
Среда, 22 сентября
Вчера в одном из столичных парков были обнаружены тела пропавших неделю назад Валентины Лымаревой и Ксении Кононенко. Тела девочек, одетые в зеленые платья в горошек, были подвешены на дереве на десятках красных нитей…
Вырезка из газеты «Русский корреспондент».
ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ РЕБЁНОК!
Четверг, 16 октября
Валерия Одинцова, восемь лет. Возвращалась одна из школы, но до дома не дошла. Родители заявили в полицию. Поиски продолжаются.
В день исчезновения Валерия была в желтой куртке с капюшоном и серых джинсах с цветочками. У девочки голубые глаза и светло-русые волосы. Всем, кто обладает хоть какой-либо информацией о местонахождении Валерии, огромная просьба связаться с семьёй Одинцовых по телефону…
Вытяжка из новостного портала «Московский Курьер».
ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ РЕБЁНОК!
Вторник, 22 октября
Раиса Павлова, шесть лет. Вышла гулять с подружками и не вернулась домой. Мать девочки заявила в полицию, однако на сегодняшний день поиски всё ещё продолжаются. В последний раз Рая вышла из дома в фиолетовой куртке, белой шапке и голубых джинсах. У Раи каштановые волосы и серо-зеленые глаза.
Всем, кто может обладать какой-либо информацией о местонахождении ребёнка, просьба связаться с матерью Раисы по телефону…
Вырезка из газеты «Русский корреспондент».
СРОЧНЫЕ НОВОСТИ!
Пятница, 25 октября
После заставки новостной программы на экране появилась студия с темноволосой ведущей новостей.
— Здравствуйте, уважаемые зрители. Срочные новости пришли сегодня из села Немчиновка. Местные жители обнаружили в дремучей чаще ближайшего к селу леса тела двух ранее пропавших детей. С подробностями моя коллега Дарья Сычова.
Вместо студии на экране появились деревенские дома, узкие асфальтированные дороги, фонари и деревья. Голос за кадром продолжил.
— Несколько жителей села Немчиновка, что находится совсем рядом с Москвой, сегодня утром по своему обыкновению вышли собрать обильно растущие в местных лесах грибы. Однако вместо искомых груздей и боровиков группа жителей наткнулась на нечто, что повергло их в шок.
Теперь на экране показались раскидистые деревья, возвышающиеся над засыпанной пожелтевшими листьями узкой тропой. Темные стволы и ветви выглядели так, словно норовили сдавить, сжать и закрыть собой неприметную лесную тропу. В сизых, туманных сумерках мрачный, тёмный лес внушал угрозу и вызывал стойкое чувство опасности. Лес выглядел враждебно и зловеще. Заволакивающий деревья и сырую осеннюю землю густой, текучий туман наталкивал на мысли о некой ужасающей тайне, что скрывается в чаще леса за туманом и древесными кронами. О тайне, которой лес не хочет делиться с людьми, о пугающем и мрачном секрете, который тихий осенний лес жаждет сохранить от внимания вездесущих людей.
— Нашей группе разрешили съемки с места преступления, — снова послышался голос Дарьи Сычовой. — Однако прежде, чем мы покажем то, что нашли грибники, у нас будет убедительная просьба. Пожалуйста! Очень просим вас, убрать детей от экранов! Впечатлительным людям тоже не стоит смотреть следующие кадры! То, что вы сейчас увидите, может повергнуть вас в тяжелый шок.
Затем камера оператора поползла над пожухлой и мятой осенней листвой на земле. Она двигалась вглубь леса и опутывающего его влажного тумана. Похожий на застывший пар серо-белый туман напоминал дыхание леса, подобное тому, что срывается с губ людей во время морозов. Постепенно по мере движения камеры оператора из тумана проступали очертания одинокого дерева. Оно подобно многорукому чудовищу неровным веером раскинуло в стороны кривые руки-ветви с растопыренными пальцами. Внимательный зритель уже заметил сотни алых полос, что во множестве протянулись между широко раскинутыми ветвями. Издалека они напоминали нечто вроде паутины. И мало кто не заметил два маленьких человеческих силуэта, что висели между ветками, едва заметно вращаясь из стороны в сторону.
Возле дерева столпились сотрудники полиции, сверкали вспышки фотоаппаратов в руках судмедэкспертов. Двое мужчин в серых пальто с задумчивым угрюмым видом разглядывали дерево.
Камера оператора приблизила тела на деревьях, и множество зрителей в этот момент застыли в тисках немого ужаса.
Обе девочки были в одинаковых платьях, обе были сплошь туго опутаны красными нитями. Упругие, жесткие красные нити с какой-то противоестественной ревнивой жадностью удерживали в своих путах тела девочек. Казалось, растянувшаяся на голых ветках паутина из багровых нитей ожила и обрела разум, злость и голод. А тела девочек стали её добычей.
На закрытых веках девочек чернели маленькие черные кружки. Не каждый зритель понял, что это были пуговицы, прочно пришитые к векам девочек, и еще меньше зрителей новостей разглядели, что рты девочек сшиты грубыми стежками черных нитей.
— Съёмка окончена! — перед камерой возник какой-то мужчина в черной куртке и синей рубашке.
У него были светло-русые волосы и серебристо-серые глаза.
— Майор Корнилов, — представился мужчина, показав удостоверение. — Уголовный розыск. Прошу вас покинуть место преступления! Немедленно!
— Но у нас есть разрешение… — запротестовала журналистка Дарья Сычова.
— Значит, считайте, что здесь и сейчас срок вашего разрешения истекает, — категорично заявил майор. — На выход! Сержант!.. Выведи граждан из леса и возьми ребят, чтобы оцепить район. Какого хрена тут шляются все, кому не лень?!
— Есть, товарищ майор!..
ВНИМАНИЕ! НОВОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ!
Среда, 19 октября
Вчера, во вторник, 18 ноября родители Ани Устиновой и Евгении Лопуховой заявили об исчезновении своих дочерей.
Девочки вышли погулять с собакой Устиновых и не вернулись домой спустя отпущенное для прогулки время. В настоящий момент судьба девочек неизвестна.
Сообщается, что дочь Устиновых была одета в красную куртку, белую шапку с двумя помпонами и синие зимние ботинки. А Лопухова была в бирюзовой стеганой куртке, серой вязаной шапке и серых уггах. Всем, кто может обладать какой-либо информацией о местонахождении Ани Устиновой и Евгении Лопуховой, просьба связаться с их родителями по контактному номеру телефона…
СКОЛЬКО ЕЩЁ НЕИЗВЕСТНЫЙ УБИЙЦА БУДЕТ ТЕРРОРИЗИРОВАТЬ СТОЛИЦУ?!
Четверг, 20 октября
Обстоятельства расследования исчезновения и убийств детей до сих пор вызывают недоумение и возмущение! Общественность не может взять в толк, почему правоохранительные органы не предпринимают должных мер? Почему нет никаких результатов? Почему особая оперативно-следственная группа под началом известного сыщика, майора Станислава Корнилова, не в состоянии поймать убийцу?..
Вырезка из газеты «Русский корреспондент».
ПОЛИЦИЯ И УГРО БЕССИЛЬНЫ? КАК ДОЛГО ЕЩЁ «СУМЕРЕЧНЫЙ ПОРТНОЙ» БУДЕТ БЕЗНАКАЗАННО УБИВАТЬ НАШИХ ДЕТЕЙ?!
Пятница, 20 октября
Не понятно, чем занимается полиция и Уголовный розыск. Нет никаких объяснений, почему такое сверхважное дело не берёт под контроль Следственный комитет. Чего ждут наши правоохранительные органы?
Дети продолжают исчезать на улицах. Иногда даже средь белого дня. Не проходит и месяца, чтобы жители Москвы или ближайших населенных пунктов не наткнулись на очередную паутину из красных нитей. Каждый месяц мы становимся свидетелями очередного изощренного кошмара, порожденного маниакальной страстью и противоестественной жестокостью неизвестного психопата.
В некоторых районах нашего города граждане на добровольной основе сами организовываются в народные патрули, с целью обезопасить жизнь на собственных улицах.
А недавно полиция отпустила нескольких подозреваемых в убийствах. Как оказалось, у всех четверых есть алиби на момент совершения последних убийств. В итоге следствию придется все начинать с начала.
Сколько же ещё мы должны опасаться за жизнь наших дочерей? Как долго наши дети будут становиться добычей ненасытного монстра? Пока лишь можно с мрачной уверенностью констатировать, что весь город и ближайшие к нему поселения одержимы постоянным паническим страхом за своих детей. Страх того, что твой ребенок может не вернуться домой, сегодня постепенно становится незримым и неотъемлемым спутником жизни многих московских матерей. Бессильный от устрашающей безысходности ужас прочно овладел душами и сердцами многих родителей. Монстр по-прежнему бродит по улицам Москвы. Он до сих пор на воле. Он до сих пор здесь…
Берегите ваших маленьких дочерей! Встречайте их из школы, не отправляйте никуда без сопровождения взрослых! Ни за что не отпускайте гулять одних.
