— Да, уверена, — солгала я. — Пока, до завтра.
— До завтра, — взгляд Стаса был задумчивым, усталым и беспокойным.
Я вышла из автомобиля и направилась к мастерской дяди Сигизмунда. Я знала, что Стас сейчас будет на расстоянии не спеша ехать следом. Он всегда провожает меня. Всегда.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Четверг, 12 июня
— Итак, — начал Стас. — У нас есть его силуэт, это позволяет сделать определенные выводы о его внешности. Он астенического телосложения. У него длинная шея, достаточно широкие плечи, уши слегка оттопырены. Он носит короткую стрижку. И руки заметно длиннее обычного.
Корнилов красным маркером делал быстрые пометки на рисунке Ники.
Рисунок Лазовской он прикрепил на пластиковую белую маркерную доску.
— Дальше, — Стас взял отчеты из Бюро СМЭ. — У нас есть результаты исследований судмедэксперта. Ящер установил, что клочок одежды, найденный в магазине Кауфмана в день убийства Диана Егоровой, от спецовки. Скорее всего, Романтик спешил и, уходя, зацепился не то плечом, не то локтем.
— Плечом, более вероятно, — заметил Николай Домбровский.
Они с Сеней увлеченно, сосредоточенно внимали рассуждениям Стаса.
— Согласен, — кивнул Стас. — А значит, его рост может быть около ста семидесяти пяти сантиметров, плюс-минус. Так же Яше удалось установить, что под обломком ногтя, найденного в зубах Дианы Егоровой, содержатся остатки сырой почвы. Кроме того, он обнаружил частицы аммонийных и азотосодержащих удобрений.
— Значит, Романтик… садовник, — проговорил Арцеулов. — Сам выращивает цветы… Сам удобряет…
— О-о! — Издевательски протянул Домбровский. — А ты сам догадался?!
— Иди нахрен, — беззлобно бросил ему Сеня.
Коля самодовольно, сдержано улыбнулся.
— Закончили? — недовольно осведомился Стас.
— Так точно, — прокашлявшись, ответил Домбровский.
— Прекрасно, — объявил Стас. — Тогда продолжим. Ника сообщила мне о самой важной пока что примете.
Корнилов обернулся и показал двум оперуполномоченным ещё один рисунок. На нём изображался обыкновенный цветок с пятью лепестками, он был похож на ромашку.
— Такого вида клеймо носит на левой руке Романтик.
Николай и Арсений выглядели впечатленными. Домбровский рассматривал клеймо с тревожной дотошностью и даже жадностью. Арсений смотрел угрюмо, с враждебным обманчивым безразличием. На лице Арцеуова явственно читалось отвращение и злость.
— Нам нужен человек сведущий в садоводстве, имеющий дело с удобрениями и цветами, — подытожил Стас. — И с отпечатком на левой кисти. На предмет этого клейма Яша и его подчиненные сейчас проверяют фотографии с камеры Яны Долгобродовой. Пока это всё. Вопросы?
— Стас, — Николай спрятал руки в карманах брюк.
Корнилов видел, что капитана что-то гложет, не даёт покоя.
— А как… Как Ника? Как она? Переживает? — Во взгляде Домбровского сохранялось пытливое беспокойство.
Арцеулов тоже смотрел на Корнилова, лицо старшего лейтенанта оставалось удрученным и немного скорбным.
Стас перевел взгляд с одного подчиненного на другого и несколько раз кивнул.
— Ника рвётся в бой, — вздохнув, признался он.
— И ты ей позволишь? — пророкотал Арсений.
— Если я ей запрещу, — вздохнул Стас, — она рано или поздно наткнется на Романтика сама в одиночку. Я подумал, что лучше пусть она помогает нам, чтобы мы могли быть рядом. Мы единственные, кто знает о её страхах и кошмарах. И о том, что она переживает, поэтому мы за неё в ответе. Согласны?
Опера молча и решительно кивнули.
— Тогда работаем, господа…
На столе Стаса звякнул телефон. Корнилов прикрепил рисунок с клеймом на маркерную доску и подошел к столу.
— Да? — проговорил он, взяв телефонную трубку.
— Стас, зайди ко мне, — попросил генерал Савельев.
Корнилов раздал поручения операм и направился в кабинет генерала. Когда он открыл дверь, то замер на пороге, завидев женщину, сидевшую перед столом генерала Савельева. Это была Римма Егорова. Она сидела прямо, с горделиво и заносчиво поднятым подбородком. Женщина подчеркнуто смотрела вверх перед собой. Корнилов видел, как подергиваются её ноздри и уголки губ. Она была зла, но она торжествовала.
— Проходи, Стас, — произнес генерал.
Корнилов, поборов оторопь, вошёл в кабинет и прикрыл за собой дверь.
— Что здесь делает эта женщина, товарищ генерал?
— Вот, — Аспирин, сняв очки, положил на стол лист бумаги.
Стас, не отрывая взгляда от Риммы Егоровой, подошел к столу и взял лист бумаги. Когда он прочитал то, что там написано, на его лице отразилось насмешливое недоумение. Губы майора изогнулись в глумливой ухмылке.
— Заявление в суд? На меня?
Он взглянул на Римму Егорову.
— И за что же, интересно? — с легкой вкрадчивостью спросил Стас.
Римма ещё выше задрала подбородок и втянула в себя воздух. На Стаса она по-прежнему показательно не смотрела.
— За то, что вы препятствуете моему вступлению в права наследования имущества моей дочери.
— Римма, — Стас положил листок на стол и чуть наклонился к Егоровой. — Это решаю не я. Вы не по адресу. Вам нужно подать документы в другой суд и по другому делу…
Он развел руками, с презрением глядя на мать Дианы.