Мертвая вода: Стихи. - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3
I
«Все гораздо серьезней, чем могло показаться…»
Все гораздо серьезней, чем могло показаться.Разжигание розни — в каждом новом абзаце,разложение веры по разрозненным полкам,записные гомеры знают, выпито сколько.Наше время не лечит, наши годы — какие?Рашку давят на Вече — не протянешь руки ей.В стоге сена иголка, — да опять мимо вены;за отсутствием волка ноги кормят гиену.Заплутав в трех бараках, загибаясь от ханки,на безлюдье и раком станешь за две буханки.Ой вы, слухи да козни, да поклеп на ворюг!Все намного серьезней, говорю…2008
Рассветно-дорожное
1
Спеша в замызганный Касимовиз муторной Рязани,подумай, как невыносимовкусна лазанья.И не смотри, что вдоль дорогицветы искусственные намвнушают трепет видом строгим,развешанные по крестам.Но предвкушая запах чаяв закусочной, где мухи,гостей торжественно встречая,целуют руки, —шлифуй послушную баранку,насвистывай блатную хрень,пока не въедешь спозаранкув провинциально-хмурый день.2
Но я недаром, я недаромкопил приметы до поры,рыгая терпким перегаром,вдыхая винные пары,чтобы однажды не вписаться,в такой несложный поворот,и — кто поспорит? — виноват сам,едреный рот!И вот уже — какая прелесть —на соснах, в качестве зевак,воро́ны (во́роны?) расселись,грассируя — чего да как.Уже лицо желтее воска,и леденеют трубки жил.Когда подъедет труповозка —я буду жив.2007
«Напиши два десятка нетленных стишков…»
Напиши два десятка нетленных стишкови уйди на покой.Как щитом, не прикроешься талым смешком:а на кой, а на кой?Долг и памятью красен, и вовсе не суть —сколько именно исколько пены янтарной на гривах несутозаренья твои.Хоть десяток, но стоящих выдать сумейи спокойно уйди.Сколько сможешь, пока еще разум в уме,да хотя бы один…2008
Мегаполис
Асфальтовой кашей сыт,сопит разомлевший Молех[1].И брызги свинцовой росызвенят на деревьях безмолвных.Стремительно плавится жизнь,стекая по липким перилам.Попробуй еще продержись,покуда вконец не сморило.Одышка. А сделай мы шагодин в направление леса…Но стайками мокрых мышатбухаем под каждым навесом.Кому был обещан уют?Как в ритме причудливой джиги,у стройки нелепо снуют таджики,собаки, таджики.И всякому, словно паек,талон на безумие выдан.А солнце в дыму не поет,но пахнет карбидом.Бездомный пророк охрип,молчит, а надысь визжал как:«Здесь вырастет ядерный гриб!»А пусть вырастает. Не жалко.2010
«Черные понедельники…»
Черные понедельники —сплошь мои будни.Веет в махровом ельникесном беспробудным.То не венки по мне —только цветочки.Впрочем, вполнеможно дойти до точки.Говоришь, я — ни то ни се,по воде поводивши вилами?Кто-то крест, кто бутыль несет,а иные торгуют виллами.Натирая щекой приклад,высматривая цель,я могу задремать, как солдат,что за тысячу верст отсель.Но почуяв добычу — где? —ни дрозда, ни маху не дам,и поедем гулять-гудетьв какой-нибудь Амстердам.Зря ты терзалась, охала:бла-бла-бла, тчк.Я — не вокруг да около —в самое яблочко.2008
«Пледом колючим, как бредом, накрыться…»
Пледом колючим, как бредом, накрыться;температура отменной крепости — сорок,расплываются, тают и гаснут лица —даже тех, кто любим и вроде бы дорог,даже той, что стоит с косой в изголовье, —злорадствует, но хоть не дразнится.Что там по плану: проводы, слезы вдовьи…Экая несуразица.Экие, прости господи, плаксы да лопухи!И вообще, и вообще —завещал, чтоб развеяли прах у реки,а зароют на кладбище.Вымолвить нечто важное хочется,но та, что с косой, говорит: «Цыц,привыкай к вечному одиночеству,как все приличные мертвецы».2007
