— А где Стас?! — Ника нервно сглотнула, глядя в глаза Сени.
— Там, — Арцеулов указал рукой вверх, на потолок.
— Он что, один?! — воскликнула Ника.
— Да… — проворчал Сеня. — Он послал меня сюда, нужно отключить генераторы, чтобы…
— Я поняла! — быстро сказала она.
Тут мужчина на полу перестал дергаться. Ника в ужасе уставилась на него. Сеня, ковыляя, пошатываясь, приблизился к нему, чуть наклонился, затем пнул его ногой. Тот странно всхрапнул, застонал, но в себя не пришел. Ника шокировано взглянула на него, на лице у нее был страх и возмущение.
— Сень…
— Живой, — Арцеулов пожал плечами.
В цистернах рядом с ними внезапно зашумела вода. Толстые оранжевые трубы, уходившие под потолок, отозвались шумным плеском.
— Твою мать, а! — выругался Сеня. — Он пустил воду!
Сеня оглянулся по сторонам.
— Нужно вырубить генераторы!
Он ринулся искать выключатели, рычаги и кнопки управления.
— Стой! — Ника ухватила его за руку.
Он уставился на нее.
— Что?
— Что с твоим плечом?
— Да все нормально, — прорычал Сеня.
— У тебя столько крови!..
— Ника! — Арцеулов повысил голос.
Девочка вздрогнула, взглянула на него своими ясными, сияющими синими глазами.
— Всё в порядке, — внушительно произнес Сеня, — сейчас важно вырубить электричество и подачу кислорода!
Она несколько мгновений серьёзно смотрела ему в глаза.
— Тогда я помогу Стасу, а ты…
— Ника, стой! — рявкнул Арцеулов и тут же схватился за раненное плечо.
— Ну что?! — нервно спросила она. — Он же там один! А их много! Они убьют его, Сень!
Арцеулов знал, что она права. Но объяснить, что Стас сознательно рискует или даже фактически жертвует своей жизнью, он ей не смог. Лазовская не приняла бы этот факт. И Сеня решил, что если кто и погибнет вместе со Стасом, то уж лучше он. Арцеулов мысленно выругался. Он не мог оставить Нику тут одну и повесить на неё свою задачу. Хотя и насчёт Стаса она права. Корнилов погибнет там один, в этом не приходилось сомневаться. Сене пришлось с усилием перебороть себя. Он попытался договориться с Никой.
— Я помогу ему, — сказал он. — Но сначала…
— Нет! — она категорично замотала головой. — Тогда иди сейчас!
Её звонкий голосок дрогнул, надломился. Она была охвачена страхом за Стаса. Её слегка трясло от паники, но белокурая девчонка всё-таки держалась хорошо.
Он смотрел ей в лицо, в её глаза.
— Ника, но…
— Я сама вырублю эти чёртовы генераторы! — проникновенно воскликнула она. — Я справлюсь!
— Ника, да я сам не знаю, как их!.. Ты и подавно не справишься!
— Справлюсь! Обещаю! — яростно воскликнула Лазовская. — Только, пожалуйста, помоги Стасу! Они же… он же…
Губы её дрогнули, она не могла это произнести, не могла себя заставить. Она прижала ладони к лицу, плечи её задрожали. Аурцеулов мысленно выругался.
Сеня не знал, что ему делать. Он не мог позволить Корнилову умереть, но и не мог оставить Нику решать важнейшую задачу. Твою мать, подумал он, хоть разорвись! Лазовская судорожно вздохнула.
Сеня подошел к ней. Коснулся руки.
— Ладно, — тихо сказал он. — Ты точно справишься?
Он понимал глупость этого вопроса. Откуда Ника могла знать, справиться ли она? Сеня понимал, что выбора у него нет. Чего доброго, Ника ещё сама сейчас бросится на помощь Стасу. А ведь он за ней не угонится.
Она убрала руки от лица, подняла взгляд на него. Её синие глаза источали такую агрессивную решимость, что Сеня чуть опешил.
— Справлюсь, — ответила она убежденно. — В крайнем случае, я их поломаю!
Сеня в ответ одобрительно засмеялся.
— Хрен с тобой, — отозвался он. — Придётся нарушить приказ майора Корнилова ради его же блага. А ты… Удачи тебе.
— И тебе, — она бросила обеспокоенный взгляд на его рану.
Сеня ухмыльнулся, кивнул. Рука и плечо болели, наливались болезненной тяжестью, боль становилась ломящей.
Он забрал у лежащего без сознания мужика его арбалет и стрелы. Арбалет повесил себе на плечо так, чтобы можно было стрелять и целиться одной рукой. Четыре стрелы он просто зажал в кулаке левой руки Из-за раны он не мог поднять левую руку и не мог её выпрямить, но кулак сжимать мог и использовать левый локоть, как опору для прицеливания, тоже. Нике он оставил пистолет.
— Но… — начала Ника.
— Это на самый крайний случай, — сказал он. — Поняла?