Он увидел её.
Ника сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Возле неё лежал какой-то парнишка, в его груди торчала стрела. По груди парнишки позли влажные, блестящие багровые струи крови. Его голова лежала на коленях Ники.
Девушка со слезами на щеках гладила его волосы. Дрожащей, окровавленной маленькой ручкой она закрыла ему глаза, затем подняла взор на Стаса.
— Он… — проговорила она. — Он… он спас меня… Он встал между мной и… Я даже не успела… ничего… я…
Она всхлипнула и, зажмурившись, заплакала — горько, отчаянно, с болью и пережитым страхом.
Стас кинулся к ней, присел рядом и обнял. Он прижал её к себе, положил ладонь на светлые, мягкие, густые волосы. Она уткнулась лицом в его грудь, прижалась к нему и затряслась в рыданиях. Стас устало вздохнул. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме давящей, тягостной усталости и удивительного, удовлетворенного и мирного спокойствия. Он наклонился и губами коснулся волос Ники.
— Всё… — шепнул он ей. — Всё закончилось.
Она всхлипнула.
— Они… живы?
— Да… Все одиннадцать.
Ника в ответ снова всхлипнула, снова затряслась в плаче.
— Романтик?
— В тюрьму он не сядет, — вздохнул Стас.
Она подняла взгляд, посмотрела ему в глаза. Корнилов ощутил взбирающиеся по коже мурашки, глядя в потрясающие, бездонные синие глаза Ники.
— Он мёртв? — шепнула она. — Ты?..
— Да, — кивнул Стас, отвечая на оба вопроса, и всё ещё глядя в её заплаканные глаза.
Она сделала тяжелый глоток, и кивнула.
— Я рада, что это сделал ты, — прошептала она.
— Почему?
— Это справедливо, — проговорила она чуть отстраненным, потусторонним голосом.
— Думаешь? — хмыкнул Стас.
— Да, — уверенно ответила она.
— Почему?
— Потому, что ты этого не желал, — она шмыгнул носом, дернула плечиками. — Тебе нужна была не его смерть, а чтобы он, прежде всего, предстал перед судом.
Стас чуть усмехнулся.
— А тебе?
— И мне, — вздохнула Ника.
Они помолчали. Оба были истощены, измучены, но, наверное, счастливы.
Счастливы, что всё действительно закончилось. Кошмар роз был прекращен и больше не повторится. И этовызывало удивительное, приятное спокойствие.
Они справились — он и она. Белокурая девочка с необыкновенными синими глазами и странными, необъяснимыми способностями, и он, всё время пытающийся идти наперекор судьбоносным событиям, переполненный излишними принципами, обреченный на вечные поиски, угрюмый сыщик.
Что их объединяло? Пожалуй, больше всего обычная вера в такое же обыкновенное добро и до боли простую справедливость.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Суббота, 21 июня, поздняя ночь. После гибели Романтика.
Я стояла рядом и смотрела на него. Я не могла до конца в это поверить, не могла осознать. Я стояла, смотрела на его мертвое тело и вспоминала всё, что происходило со мной за последнее время. Вдруг, поддавшись какому-то странному порыву, я подошла к нему, взглянула на его лицо. Удивительно, но он почти не изменился, в сравнении с тем, каким я видела его в воспоминании. И в то же время это был другой человек. Я смотрела в его лицо. Он постарался как можно больше изменить свою внешность. Он красил волосы, у него были цветные линзы и очки. Я посмотрела в его глаза. Они были такими же голубыми, как у его матери.
Я ощутила странное дуновение холодного ветерка. Его дуновение было, как прикосновение, как будто кто-то звал меня… Я обернулась и увидела его.
Он был таким же, как на той фотографии, где он стоял с Ипполитом Збруевым и Викентием Хазиным. Точь-в-точь. Он стоял между высоких зеленых стеблей роз и смотрел на меня.
Внезапно к нему вышла женщина. У меня дрогнуло дыхание. Мария… Мария Хазина. Она подошла к сыну, взяла его за руку. Тот посмотрел на неё, улыбнулся обычной улыбкой обычного ребенка, который просто радуется обществу матери. Они посмотрели на меня, улыбнулись. Два сияющих, чуть мерцающих образа ушедших воспоминаний. Я кивнула, глядя в их глаза.
— Ника!
Я оглянулась, меня звал Стас.
— Ты идёшь?
Когда мы вышли из здания склада, вокруг уже было около десятка полицейских машин. Ещё подъехали машины скорой помощи. Полицейские спешно оцепляли здание и вбегали внутрь склада. Их было много, все были встревожены и оживлены. Все хотели увидеть его — Романтика.
Я шла рядом со Стасом и думала о том, что хотела бы забыть Романтика, но сохранить в памяти маленького Демида Хазина. Мы шли к полицейскому Ниссану, а навстречу нам между московских высоток поднимались светло-золотистые лучи рассвета — первые лучи нового утра.
***
Экстренный выпуск новостей!
— Добрый день, в эфире программа Вести, с вами я, Елена Голубева.
Как стало известно, сегодня, в ночь на воскресенье, двадцать второго июня в одном из складов в Северном Измайлово было предотвращено массовое убийство одиннадцати девушек. Все, без исключения, девушки живы и сейчас получают медицинскую помощь в государственных больницах. Операцию по спасению проводили сотрудники Уголовного розыска города Москвы. Их имена не разглашаются по требованию министерства внутренних дел России.
Известно, что в процессе задержания был ликвидирован печально известный серийный убийца по кличке Романтик. Настоящее имя убийцы, как стало сегодня известно нашим источникам, Демид Хазин.
Как это всё происходило? С подробностями мой коллега Дмитрий Родионов с места событий…
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