Экзамен
(Тбилиси начала 90-х)
Как от подземного толчкавскочил — проспал! — долой с постели.Не заморив и червячка,несусь проспектом Руставели.С часов сползающий мотивколышет марево и землю.Рога на спины опустив,троллейбусы привычно дремлют.И электричество в цене,и недостаток кислорода,и трескающийся цемент,что лишь кусками не распродан…И обжигаясь ледянойспасительницей-газировкой,отодвигаю липкий зной,что не погладит по головке.Но время льется, как зурна,стучат минуты, словно четки.Ловлю такси, вдруг осознав,что позабыл свою зачетку.Декан мне плеши не проест,но душу вытрясет однако.В карманах — деньги на проезди свежий томик Пастернака.2009
«Мы последние из могикан…»
Д. Мельникову
Мы последние из могикан,в никуда навострившие лыжи…Огнебрагой не вылечить ран;сунешь руку в тяжелый капкан,но и крика никто не услышит.Наши песни отправит в утильравнодушный знаток-недомерка;то не сказка сказалась, но быль:нет традиций и призрачен стиль,и великий язык исковеркан.Много букв и диковинных слов,сплошь ремиксы, когда не римейки.Под присмотром светлейших головсобирается знатный улов,где за щуку сойдет и уклейка.*
Уходили легко, без урона,выдавая себя за гуронов,но в тоске возвращались внезапно, дапроклинали бесчувственность Запада.Метким оком промчать по разрухе —всюду предков ненужные духи;и не чаю за грани прорваться я…Шум, возня. Интернет-резервация.2007
Отцы
А им хватало воздуха. Онине тяготились бременем достатка,ночами жгли настольные огнии разливали вирши по тетрадкам,лабали подзапретный рок-н-роллна пустыре — пустыннее пустыни,и нежно щекотали слабый полусами, бакенбардами густыми;фланировали важно в брюках-клеш,учились и на стройках рвали жилы.С трудом сейчас их радости поймешь,но, значит, и в то время люди жили?!.Они еще не знали, что и как,и что почем, и грянет ли расплата,но всякий неистраченный пятакбросали в банку — выручит когда-то.И с каждой непростительной веснойвсе злее становились и угрюмей,не лезли под корягу за блесной,невольниками оседали в трюме.Их потчевал не первый Первомайселедкой, кабачковою икрою……Спеши, дружинник, драки разнимай,пока ларьки пивные не закроют.2008
Чертово колесо
По воде разнеслись круги,бедный камешек плыл, да сплыл, —с головою зарывшись в ил,повстречался с бытьем другим.Сколь ни майся — наскучит дурь,запасайся дурью по май.Предосенним парком иду,и травы моей — не замай!Ветерок муде леденит,расширяется третий зрак.Говорят, победил «Зенит»и опять проиграл «Спартак».Преграждают нетвердый путькарусели, прочая муть…Прокатиться, что ли, как все,да на чертовом колесе?И скрежещут цепи:— крак-крек,и гудят канаты:— зун-зин.Пропускает к небу узбек,хоть и треплется, что грузин.А чего теряться? Да вотмой билет, только номер стерт.Пусть берет меня в оборотЧерт.Пусть подсядет там, наверху,и парфюмом серным обдаст,побалакаем: «Who is who»,покумекаем: «Was ist das».И сую нацмену билет;тот руками машет: «Шайтан!»«Прочь с дороги!», — рычу в ответ,и сажусь, развалясь, и — там —замечаю, что не один.Слева сев, раскрывает ротудивительный господин,и, по-моему, он не врет;говорит мне: «А помнишь, какты чудил и с тобой былафря по прозвищу За Пятак,но мила, конечно, мила.Как рванула блузку она,как ширинку ты расстегнул,как сажал ее прямо на…А в кабинке был стон и гул.