Я готовила в подарок маме, помимо прочего, альбом с её самыми счастливыми фотками. Точнее это была даже книга, но вместо иллюстраций в ней были разнообразные коллажи, только нормальные и интересные, как мне хотелось. А не те, дурацкие и кривые, что обычно делают некоторые люди. Я очень ответственно подошла к коррекции и ретуши всех снимков для коллажей, а это прорва работы!
Подарок должен был получиться просто невероятно крутецкий! Моя мама очень сентиментальна, так что я не сомневалась, что ей мой подарок понравится. И предвкушение ее реакции, когда она увидит мой подарок, вселяло в меня радостное нетерпение.
Я улыбнулась своим мыслям и сохранила очередную фотографию. Потянулась в кресле, чуть откинулась назад. О-ох. Ещё чертова туча работы!
В дверь позвонили, я недоуменно нахмурилась. Это ещё кто? Папа с мамой уехали на выходные к бабушке в Орёл. Старшая сестра сейчас с мужем в Испании, а друзей я не ждала. Я выключила музыку и пошла открывать дверь.
Стой, подумала я, глядя на происходящее глазами Яны. Стой, пожалуйста, Яна не открывай! Не надо! Стой! Да стой же ты!…
Я, пребывая в воспоминании Яны, хотела остановиться. Я чувствовала, как она боялась открыть дверь. Но я была не властна в чужом воспоминании! Я ничего не могла сделать… Только наблюдать глазами Яны Долгобродовой.
И тут воспоминание снова внезапно расплылось, растаяло. Сменились очертания стен, исчез солнечный свет. Я бежала по ступеням подъезда. Меня охватывала нетерпеливая радость, и я не могла сдержаться. Восторг и восхищение рвались наружу! Хотелось орать от счастья! Я забежала на свой этаж, остановилась возле двери и начала искать ключи. Да где же они! Блин! Неужели… Радостные эмоции и чувства сменились опасением. Я быстро вернулась на лестницу, прошлась по ней вниз. Затем вышла на улицу и поспрашивала у прохожих, но никто не видел моих ключей. Хотя они у меня с ярким брелоком, и их тяжело не заметить. Я вспомнила, как одухотворенная, счастливая поспешно шагала от метро. Саднящее сожаление заставило меня скривиться.
— Вот же…дура! — я сокрушенно покачала головой. — Дура… дура я!
Я вернулась домой, пришлось до вечера ждать родителей. Они очень удивились, увидев меня под дверью. Мама огорчилась, узнав, что я «посеяла» ключи от квартиры. Мне было невыносимо стыдно. Через четыре дня её день рождения, а я такое учудила! Чувство вины вселяло уныние. Только папа ободряюще обнял меня и поцеловал с любовью, легко, ласково и тепло.
— Ничего, — он прижал меня к себе и чуть потрепал плечо. — Ничего, Янчик. Не переживай.
Он вздохнул, усмехнулся.
— Я давно собирался сменить замки.
Снова сменилось воспоминание. Я сидела на кровати и рассматривала приготовленный маме подарок. Он был великолепен. И коллажи получились чудесные, крутые, жизненные! Не терпелось подарить это маме, не терпелось увидеть её реакцию. Был вечер, мои родители укатили в полицию. Нашли их угнанный автомобиль. Было примерно половина десятого. Я была одна дома.
Насладившись приготовленным подарком, я спрятала его в свой тайник за столом.
Вдруг раздался звонок в дверь. Я бессильно смотрела глазами Яны, как она пошла открывать. Я уже знала, что это был тот самый вечер, последний, когда родители Яны видели свою дочь. Яна, радостно приплясывая, проскакала в коридор в прихожую. Посмотрела в глазок и удивленно отстранилась.
Звонок повторился.
— Кто там? — настороженно спросила Яна.
— Помогите пожалуйста! У меня котёнок попал под машину! Я вас умоляю, девушка! Пожалуйста… Мне хотя бы перевязать чем-то…
Яна отстранилась, засуетилась, заволновалась. Нервно, пугливо прижала руки ко рту.
Не открывай, молила я, не открывай, пожалуйста, не открывай… Конечно, она меня не слышала. Ведь это было только воспоминание.
Яна открыла дверь.
Я силилась увидеть того, кто стоял на пороге, но Яна тут же взяла у него из рук окровавленного котенка.
— Боже, бедненький… — чуть не плача, проговорила она. — Как же его так?! Господи…
Глаза замылило слезами. Котенка было жаль. Грудь сдавило горькой печалью и ужасом.
— Да какой-то козел… задний ход дал и…
Да подними ты взгляд! Яна! Посмотри на него! Посмотри ему в лицо! Если бы я могла, я бы проорала ей это в лицо. Посмотри! Посмотри! Ну, чёрт возьми! Ну, пожалуйста… Давай!
Она не посмотрела, не успела. Я вскрикнула её голосом, когда что-то укололо меня в шею.
— Вы что… — но слова мои запутались, слились, стали неразборчивыми.
Окровавленный котенок выпал из моих рук и с глухим стуком ударился об пол.
Ноги Яны подкосились, тело налилось тяжестью, сознание начало меркнуть.
Уже лежа на полу, когда мои веки смыкались, я смотрела на его кроссовки. Он присел возле меня и что-то делал. Я чувствовала, что он связывает меня. Я не могла кричать, у меня не было голоса, не было сил. Я не могла пошевелить даже мизинцем, мне и моргнуть было тяжело.
Когда он взял меня на руки, я, уже теряя сознание, заметила на его левом запястье выжженное клеймо. Бугрящийся, уродливый ожог был в виде цветка с пятью лепестками.
Я открыла глаза… Воспоминание пропало, я снова была в настоящем. Я сидела на полу в комнате Яны Долгобродовой, и меня колотила дрожь. Я то и дело нервно сглатывала. Возле меня медленно опустился на колено Стас.
— Ника? — он коснулся моего колена. — Как ты?..
Я посмотрела на него.
— Что ты увидела? — спросил он.
Я снова нервно, тяжело сглотнула. Обхватила себя руками за плечи. Тело противно знобило, дыхание царапало горло. На висках болезненно пульсировала кровь, а затылок наливался тягучей неприятной тяжестью.
— Ника, что ты делаешь? — с подозрением спросил Стас, когда я встала и подошла к письменному столу Яны.
Стас встал рядом со мной. Я присела возле стола Яны Долгобродовой, наклонилась вправо и, протянув руку, открыла тайничок хозяйки этой комнаты. Там я нащупала рукой твердую обложку альбома и вынула его на свет. Он был превосходен. Обложка была сиреневая, фактурная на ощупь и с тисненым названием: «Эскизы наших эмоций».
— Что это? — быстро спросил Стас.
— Подарок, — ответила я и прижала книгу с фотоколлажами к груди.
— Подарок? — Переспросил Стас. — Кому?
— Её матери, — я качнула головой в сторону двери комнаты.
Стас помолчал. Я тоже ничего не говорила. Говорить просто не хотелось.
— Мне можно его посмотреть? — осторожно спросил Корнилов.
— Там ничего нет, что помогло бы тебе выследить Романтика, — ответила я, глядя вниз перед собой.
Стас вздохнул.
— Поверю тебе…
— Спасибо, — я не могла объяснить почему, но я не хотела, чтобы кто-то, даже Стас, открывал подарок Яны.