Анжела Антоновна с досадой цокнула языком.
— Это было бесполезно. Никто не хотел брать ребенка, как-то связанного со столь зверским убийством. А дело-то получило невероятно широкий резонанс тогда. Намучились мы. В итоге оставили эти тщетные попытки.
Директриса вздохнула.
— Когда я стала директором, Демиду уже было почти тринадцать.
Она опустила взор. Я наблюдала за ней, за выражением её лица.
— С этого момента началось… самое страшное.
— Что именно? — спросил Стас.
Она подняла на него взгляд, её губы дрогнули от нервной улыбки.
— У нас начали пропадать дети… Один, затем ещё один ребёнок исчез… Затем пропали сразу две девочки. А через какое-то время ещё одна. Потом исчез преподаватель…
— Вы обращались в полицию?
— Конечно! — фыркнула директриса. — Толку-то! У них под носом исчез ещё один ребёнок.
— Сколько всего детей пропало?
Анжела Антоновна закрыла глаза, вздохнула.
— Двенадцать. И еще двое преподавателей.
— За три года?
— Да.
— Как вас не уволили?
— Я сама хотела уйти, — она покачала головой. — Я не знала, что делать, и понимала, что справиться не смогу… Вот только никто не хотел быть даже заместителем…
— Почему?
Анжела Антоновна вдруг заплакала, затем встала из-за стола, подошла к шкафу с папками и документами. Достала одну из папок и со вздохом протянула Стасу.
— Вот.
Стас взял у неё папку. Я в соседнем кресле чуть приподнялась и наклонилась вперёд, желая увидеть содержимое папки. Когда Стас её открыл, стало видно, что внутри лежат письма и лепестки — засохшие, потемневшие лепестки роз.
— Я получала розы и письма после каждого убийства, — проговорила Анжела Антоновна не скрывая слёз. — И никто не хотел быть на моём месте. А потом я, вообще, поняла, что если… если я уйду, он убьёт меня…
Стас вздохнул.
— Считаете, что это всё мог сделать мальчик-подросток?
— Это не обычный мальчик! — с внезапной яростью прошептала директриса. — Это чудовище! Как-то один из детей, драчливый такой и буйный парнишка, отобрал у Демида розы и растоптал их… Знаете, что с ним случилось? Кто-то ночью выколол ему глаза и засунул туда бутоны роз. Как вам? Какой ребенок на такое способен?
— Я так понимаю, — Стас закрыл папку и положил на директорский стол, — прямых доказательств причастности Демида к этим убийства у вас не было?
— Нет, — Анжела Антоновна снова опустилась в своё кресло. — Только личные убеждения.
— Дети, которые исчезали… — Стас на мгновение задумался. — Они получали розы?
Директриса вновь шевельнула своими странными, красноречивыми бровями.
— Так вы думаете, что наш Демид — это ваш Романтик?
Её пренебрежительный и даже насмешливый тон заставил меня задуматься и насторожиться. Стас тоже, по- видимому, пребывал в легком замешательстве.
— Согласитесь, что сходство в убийствах есть, — произнёс Стас, пристально глядя на директрису.
— Соглашусь, — кивнула та. — Тем более, что…
Она с дрожью вздохнула.
— Все пропавшие дети, по слухам, сперва, действительно, получали розу…
Стас выразительно вскинул брови.
— Но я вас разочарую, господин капитан Уголовного розыска. Демид Хазин не может быть Романтиком.
— Почему? — тихо спросил Стас.
Анжела Антоновна посмотрела на Стаса, внезапно одарила взглядом и меня.
А затем, снова взглянув на Корнилова, с внезапным безразличием произнесла:
— Потому что Демид Хазин умер.
Мне показалось, что моим сердцем словно выстрелили из рогатки. Сердцебиение участилось интенсивными скачками, по коже сошел сухой жар и жгучий холод. Я втянула в себя воздух, застыла и перевела обескураженный взгляд на Стаса. Тот смотрел на директрису, пристально и выжидающе, словно надеялся, что Анжела Антоновна сейчас засмеется и воскликнет, что это была шутка.
— Откуда у вас информация? — спросил Стас.
Вместо ответа Анжела Антоновна открыла ящик стола. Примерно пол минуты она что-то сосредоточенно искала среди бумаг, а затем положила на стол газету.
— Прошу, — проговорила она суховато.
Стас привстал из кресла, дотянулся до газеты и сел обратно, развернул, начал читать, затем перевернул. Я следила за его лицом. Анжела Антоновна смотрела в сторону, в окно.
Стас закончил читать и, встав с кресла, подошел ко мне, дал мне газету. Я взяла её и, раскрыв, начала читать.
«Убит Михаил Трегубов! Кто виноват в смерти «Русского носорога»?