— Нет, — хмыкнул Стас. — Я…
— Ну и дурак, — беззлобно бросил Ящер. — Ты видел мои сообщения?
— Да. Ты уверен в результатах?
— На все двести процентов.
— Хорошо. А сузить круг поиска никак нельзя?
— Стас, там всего четыре адреса, которые подходят под описание рисунка Ники.
— Это много Яша. Если полиция вломится не туда, Романтик узнает и заляжет на дно.
— Понимаю. НоРомантик мог видеть из окна то, что нарисовала Ника, как раз проживая по всем этим четырём адресам.
Стас скривил губы.
— Дерьмово. Но придётся рисковать. Коля рядом?
— Да.
— Дай его.
— Держи, — услышал Стас.
— Здорово, Стас, — раздался голос Коли. — По фоткам Яны Долгобродовой мы, если честно, ничего так и не нашли, только намёки…
— К чёрту фотографии, — ответил Стас. — Мне нужно, чтобы вы с Сеней проверили адреса и, если обнаружите там Романтика, провели задержание.
— Что значит, мы с Сеней? — спросил Коля. — А ты?
Стас вздохнул.
— У меня вчера был милый разговор с представителями ГУСБ.
Домбровский на секунду замолчал.
— И чем всё закончилось? — настороженно спросил он.
— У меня временно забрали удостоверение и оружие.
Николай не сдержал поток ругательств в сторону работников ГУСБ. Стас не стал рассказывать, что ему ещё предъявили обвинение в хищении цветов Фабиана Арманда.
— Аспирин уже знает?
— Да. Коля, нет времени, бери Сеню, он должен был в интернете погуглить билборды и вывески с одним рекламным персонажем.
— Да, он вчера скинул мне их. Я правильно понимаю, что нам прежде всего нужны те адреса, где совпадает вид из окна Романтика и есть рядом билборд с этим ковбоем?
— Да. Но прежде всего ориентируйтесь на местность, соответствующую виду из окна, даже если самого билборда нет рядом. Ника не знает, где точно он видел этого ковбоя.
— Понял тебя, — сказал Николай. — Сеня мне только что звонил, он… Стас, ты только не злись…
— Говори.
Домбровский прокашлялся, говорить ему явно не хотелось.
— Сеня уехал, он оставил с Никой четырёх офицеров из наших, а сам уехал…
— Куда? — быстро спросил Стас, чувствуя нарастающую тревогу и раздражение.
Порывистость и чрезмерная импульсивность Арцеулова иногда бесили его.
Коля замялся, но всё-таки ответил.
— Он решил установить наблюдение на тех улицах, где есть билборды печенья Кабальеро Сэм.
Стас выругался.
— И за кем он там собрался следить?
— За людьми, похожими на Демида Хазина по внешности, комплекции и силуэту, который нарисовала Ника, — со вздохом ответил Коля.
— Замечательно, — проворчал Стас.
Со стороны Арцеулова это была глупость. Если Романтик заметит слежку, он забьется в какую-нибудь щель или решит, вообще, смыться из города. Зароется где-нибудь в российской глуши, и, не имея точных данных о его внешности на текущее время, они его могут годами искать. Можно, конечно, будет попытаться составить портрет на основании свидетельств Ники и старой фотографии, но вряд ли это принесет хоть какую-то пользу. Романтику сейчас двадцать три. Он мог отрастить волосы, бороду, покрасить волосы или ту же бороду, носить цветные линзы, парик, усы или вовсе сделать пластическую операцию.
— Наверное, мне лучше отозвать Сеню? — неуверенно предложил Коля.
— Нет, подожди, — Стас перестроился в другой ряд, поближе к повороту впереди.
— Нет, — повторил он. — Людей не дёргайте, пусть уже сидят и смотрят. Но ты сопоставь факты и прикинь, какой из четырех вариантов, предложенных Яшей, наиболее вероятный, в котором из них может укрываться Романтик.
— Понял тебя, — вздохнул Коля.
— Пока я не при делах, официально ты за старшего, — сказал Стас. — Но если до вас докопаются кретины из ГУСБ, вали все на меня. Понял?
— Стас, я…
— Коля, ты понял?
— Да, — вынужденно ответил Домбровский. — Понял. Ты будешь огребать за мои и Сенины ошибки.
Стас чуть усмехнулся обиженному и недовольному голосу Коли. У Домбровского, на самом деле, в отдельных случаях гораздо более обостренное чувство справедливости, чем даже у Арцеулова.
— Это входит в список моих служебных обязанностей. Давай. Держи меня в курсе. Я смотаюсь по адресу, где должны жить Збруевы.