И, убедительная просьба, сохранять бдительность. Оглядывайтесь и смотрите по сторонам. Под личиной случайного прохожего может скрываться безжалостное и кровожадное чудовище, что вновь вышло на охоту.
ДАША И ПОЛИНА
Несколько месяцев спустя. Вторник, 24 января
Надвигающиеся сумерки пожирали, впитывали и поглощали слабеющий свет уходящего дня. Расплывчатый темно-золотой шар солнца с вишневым ореолом обреченно таял и растворялся за горизонтом. По городу, удлиняясь, неотвратимо поглощая клочки бледнеющего света, ползли тени домов. Облепивший голые ветви деревьев и сгустившийся сугробами на улицах снег стремительно тускнел в сереющих оттенках зимнего вечера.
В тихом дворе между двумя многоэтажками ещё не зажглись уличные фонари. Красно-золотые отблески заката ещё медленно стекали по окнам домов. Где-то далеко тявкала какая-то мелкая собачонка, слышно было, как отъезжает автомобиль с парковки, а возле баскетбольной площадки несколько мальчишек с азартом и смехом забрасывали друг друга снежками. На детской площадке, чуть поскрипывая, размашисто качались двое качелей. Стоящие рядом матери что-то оживленно обсуждали. В нескольких метрах от них рядом с засыпанными снегом песочницей и горкой две девочки в ярких курточках старательно лепили снеговика.
— А давай ему вместо глаз вставим ягодки, — предложила одна из девочек в голубой курточке.
Она старательно обстукивала снеговика по округлым бокам. Её подружка в белой куртке удивленно взглянула на неё и пожала плечами.
— Даша, а где мы зимой ягоды возьмём?
Даша обернулась и рукой в малиновой перчатке указала на стоящую совсем рядом невысокую рябину.
— А вон можно под деревом насобирать, — она отряхнула руки от снега и сказала подружке. — Я сейчас наберу, а ты сделай ему ноги.
Неловко передвигаясь по сугробам, Даша устремилась к рябине.
В десятке метров от девочек на скамейке у подъезда сидели парень и девушка лет двадцати. Они о чем-то вполголоса разговаривали. Девушка счастливо улыбалась, глядя в глаза парню, тот с восхищением любовался ею и делился впечатлениями от недавней поездки.
Даша, присев возле рябины, быстро подобрала две ягодки.
— А что ты делаешь? — спросил вдруг кто-то рядом с Дашей.
Девочка в голубой куртке поспешно оглянулась. Рядом с ней стояла другая девочка в сером полушубке и белой вязаной шапке. Даша раньше никогда её не видела в этом дворе.
— Собираю рябину для глаз снеговика, — проговорила Даша чуть растерянно и внезапно заметила на руках у незнакомки в полушубке какого-то зверька.
— Это что, белка?! — с восторгом удивленно воскликнула Даша.
— Да, — добродушно улыбнулась девочка в сером полушубке. — Его зовут Питер. Хочешь подержать?
— Д-да… — слегка заикаясь от волнения проговорила Даша и просияла. — Конечно!
— Только осторожно, не пугай его, — предупредила девочка в сером полушубке и аккуратно передала бельчонка в руки Даше.
Даша почти перестала дышать, взяв на руки маленькое рыженькое существо с пушистым хвостиком.
— Какой он кла-ассный! — проворковала Даша.
За её спиной захрустел снег под торопливыми шагами. Даша оглянулась на подружку и проговорила счастливо:
— Полинка! Смотри! Это Питер!
— Ва-ау! — протянула Полина, подойдя к Даше и склонившись к белке.
Она посмотрела на девочку в сером полушубке. Та стояла с горделивой улыбкой.
— Это твоя белка? — спросила Полина.
— Да, — кивнула та.
— А можно погладить?
— Конечно! Можешь потом тоже подержать.
— А как тебя зовут? — спросила Даша, передавая белку подружке.
— Я Алла. — ответила хозяйка белки.
— А откуда у тебя белка? — с тенью зависти и пытливым любопытством спросила Даша.
Сама она нередко мечтала, чтобы родители купили ей енотика, лисичку или белочку. Это были её любимые животные. И Даша всегда очень расстраивалась, когда мама лишь раздраженно отмахивалась от неё, а отец и вовсе говорил, что от животных только шерсть и вонь в квартире.
— А мы с моим другом находим в лесу разных зверей, которые заболели, привозим их домой, лечим, и потом они у нас живут, — пожала плечами девочка в сером полушубке.
Даша и Полина удивленно с восхищением переглянулись.
— Вау, — проговорила Полина. — Классно!
— Кстати, если хотите, можете нам с другом помочь, — сказала Алла. — Мы тут недалеко живём. И помощь нам всегда нужна!
Она выжидающе посмотрела на Дашу и Полину. Девочки неуверенно переглянулись.
— Надо спросить у Вики. — сказала Даша, оглядываясь на скамейку, где сидели парень и девушка.
— А кто это? — спросила Алла. — Ваша старшая сестра?
— Наша няня. — ответила Полина.
— Ваша няня? — удивилась Алла. — Но вы же уже большие… Вы ходите в школу?
— Я — да, — кивнула Даша. — А Полинка на следующий год пойдет.
— Мама говорит, что я пока не готова, — невесело вздохнула Полина.
— Ничего, не переживай, — дружески подмигнула ей Алла. — Думаю, когда пойдешь в школу, тебе будет легче, чем другим. А сколько вам лет?
— Нам по шесть, — за двоих ответила Даша и усмехнулась. — Но я на два месяца старше.
— Это совсем немного, — насупилась Полина.
— Нет, много, — возразила Даша.
— Нет, немного, — не уступала Полина.
Подружки начинали ссорится. Они нередко спорили, но всегда очень быстро и легко мирились.
— Да ладно вам… Не ссорьтесь, — дружелюбно предложила Алла. — Но раз вы такие большие уже, вам можно не спрашивать разрешения у няни.
— Но так нельзя! — сказала Даша. — Мама говорит, что Вику нужно слушаться во всем!
— Да, надо слушаться, — поддакнула Полина.
— Ну ладно, — вздохнула Алла. — Но просто ваша няня может вас не отпустить, и тогда мы с моим другом можем не успеть помочь всем животным, попавшим в беду. Можно, я заберу Питера? Нам нужно торопиться.
Она протянула руки. Полина и Даша снова взволновано переглянулись. В глазах обеих девочек появилась нерешительная и тревожная задумчивость.
— Ну-у… — протянула Даша. — Мы, наверное, могли бы… ненадолго… прийти к вам… и помочь. Да, Полина?
— Ну да, — пожала плечами Полина. — Конечно…
— Только надо, чтобы Вика не увидела, — Даша, закусив губу, быстро боязливо оглянулась.
Полина, вернув бельчонка Алле, тоже посмотрела на их няню.
Девушка и парень, что сидели на скамейке, как раз самозабвенно целовались.
— Ну так что? — спросила Алла с легким вызовом в голосе. — Идете?
Полина и Даша обменялись заговорщицкими взглядами. Обеим, конечно же, хотелось посмотреть на других зверей и оказать им помощь.
Это было так интересно, так увлекало! Спасать бедных и беспомощных лесных животных! Лечить их, кормить и перевязывать! Есть ли дело более достойное!..
— Ладно, — подумав, согласилась Даша.
— Хорошо, — вздохнула Полина.
Голос её чуть дрогнул. Странное и опасливое предчувствие подтачивало её изнутри. Словно какой-то зов, какая-то сверхъестественная интуиция манили и звали её прочь отсюда! Отказаться, убежать, не ходить!.. Но она смотрела на Дашу и видела, как у её подружки сияет в глазах восторг и предвкушение. Она смотрела на бельчонка Питера в руках Аллы и представляла сколько ещё таких зверушек нуждаются в их с Дашей помощи.
— Тогда идём сейчас, пока Вика не видит, — понизив голос до шепота быстро проговорила Даша.
— Ага, — ослабевшим голосом ответила Полина.
Что с ней такое? Почему ей так не хочется идти? Нет, ей же хочется. Она точно хочет… Или нет? Что за мучительное и нервирующее чувство поселилось у неё в душе. Почему забилось чаще сердце, и стало как-то неудобно и тяжело дышать? Почему холод и дрожь сковывают её тело? Что не так?
— Полина, ну ты идешь? — вопрос Даши вырвал Полину из задумчивости.
Полина испытующе посмотрела на Дашу, затем на Аллу, на её бельчонка и кивнула.
— Иду.
