Ни чеснока, ни луковки, ни тыковки,
Ни соли, ни яичка, ни огня, ни дров,
Ни тмина, ни жаровни, ни посудины,
Ни кадки, ни веревки, ни колодезя,
10 Ни винной бочки. Я стою один, как перст,
С ножом в руках и крепко подпоясанный.
25. Ей-ей, я нанял сфинкса, а не повара
Варить обед. Богов зову в свидетели,
Что он ни скажет, все мне не по разуму:
Пришел и сыплет речи непонятные.
Едва явился - свысока спросил меня:
"Меропов много ль позвано на пиршество?"
"Каких таких меропов? ты с ума сошел!"
"Что есть мероп, ужели ты не ведаешь?"
"Клянусь тебе, такие здесь не водятся.
10 Вот не было печали мне: меропов звать!"
"Ну, коли так, ответствуй: ждать ли дайтимов?"
"Кого?" - перебираю поименно я:
Филин, и Мосхион, и Никерат придет,
И тот, и этот, - все припомнил прозвища,
Но хоть убей, нет никакого Дайтима.
"Не будет здесь такого!" - говорю ему.
А он: "Да как же можно!" - и ругается,
Что пир не в пир без Дайтима. Вот бедствие!
"Кого заколешь! Землевоздымателя?"
20 "Нет". - "Значит, не быка широколобого?"
"Нет здесь быков". - "Не агницу ль?"
"Отстань, злодей!
Ни то, ни это, а овечку жертвуем".
"Почто не признаешь овечку агницей?"
"Таких не знаю слов и не желаю знать
Я человек простой, речам не ученный".
"Не знаешь и того, как говорит Гомер?"
"Пусть говорит он, как ему захочется,
Да мне-то что до этого, любезнейший?"
"О нет, внемли и этому и прочему!"
30 "Убить меня Гомером, что ли, вздумал ты?"
"Таков глагол мой". - "Пусть, но только чур,
не здесь".
"Как? за твои четыре драхмы скаредных
Мне отказаться от моих обычаев?
Подать сюда сухое омовение!"
"Чего?" - "Ячмень!" - "Опять мудришь,
пришибленный!"
"Осадок есть?" - "Осадок? не беспутничай,
Скажи, что нужно, только вразумительно".
"О старче безрассудный! Соль подай сюда!
Соль есть осадок. И святой воды неси".
40 Несу, он режет жертву, говорит слова