Из других кабинок на васкак смотрел православный люд!И в тот день один педерастперешел на Марин и Люд.Я замедлил ход колеса,чтоб успели вы — не спеша.На меня ты надеялся,но и сам, герой, не плошал…Сколько вод с тех пор оттекло,сколько ты разбросал камней,а пришел все равно ко мне, —потому как, факт, не ссыкло.И сейчас не дрейфь, посмотри:там, внизу, — то, что ты искал,И по счету: на раз-два-три —выбей дверь с первонатиска…»*Обдолбавшись, лежит дурак,наблюдая стерео сон…Победит когда-то «Спартак»,но пока — «Зенит» чемпион.2008
«Скорый поезд недостаточно скор…»
Скорый поезд недостаточно скор,приедается услуг ассорти.Взглядом выплеснув усталый укор,проводница запирает сортир.Пиво теплое, а раков — нема.Капли пота — по вискам, по вискам.Мой попутчик, выходя из ума,предлагает самопальный вискарь.Остановка, хоть в окно поглядим:две избушки, огороды и грязь.Ах ты, Родина, ах, диво из див, —проблеваться бы в тебя, умилясь.Едем дальше, вон березки пошли,за стакан держусь, унылый сатир.Я не буду ни грустить, ни пошлить,просто жду, когда откроют сортир.2008
«Уходят под воду года-корабли…»
Уходят под воду года-корабли,прожитое храня.Но все колебания в мутной далине колышат меня.Звучит колыбельная средних широтна различных волнах.А то, что любил я, минуло, и вот —обращается в прах.Летит ли к земле бесноватый болид,и грядет ли резня? —У кошек, собак ничего не болит;впрочем, и у меня.Все меньше азарта, задора, а сил —вполовину, на треть.Хотел оглянуться — себя же спросил:«Разве стоит смотреть?»В развалинах замок, руины в пыли;ни дубравы, ни пня.У кошки боли́, у собаки боли́,не боли́ у меня.2010
«В провинции жизнь попроще…»
В провинции жизнь попроще:людей меньше, да лучше, а времени — как грязи.Зри поверх крыш — то поля в клетку, то рощи…Написать идиллию разве?Выйдешь в переулок, а у завалинкикучкуется молодежь.И в груди засвербит что-то маленькое,но въедливое, как вошь.Закусив раскатанную губу,отмахиваясь от комарья,наблюдаешь аборигенов гурьбу,взглядом — голоден, телом — рьян.Подойти бы, обнять вон ту, — в джинсах со стразами(по сельской последней моде),но ведь оттолкнет, зараза,еще и даст по морде.А вдруг подумает: «Житель столичный, —нафига посылать нафиг?Вестимо, в карманах полно наличных,да и лицом не урод, папик».И таким макаром позволит все, что угодно;пива хлебнув, станет воды тише,пискнет: «Поедем отсель, и будем свободны,рожу тебе, если пропишешь».Но это, конечно, фантазии глупые.Реальность такова,что не видать ей моей халупы,на которую давно утратил права.И пока я рефлексирую, как заезжий мусью, —ее обнимает-слюнявит другой,и она отвечает ему вза-им-но-стьюи дрыгает правой ногой.Так что спешу себе мимо, считая версты ли, мили, и путая след,и шепчу: «Любите друг друга, милые»,будто мне уже тысяча лет.2008
Мертвая вода
На дворе трава —мается завитками.У глухого рваплачет змеиный камень.У глухого рва,если к закату дело, —раскатать словатайного запредела.Бормочи в ночи,смысла мольбы не зная,Бьют ключом ключи —белая кровь земная.Бьют они ключом,бьют сквозь глазницы камня.Кто я? И о чемшепчет порой тоска мне?В чашу соберукапель холодных гроздья,встану на ветру —да в исполинский рост я.Заговора градгрянет из горла-горна…До моих палат —тропы троятся в черном.Но по шапке — мзда,если совсем житья нет.Мертвая водараны мои затянет.Мертвая вода, —мне и живой не надо;погодят годаставить печать распада.Выводя строку,стоит ли душу нежить,коли на векув зеркале видишь нежить?Оторви да брось —выжги нутро отравой.Хищник гложет кость,а травоядным — травы.На дворе трава —в трауре под росою.Ворочусь едва,согнутый в колесо я.Ловчий птицу бьет —влет.Беглеца настигкрик.Навью приговор —мор.— Ты мертва, вода?— Да…2008