ВИКТОРИЯ
Вторник, 24 января
Вика плавно мягко и нехотя отстранилась от жадных губ Гриши, посмотрела ему в глаза. Парень глуповато улыбнулся. Его взгляд туманился от блаженства и нескрываемой влюбленности. Вика улыбнулась ему в ответ, не удержалась и коснулась его лица, нежно провела пальцем по его губам. Он поймал её ладонь, двумя руками прижал к своим губам, оставил теплый поцелуй на коже её маленькой ладони. Взгляд Вики соскользнул с лица парня на его плечо и устремился дальше.
Девушка подхватилась со скамейки, выбежала вперёд, застыла и в растерянности огляделась.
— Вика, ты чего? — парень поднялся следом.
— Где Даша и Полина?! — испуганно воскликнула Вика.
Её взгляд беспомощно метался по двору. От площадки к автомобильной парковке, от дома к дому, от дерева к дереву. Их нигде не было. Сердцебиение Вики ускорялось, в груди стремительно раздувалась тревога.
— Вика… — Гриша подошел к девушке и хотел тронуть её за плечо, но та быстро устремилась вперёд, подбежала к двум женщинам, что гуляли со своими детьми возле качелей.
— Извините, пожалуйста! — торопливо и встревоженно проговорила Вика. — А вы не видели здесь двух девочек? Одна в голубой куртке, а другая в белой? Не видели, куда они ушли?
Женщины переглянулись. Одна лишь пожала плечами с недоумением на лице.
— Да нет, девушка. Они вроде там играли… Но мы… Я не видела.
Вторая женщина проявила куда большую холодность и равнодушие.
— Смотреть надо за детьми, девушка, — надменно проговорила она. — А не обжиматься на скамейках!
— Посмотрите, может быть, они за дом ушли, — посоветовала первая женщина.
— Спасибо, — Вика последовала их совету, бросилась за дом.
— Вика, подожди… — Гриша поспешил за ней.
— Отстань! — нервно воскликнула Вика. — Ты же видишь…
Она поспешно обежала дом. Сердце, словно копытом, тяжело и гулко било в грудь. В сознании девушки в такт нервному пульсу нарастала ошеломляющая паника. Вика, часто дыша, вдыхая стылый зимний воздух, забежала за дом, остановилась, обескураженно оглядела заросший деревьями голый двор.
По пустынной белой от снега улице гуляли только двое парней с черным лабрадором и неспешно шла от подъезда какая-то пожилая женщина.
Даши и Полины здесь не было. Вика прижала руки ко рту. Судорожно вздохнула. Крепнущий в душе страх свирепо сжимал её тело, сдавливал живот, грудь и сердце. Страх сотрясал её душу и вселял жуткое мрачное и зловещее предчувствие. Что-то случилось. Что-то произошло, что-то… что не должно было… не могло произойти! Что-то такое, что где-то происходит с другими, и никак… ни за что не могло коснуться девочек, за которыми она смотрела!
— Вика… — Гриша в смятении подошел сзади, тронул девушку за локоть. — Да не переживай ты…
— Отвали! — Вика развернулась и свирепо толкнула парня в грудь двумя руками. — Ты что, не видишь?! Они пропали! Их нет! Их нигде нет!
Вика нервно сглотнула, её губы дрожали, а глаза наполнялись слезами. Она замотала головой.
— Их нет… — слабеющим перепуганным голосом тихо повторила она и бросилась к парням с собакой.
Но ни они, ни пожилая женщина, ни таксист в желтом Форде, ни играющие в снежки мальчишки Дашу и Полину не видели. Никто из опрошенных Викой прохожих ничего не мог сказать. Вика ещё около сорока минут в отчаянии бегала по соседним дворам и улицам в тщетной надежде найти пропавших девочек. И каждый раз суровая реальность рушила её хрупкие надежды. Вокруг были только чужие незнакомые люди, деревья, машины и снег. Равнодушный серо-белый тихий снег. Вскоре сумерки обратились в ночь, а с её приходом с неба бесшумно посыпались бесконечные хлопья снега.
ЛЕСНИК
Среда, 25 января
Укрывшись пухлыми сугробами и толстым слоем снега, лес погрузился в уютную сонную дремоту. Зимний лес был обманчиво тихим, мирным и белым. Легкий морозный ветерок с метелью покачивал отяжелевшие от снега пушистые ветви елей. Над зимним лесом повисло угрюмое блекло-серое небо.
Посреди бескрайнего снежного пейзажа проворно, ловко и тихо передвигалась одинокая человеческая фигура. Мужчина в камуфляжной черно-белой одежде с винтовкой в руке внимательно оглядывал холмистые сугробы. Заледеневший снег чуть слышно поскрипывал под широкими пластиковыми снегоступами. Мужчина подобрался к осыпанному слоями мерзлого снега низкому кустарнику, присел рядом. Поднял лыжные очки и достал бинокль.
Вдалеке, примерно в трёхстах с лишним метрах, он увидел десяток человеческих фигур, что неторопливо двигались друг за другом между укрытыми снегом деревьями. Все они были вооружены двустволками, дробовиками и карабинами. Мужчина убрал бинокль от лица, качнул головой.
— Лучше бы вы, мужики, в сауну сходили или рыбку половили в проруби, — проворчал мужчина.
Он подобрался чуть ближе, засел возле заснеженного камня. Отсюда с немалой высоты, открывался прекрасный вид на овраг, по сугробам которого пробирались охотники. Он устроился поудобнее, прицелился из своей винтовки с оптическим прицелом.
— Добро пожаловать на охоту, ублюдки, — проговорил мужчина и плавно надавил на спусковой крючок.
Приклад винтовки коротко ткнул его в плечо. Едва заметно вздрогнул ствол винтовки с глушителем на конце. И в окуляре оптического прицела мужчина увидел, как один из охотников упал, держась за ногу.
Зимний лес наполнился диким криком боли подстреленного охотника. С веток ближайших деревьев сорвались перепуганные птицы. Глядя в оптический прицел стрелок с усмешкой наблюдал за ошарашенными лицами остальных охотников. Они несколько секунд в полнейшем недоумении глядели, как их приятель ворочается в снегу, зажимая простреленную ногу.
Стрелок перевел ствол в сторону и сделал ещё один выстрел. Второй охотник рухнул с пулей в ноге и истошно заверещал. Один из оставшихся на ногах метнулся к упавшему товарищу. А вот остальные, расталкивая друг друга, падая и поскальзываясь поспешили прочь. Они утопали в снегу, проламывались через сугробы, ломая ветки встречных деревьев, и постоянно испуганно оглядывались.
Стрелок плотоядно и довольно усмехнулся, глядя в прицел винтовки.
— Штаны не потеряйте, долбодятлы, — злорадно проговорил он, наблюдая за убегающими охотниками. — Это вам не по беззащитным животным палить…
Он поднялся на ноги, бесшумно и ловко спустился вниз, в засыпанный мерзлым снегом овраг и направился к трем охотникам. Оставшийся с ними приятель носился от одного раненного к другому, явно не зная, чем помочь. Стрелок сразу заметил, что он очень молод. Он не замечал приближающегося стрелка, пока тот не оказался на расстоянии нескольких метров. Тогда парень встрепенулся, замер на месте и быстро выставил перед собой ружье.
— Опусти оружие, мальчик, — без угрозы в голосе, но требовательно произнес стрелок.
— А-а… Нога! Нога!.. С**а! — выл один из раненных.
Второй, сцепив зубы, лишь мычал держась за рану. Снег рядом с ним уже успел изрядно пропитаться кровью.
Парень на вид не старше восемнадцати лет быстро оглянулся на стонущего от боли мужчину и снова уставился на подошедшего незнакомца с винтовкой. Ружье дрожало в нервно трясущихся руках юноши. А искаженное страхом лицо парня побелело под стать зимнему антуражу.
Стрелок смотрел на юношу со снисходительным спокойствием и даже сочувствием.
— Опусти оружие, иначе я уйду, и ты останешься в лесной глуши с двумя ранеными.
— Лёнька, — процедил сквозь зубы молчавший до этого второй охотник с простреленной ногой.
Парень оглянулся на того, кто, вероятно, был его отцом.
— Опусти, — выдохнул отец юноши. — Делай, как он говорит.
— Мудрое решение, — вымолвил стрелок и, подойдя к парню, забрал у него ружье.
Повесив его на спину, стрелок также забрал ружья у двух раненых охотников.
— И что дальше? — спросил отец Лёни, искоса снизу-вверх глядя на стрелка. — А? Оставишь нас тут?
— Нет, — лаконично ответил стрелок.
Парень, стоя рядом с отцом, исподлобья угрюмо и пугливо наблюдал за стрелком. Он то и дело плаксиво шмыгал носом.
— Откровенно говоря, я рассчитывал, что ваши друзья заберут вас, — без восторга продолжил стрелок. — Но кто же знал…
— Зачем ты в нас стрелял, с**а?! — простонал первый охотник, с мучительным видом запрокинув голову.
