— У него была девушка, в которую он был влюблен, — ответила я.
Сеня, пряча руки в карманах джинсов, сдвинув густые брови, задумчиво смотрел на меня. Глаза его чуть сузились.
— Она… Я так понимаю, ты увидела, как Романтик её убил? — спросил Сеня.
Я качнула головой.
— Только её мужа. Он, как и эта девушка, судя по всему, жили в одном детдоме с Демидом Хазиным.
— Что за детдом, ты смогла узнать?
— Нет. Сень, эту девушку нужно найти, и как можно быстрее. Я не знаю её фамилии, но думаю, в детдоме, где жил Демид, можно найти информацию о ней.
— Ты же не знаешь, что это был за детдом… — со свойственной ему непосредственностью заметил Арцеулов.
— Значит, нужно узнать! — меня захлёстывало волнение от возможности выйти на прямой след Романтика, приблизиться к нему. — Возможно, Ипполит Збруев, если он жив, сможет что-то рассказать о дальнейшей судьбе Демида Хазина.
— Стас его ещё не нашел…
— Значит, нужно торопиться!
— Почему? Ты думаешь, что…
— Я думаю, что эта девушка Аня, которую любил Романтик, возможно единственная, кто могла видеть его лицо и остаться в живых! — я выпалила это предложение на едином выдохе.
До сегодняшнего момента мы располагали только тем детским снимком Демида Хазина. И отчасти я видела его подростковое обличье, но это было давно, ему там и шестнадцати нет! А лицо взрослого Демида Хазина мы не видели и не знали, как он выглядит. А в этом воспоминании я не могла точно увидеть и запомнить его лицо, потому что это событие Хазин почему-то пытался забыть. А вот эта девушка, если она жива, могла нам описать внешность уже повзрослевшего Демида. И это был шанс.
— Почему ты уверена, что она жива? — поразмыслив, спросил Сеня.
— Потому что не видела, как она умерла, — ответила я.
— Это не доказывает…
— Я знаю, знаю, знаю! — нетерпеливо и бестактно перебив Сеню, я взволнованно запищала и замахала руками. — Я в курсе! Но если каким-то чудом ей удалось, Сеня… Мы можем постараться найти её. Она видела его, а значит, сможет описать…
— Ника, ты тогда его тоже должна была видеть.
— Да… — вздохнула я. — Я его видела… ребенком, потом подростком и в последнем видении уже совершеннолетним юношей…
Сеня мгновенно оживился.
— Ника, так ведь…
— Но мои видения не позволили мне разглядеть его детально и внимательно. Понимаешь? Его лицо… Оно… Оно все время было неточным, расплывчатым…
Я на мгновение задумалась.
— Он как будто с усилием пытается забыть всё это… И потом, сначала там были сумерки, а позже, вообще, темно и всё происходило очень быстро… А потом…
Я судорожно вздохнула, отвела взор.
— Потом я не могла больше смотреть на… происходящее.
Сеня понимающе кивнул.
— Понимаю…
Я лишь грустно усмехнулась. Это вряд ли, подумала я, но вслух добавила:
— Если эта девушка жива, она может дать более точное описание Романтика. А также, возможно, обладает какими-то сведениями относительно его жизни после детдома! Возможно… Чёрт возьми, я не знаю! Но, как минимум, она сталкивалась с ним лицом к лицу! А я могу о нём рассказать не так и много! И вообще, Сень, он мог свою внешность менять, а она может что-то знать… Может, даже что-то личное, может быть, какие-то приметы, которые мы упустили…
— Мы знаем, что у него клеймо на руке, но это пока не слишком нам помогло, — заметил Сеня.
— Знаю, — сокрушенно вздохнула я. — Но это не то… Такую примету можно обычным пластырем залепить или как-то загримировать.
— Возможно, он так и поступил, — кивнул Сеня.
— Даже не сомневаюсь, — ответила я, качнув головой.
Я ещё тогда, когда увидела то выжженное клеймо на запястье Романтика, подумала, что при желании он мог бы достаточно легко его скрыть.
Следующие пару часов я рассказывала Сене об увиденном, а он строчил сообщения Стасу и задавал мне редкие вопросы. В эту ночь я больше не спала. Сеня, за что я ему была очень благодарна, остался со мной до самого утра. Мы смотрели телик, и даже поугарали над одним идиотским шоу.
Когда рассвело, я настояла, чтобы Сеня позвонил Стасу. Он набрал его, но Корнилов несколько раз сбрасывал вызов. Сеня сдался после восьмого звонка и сообщения Стаса: «Я не могу говорить. Сообщение видел. Займусь позже.»
— А что за сообщение? — полюбопытствовала я.
— Стас вчера звонил мне, он прислал мне фотки какого-то нарисованного ковбоя и сказал, чтобы я поискал вывески и билборды…
Арцеулов пожал широкими плечами.
— Я нашел несколько таких в Москве и отправил ему, но он мне так ничего и не ответил пока, кроме вот этого SMS.
Я поняла, что речь идёт о моем рисунке с ковбоем из воспоминаний Романтика.
— Ты можешь съездить без него, — заметила я.
— Не могу, — Сеня расплылся в извиняющейся улыбке. — Увы, но я обязан тебя сторожить.
— Сень, — я чуть склонила голову к плечу. — Стас наверняка не может говорить или куда-то ехать, потому что в данный момент у него происходит трудный разговор с женой.
— Ты-то откуда знаешь? — криво усмехнулся Арсений.
— Можно было догадаться, — я пожала плечами. — Что ещё его может отвлечь от работы?
Я многозначительно посмотрела на Арцеулова. Тот ответил мне задумчивым взглядом. Я видела, что внутри у него сейчас происходит серьёзная борьба между обязанностью выполнять приказ Стаса и желанием проверить информацию с билбордами, которая может привести к месту проживания Романтика.