Мы их осторожно обошли.
— Ника, смотри под ноги и иди только за мной! — процедил Стас.
— Хорошо, — послушно проговорила я.
Странно, но мне не было страшно. Вот серьёзно, я просто приняла это, как данное. В конце концов, около года назад мы вместе со Стасом сидели в заминированной машине и пытались выбраться так, чтобы не взлететь в стратосферу, рассеявшись на молекулы. Так что…
Квартира, судя по обстановке, была довольно запущенной. Новой здесь была только электроника: холодильник, телевизор, компьютер, бензиновый генератор и кондиционер. Больше всего проблем вызвала самая маленькая комната, возле ванной и туалета, так как здесь стояла массивная, крепкая дверь из легированной стали. Вот тут вызванным Стасом специалистам пришлось повозиться. Прошло минут сорок, прежде чем им удалось отпереть дверь. Как только открыли дверь, из комнаты раздался пронзительный, долгий, отчаянный визг.
— Чёрт! — выругался Коля.
— Все назад! — быстро сказал Стас.
Коля вместе с спецами из МЧС, которых вызвали на случай непредвиденных обстоятельств, осторожно передвигаясь, покинули квартиру. Я осталась со Стасом. Мы с ним вошли в темную комнату, единственным источником света здесь было окно, через которое внутрь проливался молочно-серебристый свет луны. Комната тонула в расплывающемся, серо-синем полумраке. Я увидела маленький, забившийся в угол силуэт. Я рукой попросила Стаса остановиться, а сама шагнула вперед.
Ощущая, как неистово стучит сердце в груди, я облегченно вздохнула, заставила себя успокоиться и приблизилась к девочке.
— Привет, — произнесла я тихо и ласково. — Не бойся нас, пожалуйста. Мы не хотели пугать тебя.
Я подошла чуть ближе, девочка не двигалась. Я видела, как поблескивают тусклыми бликами её глаза из-под густых, лохматых волос.
— Меня зовут Ника, — сказала я. — А тебя?
Она не ответила, но потом тихо пробормотала:
— Я не знаю.
— А… — я на мгновение растерялась.
Меня переполнило сострадание к несчастной малышке, которую больной выродок обрёк на существование, хуже чем у домашнего животного! Я горела желанием ей помочь. Я очень хотела донести до неё, что она в безопасности, что мы ей поможем, что теперь всё будет хорошо, и что скоро она увидит свою маму. Я подавила в себе слёзы, готовые хлынуть из глаз от невыносимой жалости к обездоленному ребенку. Я несколько раз судорожно вздохнула.
— Ну что ж… — я подкралась к ней поближе. — Стоит это исправить. Ты согласна?
— А где… мой господин? — спросила девчушка.
Я пару секунд молчала, пытаясь сохранить самообладание.
— Он… Он больше не придёт.
Девочка шевельнулась.
— Никогда?
— Никогда.
— Значит… — она всхлипнула. — Значит, теперь я никому не нужна?
Она обиженно шмыгнула носом.
— Конечно нужна! — воскликнула я убежденно. — У тебя же есть мама! И она очень ждёт тебя.
— Мама? — переспросила девочка. — Как… Как это? Кто… кто такая «мама»?
Её слова заставили меня потерять на мгновение способность говорить. Я поперхнулась воздухом, слова потерялись где-то в горле. Я вздохнула.
— Мама… — я усмехнулась, всхлипнула, чувствуя, как теплые слезы увлажнили мои глаза. — Это человек, который готов на всё, ради того, чтобы ты была счастлива, который оберегает тебя, поддерживает, помогает и всегда рядом, что бы с тобой не случилось… Всегда на твоей стороне и всегда защищает тебя!.. Для мамы нет ничего важнее твоей улыбки… и все твои счастливые моменты она переживает, как свои!
Ребенок слушал меня с неподдельным вниманием. И я видела, что половину слов она даже не понимает. Но общий смысл, кажется, уловила.
— А… ты не моя мама?
— Я? Нет, солнышко, прости, я… — я замотала головой и быстро вытерла выступившие было слёзы. — Прости, я не могу… Мы отвезем тебя к ней. Она очень хочет увидеть тебя. Ты поедешь с нами?
Девочка шевельнулась. Но потом, снова вжалась в стену.
— Мой господин сказал, что там за дверью меня ждёт только опасность и много боли.
— Это неправда, — прошептала я. — За дверью твоя жизнь и чудесный мир, который тебе ещё предстоит познать. Если… если конечно, ты не предпочтешь и дальше оставаться в этой комнате?
Девочка снова нетерпеливо шевельнулась.
— Мир… Это то, что там? — она указала рукой на окно.
Я проследила за её маленькой ручкой, взглянула на ночное небо с сияющей луной.
— Да, — я снова судорожно вздохнула и смахнула слёзы с щёк. — Да, солнышко.
— Там темно, — неуверенно проговорила малышка.
— Просто ночь, — покачала я головой. — Но ты ведь видела и солнышко, так ведь?
Девочка ответила.
— Я не знаю, я видела свет и других людей в окне… И небо… Это тоже мир?
— Да, милая, — тут же кивнула я. — Это он.
Она снова помолчала.
— И мне там будет лучше? — спросила она робко.
— Да, — кивнула я с улыбкой. — Да, обещаю.
— Что… Что это значит?
— О… — я усмехнулась и снова осторожно вытерла стекающие по щекам слёзы. — Ну это… это значит, что ты можешь верить моим словам.