Кровь вокруг него растекалась по ледяным неровностям.
— Затем, что вы пришли убивать, — ответил стрелок, доставая из своего рюкзака бинты и спирт.
— А ты, значит, идеалист? — презрительно хмыкнул отец мальчика. — А ты знаешь, что в этих лесах охота разрешена?
— Я знаю, что вы пошли охотиться на бурого медведя, — ворчливо ответил стрелок. — А их здесь и так слишком мало.
— Тебе что, животные дороже людей? — спросил отец Леонида.
Стрелок обернулся, пристально посмотрел на раненного мужчину и ответил с толикой печали в голосе.
— Да.
— И почему?
— Хотя бы потому, — вздохнул стрелок, — что животные не убивают из удовольствия.
Спустя примерно сорок минут, когда раны обоих охотников были обработаны и перевязаны, стрелок, бывший местным егерем-лесником, повел их прочь из леса.
Маленькая процессия двигалась медленно, с трудом. Оба раненых мужчины пыхтя и матерясь, опираясь на толстые палки понуро плелись вслед за лесником. Леонид то и дело предлагал свою помощь отцу, но тот лишь раздраженно отмахивался.
У охотника, который получил пулю первым, внезапно с треском сломалась палка. А её обладатель завалился набок и с громким ругательством рухнул в снег. Шедший впереди лесник обернулся и негодующе цокнул языком.
— Помоги подняться этому борову, — сказал он юноше. — А я схожу за новой палкой. Придется поискать что-то покрепче…
Он достал мачете и, сойдя с тропы, углубился в чащу. Лес вокруг сгущался, поглощал свет, затмевал бледное зимнее небо.
По мере того, как лесник ступал глубже в заросли леса, по сугробам, извиваясь, поползла беспокойная метель. Она крепла с каждым шагом лесника и становилась все агрессивнее. Метель вскидывалась вверх, бросала снег в лицо леснику и вилась вокруг ног. Метель как будто пыталась остановить его, заставить повернуть назад. Но егерь лишь натянул на лицо толстую шерстяную маску, а на глаза опустил переливающиеся бликами лыжные очки.
И если метель теперь была ему не страшна, то через пару шагов лесничему пришлось все-так остановится. Егерь внезапно почувствовал, как воздух стремительно холодеет, вязнет и словно твердеет. Это был другой холод. Совсем не тот, к которому привык лесник. Это был не простой мороз зимней поры. Другой, противоестественный, зловещий и угрожающий холод обвивал его тело, и неотвратимо просачивался через все слои одежды лесника. Мужчина против воли нервно сглотнул. Он давно не испытывал ничего подобного, но отлично знал, когда может возникнуть чувство такого сверхъестественного холода. Ледяного, хищного холода, что пробирается под одежду, скребет по коже, сочится внутрь и растворяется в крови. Вкрадчивый, тихий холод, что наполняет тело бессознательным и бесконтрольным ужасом.
Да. Лесник знал это чувство и знал этот холод. Холод с привкусом крови. Холод с запахом смерти. Холод сотворённого, мерзкого и отвратительного зла. Именно такой холод, который приходит без всякой зимы, он чувствовал давным-давно, оказавшись на войне среди бугристых серых гор.
Лесник хотел повернуть назад, хотел отступить перед напором метели и мороза, что не желали пропускать его дальше. Но, подумав, всё же решил, что он обязан узнать, что произошло. Что стало причиной появления холода.
Лесник продрался вперёд, через еловые заросли, обогнул толстый ствол многолетней сосны и замер на месте, застыв и обомлев от увиденного.
Он уже видел нечто подобное в новостях пару месяцев назад.
Только в этот раз дерево было больше. Высокое, распростершее в разные стороны свои кривые толстые ветви дерево было опутано и перетянуто уже знакомыми алыми нитями. Их было так много, что издали оголенное дерево казалось усердно исчерканным красным фломастером.
Чувствуя пульсирующие в теле нервные судороги и ощущая, как мертвенный холод туго сжимает грудную клетку и сдавливает рёбра, лесник сделал несколько нетвёрдых шагов вперёд. Он брёл, пошатываясь, по заледенелым сугробам. Его ошарашенный, застывший взгляд был устремлён на три маленьких тела, что повисли среди беспорядочной паутины алых нитей. Рот лесника приоткрылся, он увидел и разглядел их лица. И заросшее седеющей щетиной лицо мужчины исказил бессильный, оторопелый ужас. Открыв рот, он судорожно глотал ледяной воздух. Дыхание застревало в горле, предательская дрожь сотрясала колени и руки мужчины, сердце неистово вышибало грудь, рвалось на волю.
Лесник пошатнулся и упал на колени. С перекошенным от кошмара и скорби лицом он, стоя на коленях в снегу, безвольно взирал на них. На трёх недавно пропавших девочек. Они все три были здесь. Одеты в одинаковые зеленые платьица в белый горошек. Плотно, крепко обвязаны толстыми красными нитями и небрежно подвешены на них. На вечно сомкнутых веках девочек пришиты чёрные пуговицы, из-под ресниц стекают застывшие струйки крови, и черными нитями грубо зашиты их маленькие губы.
Лесник, не веря глазам, усиленно пытаясь вдохнуть стылый воздух, не издавая ни звука медленно качал головой. Он смотрел на них, не в силах отвести шокированный взгляд. Они были перед ним. Три совсем ещё маленьких девочки, три несчастных ребенка, покачиваясь от ветра, висели перед ним, лишенные жизни, тепла и всех возможных, навсегда усопших чувств. Лесник, стоя на коленях, не мог осознать и понять, кто… Кто может быть способен сотворить такое?! Кто способен на такое кошмарное зло?! Как тот, кто это сотворил, может говорить, ходить и выглядеть, как человек…
Сердцебиение ускорялось в груди лесника. Стало трудно, а потом невозможно дышать. Мужчина схватился за сердце, согнулся, лицо его скривилось от боли. Он охнул, захрипел и рухнул лицом в промёрзлый снег. Несколько раз его тело вздрогнуло от судорог, и вскоре он затих.
А над лесом безмолвно роились, безмятежно опадая, сотни тысяч снежных мошек.
КОШМАРНАЯ НАХОДКА ПОТРЯСЛА МОСКВУ!
НОВЫЕ ЖЕРТВЫ «СУМЕРЕЧНОГО ПОРТНОГО»!
Четверг, 26 января
Вчера в одном из ближайших к столице лесов были найдены тела недавно пропавших девочек: шестилетней Дарьи Прокоповой, шестилетней Полины Горшковой и семилетней Аллы Горбенко. Как и в предыдущих убийствах Сумеречного Портного тела девочек были одеты в зеленые платья в белый горох, а после подвешены на красных нитях среди тряпичных кукол и позолоченных монет.
Как передает наш источник, человек, который первым обнаружил тела девочек, скончался на месте от внезапного сердечного приступа.
Сегодня стало известно, что дело о «Портном» забирает срочно организованная группа следователей по особо важным делам из Следственного комитета. Ранее, напомним, это дело вела особая оперативно-следственная группа УГРО под началом майора Корнилова. Что ж, похоже, в этот раз господин Корнилов столкнулся с противником, которого ему не переиграть.
Вырезка из газеты «Столичный ежедневник».
ЛЮДМИЛА ЕЛИЗАРОВА
Четверг, 8 января. Нынешнее время.
Переливающийся бликами желтый Lexus IS плавно остановился и с манерной деликатностью, аккуратно припарковался на широкой улице между большим мебельным магазином и возвышающимся на несколько десятков этажей жилым небоскрёбом.
Сидящая за рулем молодая рыжеволосая девушка в дорогом пальто желтого цейлонского цвета, сжимая руль, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Её дыхание было нервным, сбивчивым и глубоким. Она быстро сглотнула и посмотрела на соседнее сиденье. На обшитом дорогой кожей сиденье Лексуса лежало четыре длинных конверта. В них не было ничего примечательного. Они выглядели столь же обыденно, как и миллионы других конвертов. Хозяйка дорогого премиумного седана смотрела на конверты с опасливой тревогой, едва не плача от сдерживаемого чувства страха.
Это въедливое, убийственное и пагубное ощущение с жадностью поглощало её с приходом каждого нового письма. Они приходили по-разному. В разное время, в различные дни. Без четкого графика и интервала. Как всегда, без обратного адреса. И внутри, как обычно, лежали распечатанные письма. Они-то и были причиной слёзной тревоги, что пожирала рыжеволосую девушку изнутри.
Девушка рывком повернула к себе зеркало заднего вида, придирчиво осмотрела себя. Поправила свои роскошные, слегка завивающиеся волосы. Затем взяла письма, сумочку и вышла из автомобиля. Она вошла в подъезд высотного здания, поздоровалась с консьержем и охранником, зашла в лифт, нажала на кнопку с цифрой восемнадцать.
