Я бросила на него внимательный взгляд. Збруев выглядел напряженным. Он нервничал и, судя по виду, чего-то очень боялся.
— Я и так еду с превышением! — взволновано ответила Александра Збруева.
— Ладно, ладно, — отмахнулся Ипполит.
Я посмотрела на него. У него было жесткое, решительное и угрюмое выражение лица. Он злился и боялся, и его это раздражало. Несколько раз он вытирал пот со лба.
Новая вспышка света, известившая о конце этого эпизода воспоминаний. На этот раз я оказалась под сенью ветвистых деревьев. Я стояла в прохладной тени. Передо мной зеленела разными оттенками плотная стена густых зарослей. Я быстро огляделась. Обернувшись, увидела, как Саша открывает заднюю боковую дверь их синего универсала. Она подала руку Ипполиту, но в ответ услышала:
— Да отвали ты! Я сам!
Из автомобиля, к моему удивлению, выбрался Ипполит Збруев. И он был при своих двух нижних конечностях. Оказавшись на воздухе, Ипполит несколько раз присел и размял ноги.
— Как же у меня затекают ноги! — поморщившись, проговорил он, делая упражнения.
— Ипполит, — жалостливо проговорила стоящая рядом Александра. — Это нужно прекратить! Ты не можешь всю оставшуюся жизнь притворяться…
Я ожидала, что Збруев сейчас снова взорвется и выплеснет недовольство на свою младшую сестру. Но он только грустно усмехнулся.
— Ты же знаешь, сестрёнка… мне проще тогда, реально, ноги отсечь.
Александра нервно сглотнула и быстро замотала головой.
— Не говори так, прошу тебя…
— Ты знаешь, что это правда, — проворчал он и начал снимать одежду. — Я тебе говорил. В тюрьме, там на зоне, остались люди, которым я сильно должен за то, что они не дали убить меня тамошним уркам. Инвалида они трогать не будут, но вот если узнают, что я здоров…
Он невесело усмехнулся, взглянул на Сашу.
— Плакать будем все.
Его сестра в ответ понимающе кивнула с печальным выражением лица.
— Открой багажник, — велел Ипполит.
Саша пультом открыла багажник универсала. Збруев вынул на свет спортивную чёрную сумку и огляделся. Они стояли посреди довольно дикой, дремучей местности. Вокруг только лес, деревья, кустарники и заросли высокой травы.
Шум автомобилей доносился очень издалека. Ипполит бросил сумку на землю, присел возле нее и расстегнул молнию. На моих глазах он переоделся в до боли уже знакомую мне черную худи, джинсы и потёртые ботинки. Вооружился ножом и достал пистолет.
Увидев оружие, Саша прижала ладони к горлу. Её взгляд был прикован к пистолету.
— А это обязательно? — пролепетала она.
— Да, — буркнул Ипполит, не глядя на сестру.
Ветер шевелил его светлые волосы.
— Ипполит, ты не должен…
— Должен, Саш, — вздохнул Збруев и на этот раз посмотрел на сестру. — Ты знаешь, что должен. Я ведь делаю это ради тебя. Ты помнишь об этом?
— Да, — быстро сглотнув, испуганно проговорила Александра.
— Вот и отлично.
Збруев достал из сумки последний элемент его образа. То, что, наверное, долго еще будет сниться мне впоследствии — белую маску с окровавленными клыками и золотыми глазницами.
И снова видение растворилось в белом сиянии. Я увидела, как Ипполит встречается с другим «Романтиком». Тот был одет точно так же — джинсы, чёрная худи с капюшоном, светло-коричневые ботинки, перчатки и маска.
Всё та же чёртова маска!
— Рад, что ты пришел. — елейно проговорил Николай Ковальчук.
Он держал в руках большой бинокль и смотрел на подошедшего Збруева.
— Пошёл ты! — бросил тот. — Они уже приехали?
— Да, — кивнул Ковальчук. — Майор с какой белобрысой девчонкой только что вошли в дом нашей Анечки.
— И ты думаешь, что Шмелина проболтается о чем — то?
— Она ничего особо и не знает, — засмеялся Ковальчук. — Но… будет лучше, если майор и эта странная девчонка останутся здесь навсегда.
Збруев посмотрел на дом Шмелиной.
— Ты же можешь просто взорвать её дом, вместе с ними.
Ковальчук устало вздохнул, опустил бинокль.
— Во-первых, это лишнее внимание, во-вторых…
Он позволил себе издевательский смешок.
— Она мне нравится., — он мечтательно промычал. — Ты бы знал, на что способна мать, зная, что ты можешь в любой момент прервать жизнь её любимой дочурки…
— Ты больной, конченный урод, — покачал головой Ипполит.
Ковальчук в ответ посмотрел на него.
— Я такой только потому, что на твой взгляд, Збруев, выхожу за е**ные границы нормальности в твоей голове. Вот и все. А кто тебе и другим дал право устанавливать, что нормально, а что нет? Знаешь, что я тебе скажу, Збруев? Это вы все ненормальные. Ты, живущие рядом люди — вы все живете, забитые рамками чужих законов. А я… мы, мы с ним вдвоем существуем и живем только по своим законам. Только по своим, Збруев. Ты понял меня?!
Збруев презрительно хмыкнул.
— Вы с ним… Вы два больных извращенца.
— Мне всё равно, что ты думаешь, — Ковальчук пожал плечами. — Я тебе сказал свое мнение. Теперь слушай. Через минут пять я наберу Аню и скажу, чтобы она увела девчонку в подвал, а майора выставила вон.