Корнилов ухмыльнулся, дешевый трюк. Они в самом деле рассчитывали, что он сейчас начнет с криком доказывать, что это было не чудо, и что там была четырнадцатилетняя школьница, которая и вынесла шестилетнюю Ирину Зорину?
— Стало быть, всё не так уж плохо, — качнул головой Стас. — Но что касается санкционирования засады, то вы, видимо, плохо изучили мое дело.
— Вы имеете ввиду ваши расширенные полномочия, как руководителя особой оперативно-следственной группы? — не скрывая ноток пренебрежения спросил Максим Датский.
— Совершенно верно, — ответил Стас.
Свои права и полномочия он знал отлично.
— Тем не менее, засада была неудачной, — проговорила Ольга. — А организация выставки незаконной.
— Выставка была организована в интересах следствия, с одобрения вышестоящего руководства.
— Да, но вы фактически присвоили себе имущество задержанного по подозрению в убийстве и изнасиловании Фабиана Арманда, — ответил Максим и чуть наклонился вперёд.
Ему было трудно скрывать свою агрессию к Стасу, но он наслаждался своей ролью.
— Нет, Арманд дал письменное одобрение на использование своей продукции.
— А в замен, вы обещали ему более мягкие условия содержания в тюрьме общего, а не строго режима, — едко заметил Максим Датский.
— Да, — Стас не видел повода скрывать этого.
— Насколько я знаю, — Ольга Датская чуть повысила голоса и добавила звенящего, осуждающего холода в свои слова, — Фабиан Арманд задержан за убийство Кунке Есимовой, так же он фактически признался в изнасиловании другой девушки и, с большей долей вероятности, является заказчиком её убийства и соучастником, не менее жестокого убийства третьей девушки.
— Фактически, — не дав Стасу ответить, проговорил Максим Датский. — Фабиан Арманд причастен к гибели трёх девушек с отягчающими обстоятельствами. К тому же две из них были несовершеннолетними
— А, следовательно, вы не имели никакого права предлагать Арманду какие либо поблажки в уголовном судопроизводстве и последующих условиях наказания, — назидательно проговорила Ольга. — Иначе говоря, господин Корнилов, вы вступили в преступный сговор с убийцей, фактически пообещав лоббировать его интересы в следствии.
— И всё это, — плохо скрывая торжество, произнес Максим, — ради того, чтобы обманом заполучить товар Фабиана Арманда, а вырученные от выставки роз Арманда средства вы и ваши подчиненные намеревались разделить между собой.
— А кроме ваших фантазий, есть иные доказательства того, в чём вы пытаетесь меня обвинить? — вскинув брови, равнодушно спросил Стас.
— О, разумеется, — с обманчивой мягкостью произнес Максим Датский.
Он извлек из желтой папки лист бумаги и, положив на стол, развернул.
— Прочтите, — сказал он.
Стас чуть наклонился вперёд, подтянул к себе лист. Это была копия рукописного текста. Почерк был не очень. В некоторые слова приходилось вчитываться по нескольку раз. Но не было сомнений, что это письмо было написано от лица Арманда.
«Я, Фабиан Арманд, одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения, признаюсь, что подвергся давлению и шантажу со стороны майора уголовного розыска Корнилова Станислава. Корнилов, угрожая моей жизни, вынудил меня согласиться на передачу моего товара, на сумму в три миллиона двести тысяч рублей в его ведение. Взамен мне обещали меньший срок и более комфортные условия содержания».
Стас продекларировал последнее предложение.
— О каких комфортных условиях содержания можно говорить в тюремной камере? — спросил Корнилов глядя на близнецов.
Те, сохраняя каменные лица, отвечали ему пытливыми взглядами.
— Вам виднее, — туманно ответила Ольга Датская.
— Ах, вот оно что… — ухмыльнулся Стас и отодвинул от себя лист с копией текста. — У меня тоже есть подобный текст, написанный лично Армандом.
Стас сделал ударение на слове «лично». Потому, что стилистика текста только что увиденного «признания» резко контрастировала с той, которой придерживался Арманд, когда писал для Стаса письменное разрешение на временное использование своего товара в целях помощи следствию.
— То, что Фабиан Арманд написал под вашим давлением, не может приниматься во внимание… — проговорил Максим.
— Если бы оно было написано под давлением, то возможно, — перебил его Стас. — Но все было совершено на добровольной основе…
— Господин майор! — повысила голос Ольга Датская.
— … О чём может свидетельствовать видеозапись допроса и разговора на эту тему с подозреваемым Фабианом Армандом, — продолжал Стас, сделав нажим на слове «подозреваемым». — Но, как я понимаю, вам не пришло в голову посмотреть эту запись… Или же…
Он сделал красноречивую паузу.
Ольга Датская не выдержала, с досадой поджав губы, посмотрела на брата. Тот ответил свирепым, раздраженным взглядом.
— Или же, — Стас победно усмехнулся. — Спеша предъявить мне обвинения, вы забыли о том, что допросная, где проводилась беседа с подозреваемым Фабианом Армандом, снабжена камерами видеонаблюдения.
Датские выглядели разочарованными и сердитыми. Но, надо отдать им должное, близнецы умели держать удар.
— А как насчет самого товара? — сложив руки на стол и прищурив глаза, вкрадчиво произнесла Ольга Датская. — Цветы ведь исчезли?
Стас ощутил неприятный, тревожный толчок где-то в глубине своего сознания.
Разумеется, после неудачной засады, он вернул все цветы на место, где взял — в оранжерею Арманда. Но он не был так предусмотрителен, чтобы предположить, что их могут украсть, а ГУСБ, потом, сможет обвинить в краже его.
Вроде бы глупость… Какие-то цветы… Вот только вся вместе коллекция роз Арманда стоит, примерно, одиннадцать миллионов рублей.
— После неудачной засады, — ответил Стас. — Все до единого цветы были перемещены в розарий в поместье Арманда. Это задокументировано.
— Да, вот только солидной части цветов не хватает, — сверкнув глазами ядовито проговорила Ольга Датская. — Что вы на это скажете?
Стас пару мгновений смотрел ей в глаза. Её накрашенные чуточку ярковатой помадой губы немного скривились. Это была едва заметная, но злорадная ухмылка.
— Я скажу, что вы хорошо подготовились.
— Не пора ли вам, перейти от бесполезных обвинений в адрес следователей ГУСБ к признанию? — спросил Максим Датский.
— В чем я был виновен, я уже признался, — ответил Стас, удостоив Максима давящим, ледяным взглядом. — А в том, в чем бы вам хотелось, я признаваться не намерен.
— Но цветы исчезли, — настаивала Ольга Датская. — Они пропали… По приблизительным оценкам суммированная стоимость пропавших экземпляров может колебаться от шестисот до шестисот пятидесяти тысяч рублей.
— Охотно верю, — Стас пожал плечами. — Вот только с того момента, как цветы Арманда оказались вновь в его розарии, ни я, ни мои подчиненные, ни УГРО уже не несет за них ответственность.
Но тут Максим Датский пренебрежительно хмыкнул и достал ещё один листок.