Лифт словно нарочно ехал как будто особенно медленно, неторопливо и даже нехотя. Когда отливающие бронзой двери отворились, рыжеволосая девушка выскочила на лифтовую площадку и поспешила к чёрной двери одной из нескольких квартир на этаже. Хозяйка желтого Лексуса нетерпеливо надавила на кнопку звонка, и почти сразу в двери заворочались, защелкали замки. В следующий миг дверь квартиры отворилась, и рыжеволосая с готовностью метнулась в объятия оказавшегося на пороге мужчины. Она прижалась к нему, задрожала всем телом и всхлипнула. Темно-русый мужчина в чёрной футболке и джинсах тоже с чувством обнял гостью, вдохнул запах её волос и ласково погладил по голове.
— Он опять написал, — со страхом прошептала девушка в грудь мужчине и, чуть отстранившись, заглянула в его глаза. — Нифонт, он опять прислал своё письмо! Смотри! Я получила целых четыре только за этот месяц! Такого раньше никогда не было…
Она снова всхлипнула. В её зелено-карих глазах задрожали слёзы. Беспомощные слёзы испуганного смятения и горького отчаяния.
Нифонт молча взял конверты из её руки. Его темные брови чуть сдвинулись на переносице.
Они сели на светлом уютном диване в гостиной его просторной квартиры.
— Когда пришло последнее послание, Мила? — спросил Нифонт прежде, чем извлечь первое письмо.
— Позавчера, — уронила рыжеволосая.
Мужчина с легким негодованием чуть поджал губы.
— Почему ты сразу мне не позвонила или не написала?
Людмила отвела взгляд в сторону.
— Сильвестр…
— Что он сделал? — насторожено спросил Нифонт.
— Он… — девушке понадобилось сделать усилие, чтобы объяснить. — Он изменился, Нифонт. Он стал… другим.
— О чем ты? — слегка настороженно спросил Нифонт. — Я ничего не замечал…
Девушка невесело усмехнулась, аккуратно смахнула слезы с лица.
— Конечно! — с негодующей обидой фыркнул она. — Ты то видишь его только на работе, в офисе «МосИнвеста»! А я…
Она покачала головой.
— Я с ним живу!.. Ем за одним столом, хожу в театр, рестораны и на все светские рауты, и…
Тут она запнулась, неуверенно взглянула на Нифонта, но всё-таки с сердитой обидой закончила:
— И сплю в одной постели!
Последние слова таили в себе ядовитое и злое презрение. Лицо Нифонта почти не выдало его чувств при последних словах девушки. Он почти ничем не показал насколько ему отвратительно думать и помнить о том, что Людмила большую часть своей жизни принадлежит другому. Тому, кто совсем её не достоин.
— И со мной он всегда был другим, Нифонт, — голос Людмилы стих до взволнованного шепота. — Совсем не таким, каким его видят подчиненные на работе, клиенты или партнёры. О, не-ет…
Она снова вздохнула, с трудом сглотнула, через силу улыбнулась и продолжила.
— Добрый, вежливый и обходительный Сильвестр Гольшанский дома пренебрежительно холоден… до омерзения властен во всём! Он жуткий, жестокий и ревнивый диктатор! И… — она нервно улыбнулась. — И сейчас всё стало хуже. Намного хуже…
Нифонт участливо и обеспокоенно взглянул на неё, осторожно взял за руку. Людмила никак не отреагировала.
— Ко всему прочему, — продолжила она упавшим, чуть подрагивающим голосом, — он стал… слишком придирчивым, раздражительным и… и чересчур внимательным.
Людмила снова протяжно, с дрожью, сокрушенно вздохнула.
— Внимательным? — Нифонт чуть склонил голову к плечу, разглядывая рыжеволосую девушку.
Та пару раз быстро кивнула, с задумчивой тревогой закусила губу.
— Он… — она чуть наморщила лоб, качнула головой, — он всё время задает мне какие-то странные вопросы с подвохом… Он как будто пытается… подловить меня… Он… постоянно проверят где я, он стал просматривать мой телефон, он… Господи! Я сегодня узнала, что он установил отслеживающее устройство на мой автомобиль и смартфон!
Нифонт вопросительно приподнял правую бровь.
— Я сменила телефон, а машину взяла у приятеля, — со вздохом ответила Людмила на немой вопрос мужчины.
— Сильвестр знает про эти письма? — спросил Нифонт, кивнув на конверты, что лежали на журнальном столе.
— Нет… — слегка отстраненно проговорила девушка. — Тот, кто присылает их… делает так, чтобы они попадали непосредственно мне в руки.
— То есть…
— То есть я могу обнаружить такое письмо, где угодно! — взволнованно и раздраженно воскликнула девушка.
Она кивнула на конверты.
— Два из этих я нашла в своей спальне, прямо в книге, которую читала… Ещё одно через неделю на террасе. И последнее…
Она растерянно пожала плечами.
— Последнее было у меня под подушкой.
Людмила снова шумно, нервно сглотнула. Затем всхлипнула и судорожно вздохнула.
— Он делает это специально…
— Что именно? — спросил Нифонт, отвлекаясь от чтения письма.
— То, что письма оказываются, где угодно… Он… Он пытается показать, что всегда и везде может добраться до меня, когда ему вздумается!
— Сомневаюсь, что он тайком пробирается в ваш с Сильвестром дом, — спокойно ответил Нифонт.
— Да?! — почти вскричала Людмила. — Я уже четыре раза полностью меняла всю прислугу! От повара до садовника! Четыре раза, Нифонт! Четыре гребаных раза! И письма продолжают приходить…
Она наклонилась вперед, спрятала лицо в ладонях и тихо заплакала.
— Они продолжают приходить уже шесть лет… Несмотря на все мои старания, несмотря на то, что я сменила уже два города для жизни, они… Тут она схватила один из конвертов и в сердцах отшвырнула его.
— Эти чертовы письма находят дорогу ко мне, где бы я ни оказалась, Нифонт! Уже шесть лет!.. Шесть лет я живу в страхе, что однажды вместо письма он… он сам явится за мной! Шесть лет я пытаюсь защититься и отгородиться от него… И не могу! Понимаешь?! Не могу!..
С дрожащими губами, глядя на него мокрыми от слёз глазами, она искала надежду в его глазах.
— Нифонт… — пролепетала девушка, — я уже не знаю… я, правда, не знаю, что мне делать… Пожалуйста… помоги мне… Я прошу тебя…
Темноволосый мужчина притянул девушку к себе, с любовью, нежно обнял и коснулся губами её мягких, густых рыжих волос.
— Я избавлю тебя от него, — шепнул он спокойно, сдержанно, но решительно.
Людмила закрыла глаза, она верила Нифонту. Хотела верить. За этим она и приезжала-за верой, за надеждой, за… защитой. От Сильвестра этого ждать не приходилось. Тот убьёт её, если узнает о письмах. Даже разбираться не будет… Людмила отлично знала норов своего сурового и властного гражданского супруга.
Нифонт достал одно из писем.
— Прочитай вслух, — попросила Людмила.
— Зачем?! — удивился Нифонт.
— Хочу, чтобы ты услышал, как это звучит… — ответила девушка.
Нифонт коротко вздохнул и начал читать:
— «Сегодня я проснулся с мыслью о тебе! Я долго лежал в кровати и с наслаждением вспоминал тебя, твой голос, твой смех и твои восхитительные глаза. В моих мечтах я часто тону в твоих глазах, вдыхая запах твоих волос и вкушая твой сладкий плод…
Нифонт не выдержал и брезгливо скривился.
— Знаешь, его восторженная сладкоречивость только добавляет омерзения чрезмерной напыщенности выражений.
— Согласна, — кивнула Людмила и поджала колени. — Но, когда понимаешь, что он вкладывает в свои сладкоречивые сентенции, становится жутко.
— Верю, — вздохнул Нифонт.
— Читай дальше, — шепотом попросила девушка.
— Как скажешь.
Мужчина прочистил горло и продолжил:
— …и вкушая твой сладкий плод. А потом я представляю, как мы вместе лежим в постели, смотрим «Семь лет в Тибете», «Великий Гэтсби» или «Бурлеск»…
Нифонт снова прервался и удивленно заметил.
— Это твои любимые фильмы!
— Я знаю, — пугливо шепнула Людмила. — Теперь ты понимаешь?.. Он знает даже это… Он знает и моих любимых авторов, он знает мои любимые цвета и бренды одежды… он знает даже сколько я кладу ложек сахара в чай!
Нифонт вздохнул.
— Этого не знаю даже я.
Людмила, лежа на его плече, подняла на него взгляд. Нифонт посмотрел на неё.
— Зато ты знаешь меня… — прошептала она. — Настоящую…
— Да, — чуть дрогнувшим голосом ответил Нифонт. — Думаю, что знаю…
Он не удержался. Наклонился и поцеловал её. Долго. С пылким чувством. Жадно, но трепетно и нежно. А после Нифонт продолжил.
