— Теперь ты будешь одна, — произнёс он. — Всегда, до конца своих дней.
Он покивал головой и улыбнулся. Самодовольно, гадко, мерзко. Что-то происходило с его лицом. Оно… оно как будто менялось. Подрагивало, будто отражение в воде, и то и дело менялось, искажалось. Я знала, в чём дело.
Аня хотела забыть Демида. Пережить то, что случилось, и выбросить Демида из памяти. Её мозг отказывался воспроизводить его личность.
Я мысленно выругалась… А Хазин, стоя надо мной, внезапно с силой вонзил нож себе в живот. Я заорала громче, истошнее. Он упал на колени, с тугим, сдавленным свистом втянул носом воздух, наклонился вперёд, глядя в одну точку. По его нижней губе выползла струйка крови и потекла по подбородку.
Его начало лихорадочно трясти. Я увидела, как у него на шее и на лбу вздулись прожилки вен. Затемвдруг резким движением он вспорол свой живот и завалился на бок. Он слабо улыбнулся мне перед тем, как замереть и затихнуть. Его глаза сомкнулись, он неподвижно лежал в луже растекающейся крови.
Я, слабо передвигаясь, с усилием отползла от него подальше. И мне казалось, что он вот-вот встанет и бросится на меня…
Видение оборвалось. Я очнулась на руках у Стаса.
— Что с ней такое?
— Отвали! — прорычал Стас. — Дай лучше воды!
— Она… — Аня стояла чуть дальше и глядела на меня через спутанные волосы. — Она повторяла слова…
— Дай воды, твою мать! — выругался Стас, потеряв контроль, и затем ласково провел ладонью по моей щеке. — Ника… Ника, всё хорошо…
Я услышала, как льется вода. Аня подошла к Стасу протянула стакан с водой. Я медленно села на полу и взяла стакан из рук Стаса. Вода живительной силой потекла изо рта в горло и разлилась по телу приятной прохладой.
— Она… — снова повторила Анна и, подняв руку, указала на меня. — Она повторяла мои слова… Все то, что я тогда говорила, когда…
Я допила воду и, опустив стакан, подняла взгляд на Аню.
— Когда Демид резал твоё лицо, — проговорила я.
Стас, присевший возле меня на колено, медленно перевёл взгляд на Аню. Та пару секунд стояла, а затем двумя руками отбросила волосы с лица. Она взяла со стола спички, подошла к нам и присела возле меня. Стас напрягся. Я, не отводя взгляда от Анны, коснулась его руки. Стас остался на месте.
Шмелина присела напротив меня, чиркнула спичкой. Запахло серой. Танцующий, дрожащий рыжий огонек пламени на конце спички озарил лицо Анны Шмелиной. Боже, подумала я, глядя на неё. Правая часть лица Анны была покрыта уродливыми, бугристыми шрамами. Казалось, кто-то нанёс на ее лицо тесто и неряшливо набросал комками у виска и до скулы и столь же небрежно размазал на щеке и возле правого краешка губ. Правый глаз у неё не открывался, точнее открывался не полностью. Женщина не могла его открыть из-за того, что верхнее веко представляло собой слившийся с надбровной дугой одутловатый, полусдувшийся пузырь.
— Видите? — прошептала Анна. — Видите, да?.. Вот что сделал Демид Хазин… Он стал моим проклятием… Он отнял у меня последний шанс на новую жизнь и даже возможность мечтать о чем-то…
Она поджала губы и зарыдала. Горько, громко и отчаянно. Я поднялась, опираясь на руку Стаса, слабо ступая, подошла к рыдающей женщине. Затем присела возле неё, и она тут же прильнула ко мне, уткнулась лицом в плечо и шею. Она была тяжелее, существенно больше меня, и мне было неудобно держать на себе её вес, но я удерживала. Этой несчастной, запуганной и одинокой женщине, как воздух, нужно было сострадание. Я погладила её по жидким, жирным и спутанным волосам, которые она, видимо, давно не мыла.
Я ничего не говорила, не нужно было ничего говорить. Ей просто нужно было сочувствие. Я невесело, тихо усмехнулась, подумав, что было бы здорово, если бы люди иногда просто проявляли молчаливое сострадание друг к другу.
Слова не так важны. Гораздо важнее просто молча поддержать и пожалеть. Это, кстати, на заметку нашей любимой, сильной половине человечества.
Из гостиной по квартире разнесся пиликающий звонок телефона. Анна содрогнулась всем телом и немедленно подхватилась.
— Боже… — выдохнула она и стремглав бросилась к телефону.
Я осталась на полу, удивленно и настороженно глядя ей вслед. Стас тоже был впечатлен излишней, казалось бы, спешкой Анны.
Шмелина подлетела к телефону. Я услышала, как она говорит.
— Алло? Что? Н-нет… Н- нет, не надо. Не надо… Не надо, я прошу тебя. Слушай, ну… Ладно. Да, я… Я всё поняла… Я всё поняла, мой… мой господин. Да. Я знаю. Я помню…
Она протяжно вздохнула и с видимым усилием произнесла.
— Я принадлежу только вам. Да, мой господин.
Мы со Стасом переглянулись. Корнилов выразительно вскинул правую бровь. Я дернула плечами. Мы услышали, как Анна с громким клацаньем положила трубку. Стас помог мне встать и направился в гостиную. Я видела светлый силуэт Шмелиной, застывшей возле полки с телефоном.
— Анна, — осторожно произнёс Стас. — Кто это звонил.
— А то вы не знаете, — процедила внезапно Шмелина. — Тот… за кем вы все так безуспешно гоняетесь.
Она вздохнула.
— Уходите.
— Анна…
Она повернулась к Стасу и процедила с маниакальной страстью.
— Да уходите же вы! — прорычала она. — Он убьет меня! И вас заодно! Вы понимаете?!
— Анна, подождите, не кричите…
— Убирайтесь! — вскричала Шмелина, она подскочила к старому камину и откуда-то вынула пистолет.
Она направила его в грудь Стаса.
— Убирайтесь из моего дома, господин полицейский! Сейчас же!!!
— Ладно, — Стас поднял ладони. — Как скажите, Анна… Ника, иди ко мне. Мы уходим…
— Нет, — неожиданно сказала Шмелина. — Только вы. Он сказал, что только вы должна уйти. Она, — Шмелина качнула ствол пистолета в мою сторону. — Она остаётся со мной.
Стас посмотрел на меня, я ответила ему беспомощным, встревоженным взглядом.
***
— Уходи! — в который раз повторила Анна, тыча пистолетом в Стаса. — Проваливай, мать твою!.. Давай! Чего ты ждёшь?!
Последнюю фразу она истерично прокричала. Я видела, что она сама напугана, растеряна и одновременно преисполнена бессильного гнева. Стас, подняв ладони, медленно попятился.
— Анна, мы можем вам помочь…
— Конечно! — выплюнула она. — Вы даже себе помочь не можете! Полиция, чёрт бы вас побрал! Где вы все были, когда Демид убивал в детдоме?! А где вы были, когда он пришел ко мне?!! Где?!!
Она выстрелила. У меня дрогнуло сердце, я застыла на месте. Выстрел Анны разбил стоявшую возле зеркала вазу с цветами. Сейчас на полу белели треугольные осколки и упавшие цветы в луже воды.