— Добрый день, — поздоровалась я и добродушно улыбнулась. — Проходите.
Зорин неуверенно зашел, закрыл за собой дверь.
— Добрый день, — ответил он медленно. — Мм… Вероника…
Но тут ему навстречу поднялся капитан Лаптев.
— Капитан Лаптев, — представился он и показал удостоверение. — Извините, вынужден вас обыскать.
— Конечно, — растерянно моргнув глазами, произнёс Лаптев и поднял руки.
После того, как Лаптев его обыскал, Зорин подошел к моей кровати.
Он был слегка обескуражен.
— Я прошу прощения за дискомфорт, который вам пришлось испытать, — искренне произнесла я, видя его неловкость. — Присаживайтесь.
— Ничего… — он кивнул, задержал взгляд на моих забинтованных ногах.
Я стыдливо накрыла их краешком одеяла. Зорин поднял на меня взгляд.
— Простите… я просто… слышал, что у вас очень серьёзные раны…
— Не очень, — мягко усмехнулась я. — Вполне терпимо.
Зорин понимающе кивнул, он знал, что я говорю неправду.
— Вероника… я пришел поблагодарить вас, ведь тогда так и не удалось…
— Поблагодарить? — удивилась я. — Борис, вы могли спросить у капитана Домбровского мой номер, я бы ни капли не расстроилась, если бы вы поблагодарили меня по телефону. Хотя…
Я чуть пожала плечами и смущенно пробормотала.
— Это совсем не обязательно.
— Обязательно, — Зорин чуть сдвинул брови и утвердительно кивнул.
Он открыл сумку, с которой пришел, и извлёк оттуда плотный конверт. Краем глаза я успела заметить, как старший лейтенант Корнев плавно убрал руку с рукояти пистолета в кобуре. Перехватив мой взгляд, он игриво подмигнул мне.
— Вот… — Борис вздохнул. — Это вам, Вероника…
— Борис, — я отстранилась и категорично замотала головой. — Я не могу это взять, вы что! Я не буду. Простите, но вы не должны…
Я не знала, как объяснить этому мужчине, что он ничего, совсем ничего, абсолютно ничего не должен мне за спасение своей дочери. Я просто оказалась рядом, я всего лишь… всего лишь поступила, как человек… ничего такого… Я не хотела опошлять обычный человеческий поступок денежно-товарными отношениями, которые в таком смысле искренне презираю.
— Вероника, вы…
— Нет, нет, нет! — я взволнованно затараторила, выставив ладони вперёд. — Борис не нужно! Пожалуйста, я… мне это не нужно…
Последние четыре слова я произнесла слегка испуганно и бессильно, с волнением глядя на него.
— Вероника, — Борис прижал конверт к груди. — Послушайте пожалуйста… Это… Я ведь… Я ведь вам по гроб обязан… Подождите, пожалуйста, не перебивайте.
Он вздохнул.
— Вы же…
Он поджал губы, и тут я увидела, как в глазах этого мужчины дрогнули влажные блики слёз.
— Вы же мне дочь от верной гибели спасли..
Он сделал трудный глоток. Неожиданно его лицо дрогнуло, черты исказились. Оно приобрело страдальческое выражение.
— Я потерял женщину, которую любил больше жизни. Я потерял мать, которая жизнь на меня положила… на двух работах пахала, когда я в детстве болел, а отец нас бросил… Я…
Он снова тяжело сглотнул, выдохнул, облизнул губы.
Я с сожалением и горьким сочувствием смотрела на него, не смея прервать его.
— И я знаю, что только благодаря вам… — он помял конверт в руках. — Только вы избавили меня от… необходимости вместе с матерью и женой хоронить ещё и дочь.
Он замолчал. Я увидела, как сидящие вокруг полицейские опустили взгляды.
Корнев даже быстро-быстро заморгал ресницами. Лаптев украдкой тяжело вздохнул. У них тоже есть жены, есть матери и, возможно, есть дочери.
— Я прошу вас, Вероника… — Зорин положил конверт на кровать. — Хотите, можете отдать кому-то… я уверен, вы найдете, кому… Но я не могу по-другому выразить свою благодарность, да и это лишь толика того, чего вы заслуживаете…
— Борис, вы… — я качнула головой, чувствуя, как у меня горит лицо и печет глаза от подступающих слёз.
— Я просто оставлю, — попросил он глядя мне в глаза. — А вы… вы делайте, что хотите. Спасибо.
Он встал с кровати, неловко, дерганными движениями поправил сумку.
— До свидания… спасибо ещё раз.
— Хорошего дня, — попрощалась я.
Борис Зорин ушел, оставив в задумчивом и грустном смятении не только меня, но и всех четверых полицейских.
В конверте, который принёс Зорин, оказались деньги. Но это не было неожиданностью. Другое дело, что там была такая значительная сумма, что я едва не бросилась за Борисом вдогонку, чтобы вернуть ему конверт с купюрами. Единственное, что меня остановило, это то, что быстро бежать я не могла, а ноги до сих пор всё ещё болели. Но, если быть до конца честной, то было ещё кое- что. Я подумала… Мне ужасно стыдно за эту мысль, но она с каждой секундой одолевала меня всё сильнее.
Эти деньги… Я ведь могла бы… Я могла бы купить на них новую гитару для Леры. А учитывая сумму, хватило бы ещё и на новую «голову» — усилитель, о котором Лера тоже много раз упоминала.
Подумав, я набрала номер Беатрисы Константиновны. Только что мне в руки попал реальный шанс восстановить мир в семье Логиновых, помирить Леру с её отчимом, вернуть покой её матери.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