— …Если бы я только имел возможность засыпать рядом с тобой каждую ночь, я бы будил тебя ласковым поцелуем и запахом свежезаваренного кофе.
Ты меня никогда не видела, не знаешь, кто я. Но я давно рядом. Я давно стал частью твоей жизни, а ты — частью моей. И этого не изменить. Мы обещаны друг другу издавна. Мы созданы, чтобы просыпаться вместе и делить наше счастье на двоих. Ты очень скоро это поймешь, Людмила. Ты очень скоро станешь моей. И я уничтожу любого, кто посмеет помешать нашему счастью. Жди меня… Я скоро приду.
Нифонт дочитал письмо и прокашлялся.
— Самонадеянный тип…
— И абсолютно безумен к тому же, — испуганно проговорила девушка. — Он… Он как будто одержим мной… Одержим до какого-то яростного… фанатизма! Последние слова она прошептала с внезапным осознанием кошмарности всей сложившейся ситуации.
— Он ясно дал понять, что следит за мной, и … он уверен, что я буду с ним… хочу я этого, или нет!
— Он, видимо, считает, что имеет на тебя какие-то права, — согласился Нифонт.
Людмила печально, пренебрежительно фыркнула. Затем приподнялась и серьёзно посмотрела на Нифонта.
— Ты пообещал, что поможешь мне… Ты говорил, что если это всё не прекратится в ближайшее время, ты найдешь способ… Нифонт, пожалуйста… Это не прекращается! Ты же видишь! Он не собирается останавливаться! Он продолжает слать эти чёртовы письма! Он… совершенный псих! И мне страшно… Я не могу так больше жить! Не могу! Не могу! И я… Я не хочу!.. Я хочу избавиться от него уже!.. Пожалуйста… Нифонт…
На её щеки снова выплеснулись слезы пугающего отчаяния. Её плечи задрожали, она с отстраненным видом обхватила себя за локти. Людмила не могла контролировать овладевающую ею истерическую панику. Она боялась. Искренне, по-настоящему, безнадёжно. Кошмар панической безысходности всё сильнее отравлял её душу.
Нифонт привлек её к себе, крепко обнял и успокаивающе покачал, точно маленького ребенка.
— Всё, всё, всё… Тише, моя рыженькая, тише… Я найду этого подонка, обещаю тебе. Я приложу все усилия и задействую всех, кого знаю. У меня есть пара толковых людей среди следователей Следственного комитета и хороший друг в ЦСН ФСБ. Я найду этого поклонника эпистолярного жанра. Не бойся…
— У тебя есть люди в СКР и ФСБ? — удивленно пролепетала Людмила.
Нифонт самодовольно усмехнулся.
— Я всё-таки начальник охраны в одном из самых крупных европейских инвестиционных банков.
— Ну конечно, — усмехнувшись, с любовью и восхищением прошептала Людмила. — Я и забыла, какой ты у меня крутой.
— Думаю, я смогу тебе напомнить… — многозначительно проговорил Нифонт.
Его руки уже давно забрались под её одежду.
— Нифонт… — с прерывистым дыханием прошептала Людмила. — Я… Стой… пожалуйста… Не надо… не сегодня… пожалуйста…
— Почему? — проворковал он.
Его широкие, теплые и сильные ладони ласкали и гладили её тело.
Елизарова ощутила, как безнадежно тонет в захлестывающем её возбужденном опьяняющем жаре. Она позволила поцелуям Нифонта перейти на шею и не сопротивлялась, когда он начал нетерпеливо раздевать её. Её тело сладко ныло от усиливающегося желания. В голове всё стремительно туманилось, она бессильно теряла контроль над собой. Она позволила себе раствориться в ласках Нифонта. Позволила себе подчиниться его ненасытной жажде.
***
Обратная дорога домой выдалась нелегкой. Вести машину Людмиле мешал усиливающийся бурный снегопад и бокал сладкого вина, который она осушила после того, как они с Нифонтом вдоволь насладились друг другом.
Когда она уезжала, Нифонт очень настаивал и даже требовал, чтобы она поехала на такси. Но Людмила настояла на своем. Во-первых, нужно было вернуть машину, а во-вторых, забрать свою драгоценную серебристую AUDI RS5 со стоянки возле торгово-развлекательного центра.
Пока она ехала по вечерним улицам Москвы, её пальцы то и дело нервно, с силой сжимали руль. Изматывающие переживания и вкрадчивые сомнения неистово и ожесточенно клевали её душу.
Она боялась Того-кто-шлет-письма. Она застывала и переставала дышать от одной только мысли, что он может быть где-то рядом, поблизости. И она ненавидела себя за то, что сомневалась в Нифонте. Сомневалась, что её любовник сможет защитить её. За шесть лет Тот-кто-шлет-письма убедил её, что ей никуда не скрыться и не убежать от него. И хотя Людмиле очень хотелось верить, она не могла себя убедить, что Нифонт действительно избавит её от одержимого ею психопата. Да и ездила она к нему больше за утешением, чем за реальной помощью.
Заиграла мелодия звонка на мобильнике. Елизарова достала смартфон,0 взглянула на дисплей. Номер был не знаком. Девушка недовольно поджала губы. Она знала, кто это звонит.
— Ну и чего ты звонишь опять?! — раздраженно спросила она, приняв вызов. — Ну и что такого? Нет… Ничего подобного! Я же сказала, всё в силе!
Она припарковала автомобиль рядом с магазином алкогольных напитков.
— Я помню всё, о чём мы договаривались! — повысила голос Людмила. — Нет! Нет, не упрашивай! Я сегодня… не готова!.. Ой, ну и что?! Да ни о чем он не знает… Нет, конечно! Нифонт тоже… Нет… Что?.. Да, да, да! Да! Да, я помню… Всё, мне надо ехать! Я и так рискую!.. Давай завтра об этом поговорим!
С этими словами Людмила прервала связь, поставила смартфон в держатель, и посмотрела на меню бортового компьютера. Телефон успешно подсоединился по Bluetooth к системе автомобиля. Обычно все звонки в машине она принимает исключительно через установленный здесь спикерфон. Но во время разговора с этим абонентом она не хотела, чтобы его голос звучал на весь салон. Мало ли… Она не знала до чего может додуматься Сильвестр.
Рыжеволосая девушка выехала за пределы привычных городских кварталов, и сейчас вела автомобиль по пустынной широкой дороге, пролегающей между рядами стройных берез и кленов. Обнаженные деревья усердно тянули вниз, к длинному шоссе свои заснеженные ветви. По обе стороны от дороги над холмистыми полями темнела густая зимняя ночь. Темнота и промозглая стужа, бездонный мрак и хищный холод сливались в единое зловещее царство поздней зимней ночи.
В свете фар перед автомобилем бурным вихрем вились тысячи снежинок. Белесые лучи дальнего света устремлялись вперёд, в бесконечную холодную темноту, и увязали, растворялись в ней.
Дворники на лобовом стекле монотонно качались из стороны в сторону. Но стаи снежинок упрямо липли к лобовому стеклу. Елизарова включила обогрев сидений и стекол. Салон автомобиля наполнился благодатным теплом.
Из ночи навстречу белой Ауди не появилась ни одна машина. Ни один иной автомобиль не попытался обогнать её. Это внушало пугающее чувство одиночества. И Люда содрогнулась, представив, как её маленькая белая Ауди, пронзая мрак светом фар, в совершенном одиночестве движется, окруженная со всех сторон зловещей снежной ночью.
От этого или, возможно, из-за выпитого недавно вина, в её голову с новой силой хлынули устрашающие мысли. Беспокойное волнение склизкой змеей извивалось внутри неё. Размышления о таинственном безумном поклоннике пульсировали в её голове в такт учащенному сердцебиению.
Но было что-то ещё. Какое-то странное, необъяснимое мрачное и угрожающе предчувствие настойчиво скреблось в её сознание.
Какой-то новый страх царапал кожу когтями колкого холода. Людмила против воли вздрогнула, плотно сомкнула колени, выпрямилась и сдавила руль в руках.
Через некоторое время впереди показались огни нескольких огромных особняков— их с Сильвестром соседи. Такие же чванливые и зазнавшиеся крупные бизнесмены, звёзды, чиновники, такие же, как Сильвестр.
Как она могла мечтать о жизни рядом с ними? А ведь мечтала когда-то… И вот её мечта исполнилась. А толку? Вместе с богатой жизнью, бесконечными развлечениями, бриллиантами, элитными курортами и дорогой машиной она получила хладнокровного надзирателя.
Она объехала огромное озеро, раскинувшееся в глубокой котловине, и впереди на фоне гор и густого леса показался огромный, озаренный огнями особняк Гольшанских.