«Я занимаюсь всем, кроме того, чем должен бы…»
Я занимаюсь всем, кроме того, чем должен бы, —своего не пишу, читаю чужое, правлю…Сбежать бы, как князь какой, от дурной волшбыв Ярославль из Переяславля.Или откуда они там драпали и куда?Все равно, действительно все равно…Опрокину стакан — по вкусу вода,а на деле водка или вино.И плюю в окно, ибо там ничего интересного,как и вообще, как и везде;не свожу с ума психиатра небесногоболтовней о своей звезде.Жизнь, вестимо, стращала, да не устрашила.знал бы прикуп — торчал бы где?А вот кем будешь ты, подполковник Башилов,если выпрут из ГИБДД?Но все проходит, говорил иудей былинный;пройдем и мы,постояв второпях у вокзала,у блинной, у тюрьмы.Только нищие духом верят примете,что к добру невеличка паскудит рубаху.Никакой вам поэзии, сукины дети,никаких вам стихов, — идите нахуй!2007
Тема с вариациями
Хмурый лес поперек основного пути.Что там Данте изрек, мать его разъети?!Кто напишет о нас, выходя за поля,коль иссякнет запас нефти, газа, угля?Вот и все, голытьба, бесшабашная рать,не судьба, не судьба эту землю топтать.Скоро вскочит на храм, как петух на насест,непривычный ветрам полумесяц — не крест.А и Вещий Боян мне тут форы не даст:матерей-несмеян скроет глинистый пласт,и потащит рабынь на восточный базарпросвещенный акын, кто бы что ни сказал.Эта песня куда горше боли моей,пейте впрок, господа, будет много больней.Мой непройденный путь — мирозданья игра;ну и ладно, и пусть, ближе к теме пора.Невеселый оскал кажет битый орел;слишком рьяно искал, ничего не обрел,жемчуга да икру я на ситец менял.Но когда я умру — воскресите меня.2009
Loveinternet
В окне — рассветно… На мониторе —5:30, точно!По долгу страсти наполнил мореслюной проточной.Зрачки все шире, сосуды уже,бьет сердце — слышь, как?!Поводырем мне исправно служитслепая мышка.Брожу по тайным, запретным тропам,верчусь на месте;остановился у врат Европы,пароль известен.Теперь осталось лишь прицениться —считай по ленте.Журавль нужен или синица —в ассортименте.Но если буду я, как намедни,неосторожен, —отнимет разум и сон последниймулатка в коже.Рычит пантерой, снимая цацки, —она такая;высвобождаю задор пацанский,ей потакая.И поминутно взимают платурвачи-канальи.Такого срама тире развратаотцы не знали.И ноют плечи, и сводит икрытоской-печалью.Пора б закончить все эти игры,и я кончаю…2007
«Выбери меня, пуля…»
Выбери меня, выбери меня…
Популярная некогда песенкаВыбери меня, пуля,ласково так ужаль.Прикоснись, попробуй, — усну ль я?Мне не жаль.Остаются только вопросы,остается свети стихов нелепая россыпь…Нет?Небо ископтил, карауляблики календарного дня.Выбери меня, пуля,выбери меня!Не тяни, родная, с ответом,не промедли, ведьчтобы стать хорошим поэтом —нужно умереть.2006
Сад
