10 Вот я каков! недаром молодежь меня
За эти дарованья прозывает: "вихрь"!
Пусть прозывает: что мне до насмешников!
Своим я свой: и словом друг, и делом друг.
18. Кто ввел обычай угощать безденежно,
Тот, видимо, народным был заботником;
А тех, кто кликнет ближнего иль дальнего,
Покормит, а потом взимает складчину,
Пусть поразит изгнанье безвозвратное!
19. . . . Я докажу, что ремесло мое
Священно и завещано заветами
Самих богов, тогда как остальные все
Не от богов, а от людей придуманы.
Не сам ли тот, кто выше всех богов слывет,
Зевс-Дружелюбец, первым стал нахлебничать?
Всегда без приглашений он является
Во все дома, богатые ли, бедные ль,
Где только ложе выстелено мягкое
10 И стол стоит, а с ним и все, что надобно.
Вот так-то он, возлегши, угощается,
Закусывает, ест и пьет и снова ест,
И прочь идет, не заплативши складчины.
Таков и я: едва в глаза мне бросятся
И устланное ложе, и накрытый стол,
И нараспашку дверь, меня зовущая,
Как я уж тут, как я уже тишком подсел,
Чтоб не задеть кого из сотрапезников,
Как я уж от всего успел попробовать
20 И прочь гряду, как оный Дружелюбец-Зевс.
А вот пример еще того нагляднее,
Красу и славу нашу величающий:
Когда Гераклу в честь справляют празднества,
И всюду - пир над жертвоприношеньями,
То к тем пирам в Геракловы застольники
Не жеребьевкой, не по воле случая,
А всякий раз заботливо, обдуманно
Двенадцать граждан назначались городом,
Потомственные граждане, почтенные
30 И жертвенного мяса заслужившие.
По этому-то образцу Гераклову
Иные из богатых завели себе
Нахлебников - но ах, не нас, достойнейших,
А лишь таких, что ловко подольщаются
И все хвалить готовы: как подставят им
Подгнившего сома с вонючей редькою,
Они кричат, что завтрак пахнет розами;
А грянут рядом ветрами из задницы
Они уже туда носами тянутся:
40 "Откуда ты, благоуханье дивное?"