Это было даже не одно здание. Два жилых трёхэтажных особняка, огромный гараж для автомобилей и дом для слуг составляли небольшой архитектурный ансамбль ценой в полторы-две сотни семизначных сумм иностранной валютой. Четыре шикарных здания в свежем, как мятное дыхание, стиле Нантакет. Людмиле нравился вкус Сильвестра. В отличие от проворовавшихся чиновников и разбогатевших в 90-е «предпринимателей», её гражданский муж не имел дурацкой склонности к чрезмерной роскоши и повсеместной демонстрации собственного богатства.
При этом Сильвестр был богаче всех живущих поблизости вместе взятых. Состояние «МосИнвест» банка оценивалось в несколько десятков миллиардов американских долларов.
Пытаясь перебороть снедавшую её тревогу, Людмила проехала в открывшиеся ворота на территорию особняков Гольшанских и припарковалась в огромном просторном гараже между ягуаром и феррари.
Заглушив двигатель и выключив фары, Елизарова пару минут посидела в машине. Усиливающаяся тревога, словно табун диких коней, скакала и буйствовала внутри неё. Но, пересилив себя, она всё-таки вышла из автомобиля.
На территории особняка было тихо и почти безлюдно. Только несколько охранников дежурили на своих постах. Людмила прошла внутрь огромного дома, где жили они с Сильвестром. Разувшись, она поднялась на второй этаж и направилась в свою спальню. Здесь, к своему удивлению, она обнаружила Сильвестра.
Мужчина в белой рубашке и серых брюках, склонившись вперёд, неподвижно сидел на кровати. Его уже начавшие седеть волосы были всклочены и взъерошены.
— Милый, — осторожно проговорила Людмила, — ты в порядке?
Гольшанский ответил не сразу.
— Люда… — проговорил он глухим, металлическим голосом. — Я… не успел ничего сделать.
— Что?.. — не поняла девушка, но резкий укол беспокойство пронзил её грудь. — Ты о чём?..
Она сделала несколько шагов и вскрикнула.
У ног Сильвестра в луже крови лежал Мартин, её любимый далматинец.
— Мартин! — вскричала в панике Людмила и бросилась к псу. — Мартин! Господи!.. Вызывай скорую! Что ты сидишь!!! Сильвестр!!
— Люда…
— Боже… Мартин!.. Как же это… — заливаясь слезами, стоя на коленях, Людмила прижимала к себе бездыханное тело далматинца. — Мартин… Ты что… Как… Как это… Боже… нет… Сильвестр! Сильвестр! Ну позвони врачам! Ну что ты сидишь?! ЧЕГО ТЫ ЖДЁШЬ?!
— Люда! — рявкнул Сильвестр, и Елизарова вздрогнула, вжав голову в плечи, она испуганно взглянула на своего гражданского мужа.
Тот встал с кровати. Руки его были в крови.
— Он мёртв! — жестко и холодно произнёс Сильвестр.
— Что?.. — дрожащими губами пролепетала заплаканная и перепуганная девушка. — Что ты… Что ты такое говоришь?..
Тушь расплывалась на её лице возле глаз, слезы оставляли бледные полоски на щеках, стекали на губы и дальше вниз на шею.
Девушка опустила взгляд на далматинца. Его черно-белая шерсть была багровой возле горла. А взгляд светло-карих глаз остекленел и погас.
Девушка прижала голову любимца к груди, склонилась над ним и тихо зарыдала. Сильвестр не мешал ей. Мужчина стоял над плачущей девушкой и задумчиво смотрел на неё.
— Хватит, Люда, — он тронул её за плечо. — Пса нужно похоронить.
Елизарова ничего не ответила. Она крепко обнимала голову верного питомца и пыталась справиться с горькой, злой, саднящей болью. Она не могла принять, не могла осознать. В эти секунды она не могла поверить, что маленький, тявкающий щеночек, который вырос в озорного и шумного красавца-далматинца теперь безвозвратно далёк от неё.
— Мила, — снова прикрикнул на неё Сильвестр, — Мартина нужно похоронить. Он это заслужил. Идём. Вставай…
— Как это случилось?.. — прошептала девушка.
— Напоролся на разбитую строительную пилу… Ты же знаешь, у нас ремонт в подвальных помещениях гаража.
Людмила мягко, нехотя отстранила пса, сквозь слёзы с нежностью посмотрела на его морду. Ласково погладила дрожащей ладонью.
***
Бронзовый Range Rover проворно взбирался по заснеженной дороге. Они ехали вверх, среди ночи, в глубину заснеженного леса, где располагалось семейное кладбище Гольшанских. За окнами автомобиля свирепствовала метель. Завивающиеся на ветру россыпи снега напоминали бесформенных призраков в ночи. Людмила держала на руках завёрнутое в одеяло тело Мартина. Она не следила за дорогой, она забыла про пугающие её письма и связанный с этим кромешный ужас. Она безмолвно, невидящим взглядом смотрела перед собой, гладила завернутое в одеяло тело пса и вспоминала. Вспоминала светлые деньки, когда Мартин радовал её своими выходками, беспокойной беготней, звонким лаем и бесконечными играми. Она вспоминала, как пёс любил гоняться за разными мячиками. У него даже было два любимых. Оранжевый с округлыми пупырышками и синий, резиновый. Он мог ловить их даже на лету, ловко прыгая. А теперь его нет… И те лучики света, добра и беззаветной дружбы, что он дарил своей хозяйке, канули в вечный холод темноты.
Они добрались до места. Сильвестр остановил автомобиль, заглушил мотор, молча вышел на улицу. Несмотря на дикий холод снаружи и бурную метель, мужчина накинул на голову только тяжелый капюшон своего толстого пуховика.
Людмила в зеркале заднего вида увидела, как Сильвестр достаёт лопату из багажника Range Rover-а. Гольшанский проворно и быстро выкопал довольно глубокую яму и жестом пригласил Людмилу выйти.
Прежде, чем выбраться из автомобиля, Елизарова застегнула все, что только можно было застегнуть на своей куртке, надела шапку, натянула капюшон и подняла шарф чуть ли не до переносицы. Сильвестр открыл ей дверцу, помог вынести тело далматинца.
Они встали перед вырытой ямой. Людмила с содроганием глядела во мрак, что сгустился и замер на её дне.
— Сама, или я? — коротко и сухо спросил Гольшанский.
— Я сама, — пустым тихим голосом ответила девушка и прижала к себе тяжелое тело пса. Она осторожно слезла вниз и там опустилась на колени. Гольшанский молча наблюдал за ней.
Девушка со скорбью погладила закутанное в одеяло тело и прошептала:
— Я всегда буду любить тебя, Мартин. Надеюсь, моя любовь будет греть тебя в твоем собачьем раю.
Она снова плакала. Теплые слезы бессильной печали обильно стекали по щекам и с соленым привкусом оседали на губах. Вместе со слезами уходила боль и горечь. Но оставалась пустота, печаль и удручающая грусть.
Девушка поднялась. Сильвестр помог ей выбраться и начал засыпать яму землёй вперемешку со снегом. Людмила стояла рядом и уныло наблюдала. Что за паршивый, мерзкий день выдался сегодня? Со скорбной флегматичностью во взгляде девушка наблюдала, как с каждым броском лопаты земля и снег покрывают сверток в цветном одеяле.
Это, кстати, было не простое одеяло. Людмила закутала питомца в одеяльце, на котором тот спал, и которое обожал с детства. Так было правильно.
Сильвестр вдруг перестал закапывать собачью могилу. Уткнув лопату в заснеженную почву, он опёрся на древко и тяжело, глубоко вздохнул. Чуть задрал голову и со странным любопытством оглядел окружающий их темный лес. Засыпанные снегом высокие деревья казались чем-то единым, монолитным, гигантским и могущественным.
— С тобой всё в порядке? — поинтересовалась Людмила.
Сильвестр опустил взгляд, посмотрел на неё.
— Да… — кивнул он.
Девушка заметила в его обычно равнодушном, лишенном выразительности взгляде нечто странное, нечто незнакомое. Какое-то едва уловимое выражение ехидности. Людмила подумала, что ей показалось. Не может у её гражданского мужа быть такого взгляда. Обычно его глаза и взгляд — это камень. Нерушимый, неизменный и равнодушный камень. Только иногда этот камень бурно пылает гневом, яростью и ревностью. И в последнее время всё чаще.
— Сделай одолжение, — попросил Сильвестр и, расстегнув карман своей куртки, извлёк на свет свой мобильный. — Подержи, а… А то как-то неудобно.
Пребывая в удивленном замешательстве, чем ему мог мешать телефон в кармане, Людмила взяла в руки его iPhone, сделанный по специальному заказу. Сильвестр снова одарил девушку странным полуехидным взглядом и взялся за лопату.