Сумерки, сад, оторопь душит,рвем наугад яблоки, груши…Сторож не зря влепит леща, ивсё фонаря глазом вращает,нетороплив после сивухи;Белый налив — в лоб ему! «Шухер!»Через забор, — ну же, пошел же! —доблестный вор медлить не должен.Вынесли — эх, самую малость,делим на всех то, что досталось;завтра опять выйдем под вечерсад обдирать, ветви калечить.Дождик стекло сек, словно розгой,Мишка оглох — опухоль мозга.И через ров прыгнув неловко,черную кровь выблевал Вовка.Мартовский лед… Стас, куролеся,думал — пройдет; всплыл через месяц…Время рекой слижет все беды,вечный покой вам, непоседы.Если когда буду в краю том, —через года жахнет уютом,духом блинов, жареной рыбы…В этом кино сняться могли быте, кто — уже… Те, кого с нами…Бреши в душе полнятся снами.Яблок да груш нынче не надо,в самую глушь старого садаринусь впотьмах, памятью движим;вымучив страх, тени увижу.Явь или бред — призраки эти? —Скажут «Привет!» мертвые дети.2007
Завещание
Если доживу до старости (шансы невелики, но они есть)и превращусь в брюзжащего маразматика,дышащего только прошлым,то, конечно, буду всех доставать —в первую очередь сотрудников литературных изданий;начну рассылать веером свои пронафталиненные вирши,ходить затем по редакциям, интересоваться, когда же меня напечатают,заискивать перед теми, кто годится мне во внуки,хвалить их стихи, которые мне непонятны и чужды,дарить (пытаться дарить) им подарки в виде бутылки поддельного «Наполеона»,рассказывать о своих реальных, но чаще — выдуманных победах,хвастаться, что сам — Великий и Ужасный —написал когда-то предисловие к моей книжке,жаловаться на вероломных соперников,сообщать (по секрету), что полученные мною премии —это лишь малая часть из тех, что я мог бы получить, кабы не…Литературные работники, для которых я всего лишь «один из»(один из тех неудавшихся гениев, коими кишит наша словесность),поглядывая на меня с усмешкой или раздражением,но все-таки вежливо отвечая,будут кивать и просить зайти через месяц,но лучше не заходить, а позвонить,и тогда-де они точно дадут мне ответ,и он, разумеется, будет положительным, —из уважения к моему таланту, возрасту, заслугам.Но ни через месяц, ни через два я не услышу от них внятного ответа,каковые привык получать в свое время;мне будут предлагать перезвонить еще, и еще, и еще.У меня пропадут:и без того жалкий аппетит, подобие сна, мечты об эрекции.И тогда, отчаявшись и смертельно обидевшись,я начну названивать главным редакторам,жаловаться, что со мной неуважительно разговаривают,что меня посылают все дальше и дальше;попла́чусь, что всеми забыт и затюкан,а ведь приближаются юбилеи (75 лет со дня моего рождения,55 лет творческой деятельности, 50 лет первой публикации,45 лет выхода первой книжки, 40 лет получения первой премии и т. д.).Я напомню, что в таком-то году похвалил в известном журналеодного из этих главных редакторов,второму помог впервые напечататься,третьего вызволил из милицейского участка после того,как он устроил дебош в ЦДЛ,а четвертому оказал такую услугу,о которой предпочтительнее умолчать.И главные редактора, платя добром за добро,пожурят своих подчиненных,дав им указание напечатать меня в ближайших номерах;сами они будут понимать (хотя бы интуитивно), что мои стихи —это не стихи вовсе, а обычный старческий бред,но чего не сделаешь ради дружбы и памяти?Настоящим Завещанием я официально разрешаю редакторам отделов поэзиигнать гнусного старика Игоря Панина в три шеии даже колотить его (умеренно),не публиковать его идиотских стихови вообще не иметь с ним никаких дел.А если эта скотина все-таки пожалуется главному редактору,то можно предъявить в свое оправдание данный текст.31 декабря 2010 г., остров Пхукет (Таиланд),
при нескольких свидетелях из числа обслуги
и двух местных проститутках, случайно забредших в отель.
