— Мы-то обязательно что-нибудь найдем, — Ящер забрался в автомобиль и пристегнул ремень. — Вот только вам не всегда подходит то, что мы находим.
— Это ты про тот раз, когда вместо улик в машине нашел дохлую летучую мышь? — засмеялся Стас и завёл автомобиль.
— Нет, — хмыкнул Ящер. — Это я про тот раз, когда вы дали мне тачку одного дяди, которого подозревали в убийстве собственной жены и детей, а мы вместо их крови и потожировых следов, наткнулись на микроскопические остатки вещества с ярким признаком кардиотоксинов! Ты помнишь, Стас, что нам ответил Сеня, когда мы ему сообщили?
— Помню, — кивнул с улыбкой Стас.
— Угу, — хмыкнул Ящер и ощерился. — «Нас в этой тачке интересуют кровь, сопли, кишки и блевотина, которая могла бы принадлежать жертвам. Пока этого не найдёте, не звоните. А то, что вы нашли, можете хоть сожрать, нам без разницы.»
Корнилов покачал головой.
— Сеня тогда был пьян — у него пёс умер. Тебе просто не повезло, что вы на него нарвались.
— Я же сначала решил, что этот козий сын надо мной издевается! — воскликнул Ящер. — У нас тут полная тачка сверхъядовитого вещества, и, возможно, у владельца авто его ещё больше, а он мне такое в ответ…
Этому делу уже больше четырёх лет, но Ящер, видимо, ещё долго будет вспоминать тот эпизод.
При помощи опытных медиков Александру удалось привести в чувство. Но прошло ещё примерно два часа, прежде чем доктора из ближайшей к УГРО больницы сообщили, что она готова к допросу. Сейчас Александра сидела в одной комнате со Стасом и Колей. Вид у женщины был отстранённый, пустой взглядустремлен вниз. Стас только что сообщил ей о смерти брата.
Корнилов видел, что Домбровский, несмотря на ситуацию, не желает давать Збруевой времени оправиться и усвоить случившееся. Коля беспокойно ерзал на стуле и сверлил Александру Збруеву недоверчивым, безжалостным, злым взглядом. Коля был уверен, что она виновна. Она ведь всё знала. Знала, чем занимается её брат! Знала, кто он такой! Знала! Знала и молчала. И этого Домбровский не мог ей простить. А потому и не мог себя заставить испытывать к Александре Збруевой хоть какое-то сочувствие.
И Стас его понимал, он сам чувствовал некое раздражение от бестолковой робости Александры. Она ведь, действительно, не могла не понимать, что то, чем занимался её брат, должно было кончиться или его гибелью, или пожизненным тюремным сроком.
— Александра, — зычным, приятно переливающимся басом проговорил Стас. — Посмотрите на меня, пожалуйста.
Саша закрыла глаза, коротко вздохнула и странно всхлипнула. Затем, открыв глаза, все-таки взглянула на Стаса.
— Хорошо, — кивнул Корнилов, глядя на неё. — Я не буду утверждать, что мы сочувствуем вам. Это было бы враньем. Но в чем я могу вас заверить, так это в том, что на свободе остался ещё один убийца. Тот, кто вынуждал вашего брата делать то, что он делал.
Коля собрался было съязвить по этому поводу, но Стас это заметил и вовремя незаметно пнул его ногой под столом. Домбровский прикусил язык.
— Вы можете обладать сведениями, от которых зависит, задержим мы его или нет, — Стас старался говорить убедительно, но мягко, не давя на и без того настрадавшуюся женщину.
Збруева шумно вдохнула, губы её задрожали. Она отвела взгляд слезящихся глаза в сторону. Стас дал ей время.
— Александра, — позвал он тихо, спустя минуту. — Я ведь знаю, что ваш брат… Ипполит Збруев делал это ради вас. Так ведь?
Саша крепко зажмурилась, губы её скривились. Она тихо зарыдала и начала трясти головой.
— Это я его погубила, — прошептала она.
— Нет, Александра, — мягко возразил Стас. — Не вы.
Корнилову всё-таки было жаль её. Он не мог до конца сочувствовать ей, но он мог понять её. И Корнилов понимал, как понимал и раздирающую её душу боль.
— Что… Что вы хотите? — прошептала Александра плача.
— Прежде всего я хочу знать, ваш брат действительно убил Марию Хазину? — спросил Стас.
Александра снова зажмурилась и быстро замотала головой.
— Нет, — дрожащим голосом прошептала она. — Нет! Он любил её! Вы… Вы не видели, что с ним было, когда… Когда она… Когда её…
— Саша, вы знаете, кто убил Марию Хазину? — с нажимом спросил Стас.
Тут она подняла на них свои заплаканные глаза.
— Ковальчук.
Домбровский взглянул на Стаса, но тот не посмотрел на него. Стас глядел только в глаза Александре.
— За что он её убил? Вы знаете?
— Не знаю, — она качнула головой. — Только он… он заставил Ипполита…
Она судорожно втянула воздух, губы её скривились, по щекам снова заструились слезы. Плечи несчастной женщины задрожали. Она прижала правую ладонь тыльной стороной к губам, быстро заморгала глазами, отвела взгляд.
Стас наблюдал её душевные мучения и старался сохранять равнодушие, но это
было трудно.
— Он… Ковальчук шантажировал Ипполита и вынудил его… взять… Господи, простите… — она замотала головой. — Я просто… не могу… Просто…
Стас молча чуть наклонился вперед, протянул руку к внешнему карману пиджака Домбровского и вынул оттуда его платок.
— Возьмите, — Стас протянул платок Саше.
Та с готовностью и благодарностью приняла платок.
— Благодарю вас.
— Не стоит, — отозвался Стас. — Продолжайте. Чем Ковальчук шантажировал вашего брата?
Стас перехватил возмущенный взгляд Домбровского. Коля был настоящим денди и модником. И платок был у него больше аксессуаром, чем практичной вещью, и стоил он соответственно.
Александра как следует высморкалась в платок и посмотрела на Николая.
— Нет-нет, — сухо ответил Домбровский и качнул головой. — Оставьте себе, мадам. Вам пригодится…
Стас снова пнул его под столом, на этот раз чувствительнее. Коля взглянул на Стаса. Взгляд Корнилова придавил его, лишив желания спорить. Коля опустил взгляд в стол, но вид имел крайне недовольный. Он сплел пальцы рук на столе, но при этом все время беспокойно перебирал ими.
— Я сейчас, — Николай внезапно поднялся из-за стола и резкими, дерганным шагами вышел из кабинета. Саша с растерянностью оглянулась ему вслед и пугливо взглянула на Стаса.
— Кажется, ваш коллега очень недоволен моим обществом… Я его понимаю… — она вздохнула. — Я ведь сообщница…
— Глупости, — качнул головой Стас. — Не обращайте внимания. Просто он неудачно припарковался сегодня утром, и ему машину расцарапали, написали несколько неприличных слов.