Стас взглянул на него. Помолчал и проговорил так же тихо с грустной полуулыбкой.
— А цветы — его публика.
Аспирин со стуком опустил руки на стол и, отвернувшись, пробормотал ругательство.
— Значит, он, действительно, может задумать убить сотни девушек? Или даже тысячи?! Это же абсурд!..
— Он так не считает, — покачал головой Стас. — У него есть цель. Миссия, как он считает. И своя философия.
— Как и у всех… у них, — заметил генерал, сделав выразительное ударение на последнем слове.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Вторник, 10 июня
Я услышала, как открылась дверь, и, обернувшись, встретилась взглядом со Стасом. Он при виде меня на секунду замер на пороге. Я поняла, что он удивлён, увидев меня. Мы не виделись почти четыре месяца с тех пор, как я помогала ему в последний раз.
Корнилов прошел в кабинет, приблизился к своему столу. Я отложила ручку, встала, глядя на него снизу вверх.
— Ника, — проговорил он, внимательно, чуть беспокойно меня рассматривая. — Как ты?
— Ничего, — ответила я.
Он бросил взгляд мне за спину.
— У тебя… — он задумался и слегка рассеяно закончил. — Что-то произошло?
Я молча кивнула и, обернувшись к его столу, взяла бумажный лист со своим рисунком.
— Вот, — Я протянул лист ему.
Стас, глядя мне в глаза, взял у меня рисунок и опустил на него взгляд.
— Это что? Тень?
— Силуэт, — поправила я.
— Ника говорит, что это силуэт Романтика, — произнёс Коля.
Стас взглянул на него, затем снова посмотрел на меня. Его лицо изменилось, на нём появилась тревога, недовольство и нечто похожее на сожаление.
Он сглотнул и снова опустил взгляд на силуэт Романтика, который я только что нарисовала.
Рисунок я постаралась сделать максимально чётким и детальным. Я проявила особое внимание к изломам линии контура. Рисую я, вроде, неплохо. Хотя большей частью, конечно, всякие мультяшки и анимэшки.
Я наблюдала за глазами Стаса. Его зрачки метались в разные стороны, пока он с цепким и жадным вниманием рассматривал мой рисунок.
— Как ты увидела его силуэт? — спросил он.
— Как всегда, — невесело пошутила я. — Внезапно.
Домбровский фыркнул и тихо засмеялся. Губы Стаса тоже тронула легкая, понимающая улыбка.
— Ты не обязана была в это лезть, Ника. В последний раз тебе было тяжело. Ты помнишь?
— Лучше, чем ты думаешь, Стас, — ответила я, не отводя взгляда. — Проблема в том, что мои видения не спрашивают разрешения, прежде чем поселиться в моей голове. Увы.
— Досадно, — качнул головой Корнилов.
— Ещё бы, — вздохнув, ответила я.
Следующие пол часа я в подробностях рассказала полицейским о своих видениях, касающихся Романтика и его жертв.
— Значит, он забирает их из дома, — проговорил Стас и обернулся на карту города с приколотыми к ней фотографиями.
— Когда они одни, — уточнила я.
Стас кивнул и замолчал. Я отпила порядком остывший чай, опустила взгляд и поскребла пальцем по чашке.
— Стас, я пришла не только из-за… не только из-за убийств.
Корнилов обернулся. Я взяла свой рюкзак, вынула оттуда фотоаппарат и поставила на стол перед Стасом.
— Мне нужна твоя помощь.
Стас с любопытством вскинул брови и посмотрел на меня. Подошел к столу, взял камеру и включил. Несколько раз пощелкал кнопками, пролистывая кадры на дисплее фотокамеры.
Стоявший за его спиной Арцеулов поперхнулся своим кофе и с перекошенным лицом проговорил:
— Это… это же совсем ещё девочки! Они же молоденькие, даже маленькие… вообще!
Он бросил ошарашенный взгляд на меня.
— Они выглядят младше тебя!
— Там таких немало, — мрачно сказала я. — Эти снимки сделаны в одной из московских фотостудий.
Стас поднял на меня взгляд:
— Но тебя ведь среди этих девочек нет.
Стас не спрашивал.
— Я тебя знаю, Ника. Ты бы не согласилась.
— Нет, — чуть нахмурившись, ответила я. — Конечно, нет!