Бестселлер
С. Сибирцеву
Междустрочье прочитано между делом,изо рта не текло, хоть мозги буравило;толковать бы взялся, чтоб рука не зудела,только лень нарушать негласные правила.Долго ли, коротко ли — все одно,если повествованье идет по плану.Без меня решили, кого — в говно,кого — по этапу, кого — в Нирвану.А по всей стране — то ли стон, то ли плач,не берем отдельно, но общую массу.Слышал звон — для порядка нужен палач.Запишусь в палачи, как борец за расу.Вот и первый казненный с помоста — шмяк,недвижим, — и впрок не окстишь его.Позвольте, с чего это я маньяк?Нет! Наместник Всевышнего.Всюду рыщут подвластные мне упыри,выявляя, хватая, играясь в прятки…Поговори, сука, поговори —все зачтется в строгом порядке!Ни орлиный клекот, ни волчий войне послужат верным ориентиром,если вечность, искромсанная бензопилой,трупным духом смердит по квартирам.Но давно известно — на каждый ротокне налепишь клейкую ленту.О если бы, если б я только могшепнуть об этом президенту!Вот тогда б оценили мои труды,платили б по твердому прейскуранту,наградив орденом Тайной звезды —при параде, под бой курантов!Но пока не предвидится пышных торжеств,лишь обочиной снов проносится что-то…Закатав рукава (привычный жест),выхожу на работу.Дурачье обдурить не составит труда;что взаправду, что нет — до фени им.А лучшие истории везде и всегдазавершаются смертью. Или совокуплением.2007
«Он ходит в ботинках по дорогому ковру…»
Он ходит в ботинках по дорогому ковру,напивается в хлам, не стыдится «божьей росы»;плачет: «Любимая, я же тебе не вру…»Тот еще сукин сын.Улыбается так, что у женщины у любойот улыбки его — мокреет моментом.Величайший манипулятор, заядлый плейбойс дорогим инструментом.Он смеется над тем, над чем, конечно, нельзя,он плюет на приличия и порядки.Он и в лифте ее непосредственно взял,без вопросов и без оглядки.Но в его позиции есть уязвимое место —он лучше, чем хочет казаться.И поэтому — тили-тили, жених да невеста —вам вовек не расстаться.И поэтому его непрезентабельный видне имеет значения в свете нового дня…И летит, и летит, и летит —все летит к ебеням.И пока он, устав от жрачки, измен и драк,ждет то знаков волшебных, то некой команды, —все не может, не хочет понять никак,что жизнь имеет его по самые гланды.2010
Постновогоднее
Москва гуляет: трали-вали…Как хорошо,что мы ни разу не читалижурнала «Шо»[2].Разнокалиберных стакановискрится тьма.А говорят, поэт Кабановсилен весьма.Все краски радуги на лицахдешевых сук.Раскрыть бы желтые страницы,да недосуг.Собака носит, ветер бает,народ — пластом.И то, что нас не убивает, —убьет потом.2007
«Песня Сольвейг»
Спой мне эту песню, спой мне, как тогда…Может быть, воскресну; дрогнут провода,к телефонной трубке ухо приложу:голосочек хрупкий, но под стать ножу,голосочек дерзкий, хриплый от обид…Зареву по-детски, блудный индивид.Это все не с нами будто было бы.Провалились сани в полынью судьбы.По душевной пойме разлилась тоска.Эту песню спой мне, с трубкой у виска,если есть охота выдохнуть «Прощен»,если есть хоть что-то до сих пор еще…2009
«И свои стихи не пишутся…»
И свои стихи не пишутся,и чужие не читаются, —то ли умер, то ли спился, то ли стал знаменит…2006
Зарисовки
1. Крым
Побродив по лысому мысу,неохота плестись к воде,где неспешно сгорает — мыслю —разномастный табун людей.В невеселом пансионатес интерьером а-ля совокбудет очень напиться кстатии продрыхнуть без задних ног.Мертвецов имена в почетемеж братающихся морей.Их «собрания» не прочтете,прежде свиснет краб на горе.Обострения посезонны,началось это не вчера.Ни малейшего нет резонаглянуть в смежные номера.Там, откушавши кашки манной,уморительны и тихи,престарелые графоманысочиняют взахлеб стихи.2. Египет
