— Как получится. Давай.
Стас дал отбой, отбросил телефон на сиденье рядом. Волнующие, тревожные предположения, точно стая мрачных, чёрных ворон, врывались в сознание и сеяли неуверенность, переживания, тревогу. Стас очень надеялся, что Домбровский и Арцеулов не наломают дров. Больше всего он боялся не ответственности за возможный провал операции, а за то, что Хазин и, вправду, может ускользнуть. И тогда всё придется начинать сначала. А самое главное — ему придётся просить Нику о помощи, хотя это-то как раз наименьшая проблема. Стас даже не сомневался, что Ника с готовностью согласится.
Он не сдержал блаженной, доброй улыбки, вспоминая о синеглазой девчонке.
Новогеоргиевскую улицу тридцать два Стас нашел не сразу, поскольку нумерация домов в данном районе была не совсем логичной. Каким-то чудом дом с чётным числом затесался в ряды домов с нечётными.
Припарковаться было негде, Стасу пришлось оставить машину в соседнем дворе. Он не знал квартиру Збруевых. Зато её знали люди во дворе. И когда Стас показал им своё старое (ещё капитанское) удостоверение, они с готовностью указали номер квартиры Збруевых.
Когда Стас позвонил в черную, бронированную дверь указанной квартиры и в ответ на вопрос хозяйки представился офицером УГРО, ему открыла среднего роста женщина с темными волосами до плеч. Она была облачена в желтую, порядком поношенную футболку, обрезанные шорты и цветастый фартук. У неё были по-детски большие, круглые глаза цвета летнего неба, очень длинные, словно нарисованные, ресницы и выражение лица озабоченно-взволнованное, доброе. Такое лицо часто бывает у людей от природы добродушных и отзывчивых.
— А что случилось? — с некоторой грустной инфантильностью спросила женщина.
— Простите, — произнёс Стас. — Мне нужен Ипполит Збруев. Он здесь проживает?
Выражение лица женщины изменилось, она как-то странно вздохнула и несколько раз быстро кивнула.
— Да… проходите.
Стас прошел в квартиру.
— Маш, а ты мой лифон не видела? — раздалось из глубины квартиры.
— Это я его взяла!
— Жанна! Овца, отдавай! — Ещё чего! Он мне под эти трусы подходит…
— Да пошла ты на хрен…
— Девочки! — покраснев прикрикнула женщина в фартуке. — У нас… гости. Пожалуйста, потише.
Обернувшись на Стаса, она смущенно прошептала:
— Простите. Они очень взволнованы. У них сегодня свидание у всех трех… так уж вышло…
— У трех? — переспросил Стас слегка удивленно. — Это ваши дочери?
Девушки, прикрываясь одеждой в руках, по очереди выглянули из своих комнат.
— Нет, нет, — улыбнулась женщина и потупила взор. — У меня нет детей… Это племянницы, дочери моего брата… Ипполита.
Стасу показалось, что сестра Збруева говорит с тщательно скрываемой и болезненной грустью в голосе. Она опустила взгляд и пробормотала.
— Пойдемте, я провожу вас к нему. Только…
Она замешкалась, украдкой взглянула на Стаса.
— Только мой брат может быть… грубым, особенно с вами.
— Со мной?
— С полицией, — вздохнула женщина и скупо улыбнулась. — Он вас не любит.
Это было странно, но не очень удивительно, особенно если Збруева за что-то уволили из органов.
Женщина представилась Александрой Збруевой и провела Стаса в одну из комнат. Квартира у Збруевых оказалась большой, просторной, с четырьмя комнатами. В одну из них, самую дальнюю, Александра Збруева провела Стаса.
Она остановилась перед закрытой дверью, робко постучала.
Стас тем временем услышал приглушенное перешептывание у себя за спиной и медленно обернулся. Выглядывающие из комнат девчонки тут же спрятались. Стас услышал их довольные, игривые смешки.
— Ипполит… — произнесла Александра. — Можно к тебе?
— Чего тебе? — голос, донесшийся из комнаты, был похож на скрежет проржавевшего металла.
— Ипполит… к тебе пришли… — несмело ответила Александра.
— И кого там принесло?! — не скрывая злого пренебрежения спросил Збруев.
— Позвольте, — деликатно, но уверенно произнёс Стас.
Александра посторонилась. Стас открыл дверь, и его взору предстала погруженная в полумрак комната с зашторенными окнами. С правой стороны находилась кровать с неряшливо скомканной постелью. Перед кроватью стоял на столике старый проигрыватель. Возле него почти идеально ровные стопки пластинок. По левую сторону возвышался шкаф, заклеенный стикерами и постерами на разную тематику. За шкафом от пола до потолка вытянулась шведская стенка. Но, судя по тому, что на её перекладинах висело несколько вещей, она давно не использовалась по назначению. За спортивным снарядом стоял ещё один стол, за которым сидел мужчина с осунувшимся, заросшим светлой щетиной лицом. Его жирные, спутанные волосы были завязаны в хвост.
На нём была мешковатая, мятая сине-серая рубашка и джинсы. На столе перед ним стоял открытый ноутбук, рядом бутылка пива и полуочищенная вяленая рыба. В комнате ощущался густой, стойкий рыбно-пивной запах.
Стас приметил еще несколько бутылок внизу под столом. Они должны были бы мешать любому человеку, сидящему за этим столом, потому что там некуда было поставить ноги. Вот только у Ипполита Збруева ног не было.
И вместо привычного кресла, он восседал в обычной инвалидной коляске.
Пока Стас изучал взглядом Збруева, тот в свою очередь, осматривал Стаса. И он безошибочно узнал род деятельности Стаса.
— Полиция? — озлобленно ухмыльнулся он.
— Да, — не стал отрицать очевидное Стас.
— По делу? — едко спросил Збруев.
— Конечно, — не стал отрицать Стас.
Пару секунд Збруев смотрел на него с презрительной улыбкой, а затем кивнул.
— Саша, оставь нас.
— Хорошо, — кротко ответила женщина и тихо прикрыла за собой дверь.
Стас остался наедине с Ипполитом Збруевым. Корнилов решил представиться и достал удостоверение.