Людмила пару секунд смотрела ему в спину. Телефон завибрировал в её ладонях. Вспыхнул экран. Сильвестру пришло сообщение в мессенджер. Внезапное беспокойство сжало сердце изнутри.
Бросив опасливый взгляд на занятого мужа, Елизарова сняла перчатку с правой руки и провела пальцем по экрану. Её муж общался с кем-то в чате. И его собеседник накидал ему кучу фотографий в чат.
Людмила пригляделась, и у неё застыла кровь. Губы девушки дрогнули, холод застрял в горле. Забыв дышать, застыв на месте, она в немом оцепенении глядела на дисплей смартфона. На присланные неизвестным абонентом фотографии. А на снимках была она. Возле дома Нифонта. Она с ним в его машине. Она с ним в уютном кафе, они вместе у него дома, они в его постели…
Кто?! Кто это прислал?! Как?.. Как он узнал?! Он же не мог… Это невозможно… Она прочитала имя абонента, с которым общался Сильвестр, и смартфон выпал из её дрогнувших рук.
— Нифонт… — прошептала она, не веря тому, что увидела. — Но… Как… Нифонт…
— Неожиданно, правда?
Она настороженно подняла испуганный взгляд и встретилась с глазами Сильвестра. Он стоял перед ней. Ветер отбросил капюшон его куртки, и снег летел ему прямо в лицо. Но он не обращал внимания ни на снег, ни на холод. Его беспощадный взгляд был переполнен уничтожающим, ненавидящим презрением.
— Неужели ты всерьез думала, что так и дальше будет продолжаться? — ядовито спросил Сильвестр. — Неужели ты возомнила, что будешь жить за мои деньги! Ездить на моих автомобилях! Летать на острова за мой счет! Расплачиваться повсюду моими кредитками и при этом!..
Он сделал порывистый широкий шаг вперёд. Девушка содрогнулась, у неё едва не подкосились вдруг ослабевшие ноги. Она нервно всхлипнула и боязливо в страхе сжалась перед мужчиной. Сильвестр вселял в неё ошеломляющий убийственный ужас. И душа девушки робко дрожала, точно забившийся в уголок перепуганный котёнок.
— Сильвестр… — кротко и тихо пролепетала Людмила.
— … И при этом, — прорычал Сильвестр. — пользуясь всем, что я тебе дал, ты собиралась дальше тр***ться с Нифонтом!
Людмила в страхе зажмурилась.
— Сильвестр… — проскулила она.
Но тут он резко схватил её за горло и сжал. Несильно, но жестко, крепко, с ненавистью. Его пальцы вдавились в её плоть. Несильно… Но ей показалось, что он уже душит её. Она истерично вцепилась в его запястья и судорожно вдохнула стылый воздух ночной зимы.
— У тебя было всё, что ты пожелаешь, дрянь! — прорычал Гольшанский. — Ты могла получить всё, о чем просила! Всё, что хочешь, чёрт возьми!
Он гневно встряхнул её. Её голова качнулась из стороны в сторону. Она бы рухнула в снег, если бы он не удерживал её.
— Что тебе не хватало?! А?! Что тебя заставило упасть в объятия этого красавчика?! Впрочем… Думаю всё то же, что и других беспринципных ш**х до тебя…
Пальцы Сильвестра снова сжались. Сильнее, со сдерживаемой ненавистью. Глаза девушки расширились.
— Да-а… — самодовольно ощерившись, протянул Сильвестр. — Ты далеко не первая из числах тех с**ек, чью прогнившую суть помогает раскрывать мне Нифонт.
Лицо его исказил гнев, он зарычал и отшвырнул её. Людмила вскрикнула, упала в снег. Приподнялась, хрипло закашлялась, держась рукой за горло. Она попыталась встать. Но подошедший Сильвестр, коротко размахнувшись, ударил её в живот. Девушка согнулась, упала на колени. Захрипела, чувствуя разрастающуюся боль в месте удара. Перед её глазами были засыпанные снегом ботинки Сильвестра. Он взял её за шикарные рыжие волосы, дернул вверх. Она сдавленно взвыла от боли, жмурясь, со слезами взглянула на мужчина снизу-вверх.
— Сильвестр… — взмолилась Елизарова. — Прошу тебя… Я…
— Что? — скривившись от омерзения издевательски проговорил Гольшанский. — Ну?! Что?!..
— Я… я хотела защиты… — прорыдала девушка, стоя на коленях. — Я просто… Я пробовала… Я просила тебя… Ты… отмахнулся… А я….
— Защиты?! — прорычал Сильвестр. — А ноги ты перед ним тоже ради защиты раздвигала?! Подстилка дешевая! Неблагодарная шлюха! Я тебя своими руками из грязи с улицы взял, а ты!..
Он ударил её свободной рукой наотмашь. Голова девушки мотнулась в сторону. Она закричала, попробовала закрыться руками. Но он лишь встряхнул её, как куклу, и ударил снова. Затем ещё раз. Ещё. Хлесткие удары обжигали заплаканное лицо девушки. Она плакала навзрыд, отчаянно молила о пощаде, лепетала оправдания. А он бил. Бил с ненавистью, с лихорадочной злостью и яростным, злым торжеством. Затем он оттолкнул её и, со скрипом топча снег, подошел к машине.
Содрогающаяся в снегу, избитая, запуганная Людмила, глотая кровь из разбитых губ, в ужасе глядела, как Сильвестр открывает дверцу автомобиля. Он что-то достал из машины и, захлопнув дверцу, направился к девушке.
— Сильвестр… — прорыдала девушка, отползая от подходящего мужчины.
Гольшанский не ответил. На его лице застыла свирепая решимость, а в руке блестел огромный нож.
— Сильвестр… — плакала Людмила. — Пожалуйста… Умоляю тебя… Прошу… Пожалуйста!.. Не надо… Стой… стой… нет…
— Давно нужно было с тобой разобраться, — прорычал он, подходя к ней.
Он вновь взял её за волосы, она закричала. Он ткнул её кулаком в лицо. Девушка подавилась криком.
— Знаешь, — проговорил мужчина, глядя как по лицу Людмилы растекается кровь и слёзы. — А ведь я действительно любил тебя… Ты была единственной из тех, кто смог заставить меня поверить… Ты была единственная, кто подарил мне надежду… Надежду на то, чего мне до тебя никто не мог дать… Но ты очень быстро доказала, что я ошибся и в тебе.
Тут он резко взмахнул ножом. Девушка ахнула, закричала, схватилась за располосованную руку. Её кровь брызнула на снег.
— Хватит орать… — скривился Сильвестр, с ожесточением наматывая её волосы на кулак. — Тебя никто здесь не услышит! И перед тем, как перережу твою су**ю глотку, ты будешь ещё долго испытывать боль… готовься, тварь! Ты заслужила именно такую смерть…
Он быстро занес нож для удара. Людмила замерла. Сердце кротко, как в последний раз, несмело дрогнуло в груди. Девушка глядела на обагрившееся кровью лезвие занесенного ножа. И в это мгновение она, сама не ожидая ударила Сильвестра. Ударила неожиданно и незаметно подобранным в снегу куском льда. Удар пришелся точно в промежность.
Сильвестр охнул, пошатнулся. Лицо его скривилось от боли. Он зажмурился на мгновение. Елизарова через силу вырвалась, оставив в руках мужчины клок своих рыжих волос. Она бросилась бежать, но поскользнулась, рухнула в сугроб. Снова встала, помчалась, и тут сильнейший удар снова сбил её с ног. Она упала лицом в снег, поднялась. Колкий холод обжег кожу лица. Подскочивший сзади Сильвестр обхватил её левой рукой за шею и прошептал ей в ухо:
— Желаю тебе гореть в аду для всех шлюх!..
И тут бок девушки пронзила острая разрывающая боль. Ей на миг показалось, что у неё вырвали кусок плоти из тела.
Сильвестр ударил второй раз, вонзив нож в правый бок девушки. Он бил точно в печень. Чтобы наверняка.
Людмила слабо вздохнула, захрипела, коротко вздохнула и начала оседать в снег. Она ощущала, как кровь растекается по телу под курткой. Она видела, как её тёмная кровь стремительно заливает снег у её ног.
Сильвестр занес руку для третьего удара. А из темноты внезапно донеслось гневное гулкое рычание. Сильвестр оглянулся. Что-то метнулось к нему из заснеженных кустов. Что-то быстрое, проворное и сильное. Оно с рычанием вцепилось в правый рукав Сильвестра, и мужчина выронил нож. Серо-белый зверь отскочил, свирепо оскалил клыки.
Людмила на четвереньках отползла за машину. А волк подступал к Сильвестру. Мужчина пятился, оторопело глядя в искристо-синие глаза волка… волчицы. Это была волчица. Он почему-то не сомневался в этом. Снежно-белая, как будто даже платиновая волчица с невероятно сияющими сапфировыми глазами… и неожиданным человеческим взглядом.