Рассыпается свет,наплывает песок,и автобус летит в кювет,потеряв колесо;застревает язык у муллыв гортани,тормозят верблюды, тупят ослы,бедуин прерывает свой танец,и тень фараона ажприподнимает веко,когда делают массажбелому человеку.3. Таиланд
Перелет утомителен, если ты тольконе запасся бутылкой — блажи во сне,оставляй все повадки тамбовского волка;здесь никто не оценит блатную наколку,хоть песок под ногами хрустит как снег.В окружении джунглей, в которые редкодаже местные лезут (не стану врать),не шугайся облав, не ищи себе клетку,привыкай загорать, а не шастать в разведку,удовольствий удобоваримых — рать.На закате акульего мяса вкуси иразвались поудобней, побудь ханжой;и не думай совсем о какой-то России,неустроенной вечно, давно чужой.Сокровенного знания здесь не обрящешь,да и многия знания — чем не ложь?Вон у бара стоит, улыбаясь маняще,трансвестит или девушка — хрен поймешь.2010
«Без видимых причин…»
Без видимых причин,разумных объяснений,себе — не господин,слуга своей же тени.Извечное «авось»сбивает с панталыку,да так уж повелось:ни ропота, ни рыка.Страшит кого-то зло, —картинки, барельефы?Мне на червях везло,но при раздаче — трефы.Условно обречен,расспрашиваю черта:и вроде ни о чем,а все равно о чем-то.Тоску замуровавв исписанной тетради,к чему качать права,каких иллюзий ради?Без видимых причин,без лишнего вопроса…Намедни — кокаин,сегодня — кровь из носа.2006
Поминки
И вроде отменно здоров,не время хандрить.Без сахара — чистая — кровь,не вяжет артрит.Но словно преступник, идуна смерть поглазетьи выблевать чью-то беду,забившись в клозет.Что слышится в стоне чужом?Неясный звонок?И вьется мой страх не ужом —гадюкой у ног.Смиренно сижу за столом,внимаю речам.Напротив меня остолопнавзрыд закричал.А делает дело своеразмеренный хмель…Помянем! А там и споем,как мертвый умел!Стопарик поставлю на шелк,допив до конца.…А сам до сих пор не нашелмогилу отца.2010
«Записные книжки изорваны…»
Записные книжки изорваны,все друзья на поверку — приятели,жены бывшие только прорвамивспоминаются — кстати, некстати ли.Это слабость сиюминутная,упиваться хандрой не стану я…И глаза продираю мутные,алкогольные, конопляные.Звон трамвая тревожит улицу,хоть трамвайных путей нет в помине там.Остается слегка ссутулиться,да с балкона плевать (так уж принято),да почесывать переносицу,да обдумывать жизнь вольерную.Если стих на перо попросится, —я зарежу его… Наверное.2006
«Беспокойное прошлое…»
Беспокойное прошлое —конь да кобыла…Помню только хорошееиз того, что было.Из того, что не тронутопамяти молью.Не скорбя по урону-то,улыбаясь, молвлю:«Так-то лучше, ну правда ведь,Горе-Лукойе?И тебе не пора вдоветь,да и я спокоен.Трудно счастье как вещь нестирадостным быдлом.Месяц, стоящий вечности, —непременно был он.Шифрограммы этрусские —ногтем по коже;и ажурные трусикина полу в прихожей.А шампанского выстрелы!Чудо-левкои,ложе коими выстелил.А еще — такое…»Ангел, бывший хранителем,выдержки дай мне.Долгий треп утомителен,если речь о тайне.2010
Алкоголь и потерянное вдохновение
(в стиле Буковски)
Я люблю дешевые пивнушки,дремлющие около вокзалов;заскочишь в такую под вечер, выпить пива кружку,и грамм сто пятьдесят вдогонку — чтоб не казалось мало,закажешь глазунью из трех яици бекон, не внушающий доверия,а вокруг — столько живописных лици никакого лицемерия.Накурено — хоть топор вешай,ну еще испарения, запахи разного рода;другой бы смылся отсюда к лешему,но я обожаю общаться с народом.Наверное, у меня такой вид —интеллигентного простака, распыляющего излишки…Вот подсел странный тип, денег занять норовит,другой предлагает перекинуться с ним в картишки.Сутенер доморощенный ставит в известность: девчонка,хорошенькая, долларов за двадцать;и сама она рядом — едалом не щелкает,того и гляди — полезет целоваться.На липком столе пополнение вроде:бутылки, тарелки — прямо с небес манна.И как-то само собой происходит,что банкет оплачивается из моего кармана.И все тут, словно друзья закадычные,донимают расспросами, рассказами,накачавшись ершом, выпытывают самое личное,липнут проказою.Жалуются, придавленные грузом бед,мол, евреи все захватили, а мы нищаем.«Спокойно, — говорю, — с вами великий русский поэт,и я угощаю».Сумерки облепили окна, поздновато уже,истекают отведенные заведением сроки,и чувствую, как скребутся в душесотни раз не написанные строки.И лечу домой в радостном опьянении,в супермаркете хватаю блокнот, ручку, бутылку вина,но пока добираюсь, тает призрак стихотворения —скука одна…О таланте своем не плачу я,думал — пропил, а он нет-нетда напоминает о себе, как неоплаченнаяквитанция за свет.2006
Гастарбайтер
Не смущай меня дальним городом,знаю, знаю: златые горы там,и молочная стынь-рекаглубока;сплошь дороги мостят топазами,лавки миром и медом мазаны,страж могучий — который год —у ворот;и такая играет мощь, поди,как народ, заполняя площади,брагой тешится на ура —до утра.Тридесятое чудо чудное!Разувериться б хоть чуть-чуть, но я,что имел, оставляю здесь;в этом весь.Мне бы выйти сегодня засветло,чтоб плетьми не попала в глаз ветла,чтобы ветер в вертепе скалеще спал.Перевал одолеть — а там ужедоберусь, не впервые замужем,там покажет заветный путькто-нибудь.2007
«Уходя, колебался, но все-таки уходил…»
Уходя, колебался, но все-таки уходил.Возвращался, метался и думал опять об уходе.В зеркалах — непутевый, растерянный крокодилслезы лил, человечьи вроде.И одна говорила: «Не отпущу»,а другая: «Я ждать устала».И мой внутренний голос, немой вещун,оказался бессмысленнее магического кристалла.А по городу рыскал шакалом безумный снег, —ну такой, что ни в сказке, ни в небылице.Мне хотелось кричать им обеим: «Навек, навек!»,только все же следовало определиться.Чаще рвется не там, где тоньше, а где больней;прикорнуть бы, забыть все — на день, на час ли…И одна говорила: «Ты будешь несчастлив с ней»,а другая: «Со мною ты будешь счастлив».Это, я доложу вам, классический сериал,тут бы впору сценарий писать многотомный.Только те, кто участие в нем принимал,выгорая, мертвели, как старые домны.А тем временем снег, успокоившись, капал за шиворот с крышкак залог невозможного, дикого, жгучего счастья.И одна говорила: «Ты любишь ее, так иди к ней, малыш,но если что — возвращайся…»2009
В метро
Не склеены поцелуем,спускаемся в андерграунд,где черти поют «Аллилуйя»и ангелы в прятки играют.Где смрадом, как из лохани,окатывает игриво.В неясной толпе с лохамибессмысленно ждать прорыва.Нетвердым шажком пингвиньимкорячимся до платформы.Толкаются все упорно,хоть зенки пустые вынь им.Пищит лейтенантик жидкий,придавленный у колонны;ему не поймать шахидки,не выиграть миллиона.Галдит караван-сараемвосточный народ речистый.Которые террористы?Мы снова им проиграем…Сегодня взорвут едва ли,а завтра есть шанс, однако…Да что это за клоака,и как мы сюда попали?!Смотрю — задрожали рельсы,и думаю: неужеликак нищие погорельцыскорбят о потере «Гжели», —вот так пожалеем время,истраченное в тоннеле?Мы — евнухи, что в гареме,как водится, не при деле.Доносится грохот града,подходит железный Будда.И ты говоришь: «Не надо…»И я говорю: «Не буду»,в тоске, как в траве, по пояс,в тупой маете столичной…Я бросился бы под поезд,но это не эстетично.2010
Мо́лех — то же, что и Молох ְךֶלֹמ — на иврите (прим. автора).
«Шо» — киевский журнал «культурного сопротивления», главным редактором которого является поэт Александр Кабанов (прим. автора).