За спиной раздалось какое-то перешептывание и хихиканье
— Валерия Лог-гинова. — заикаясь, проговорила Лерка. — Восьмой… в смысле, уже девятый… Но… восьмойА класс.
Смех за моей спиной прозвучал громче, добавился низкий, мальчишеский голос. Я раздраженно засопела.
— The Cranberries… — объявила Лерка. — «Зомби».
— Приступайте, Зомби. — пренебрежительно хмыкнула завуч в полосатом пиджаке.
Я снова услышала мерзкое хихиканье в верхних рядах. Я вздохнула, с трудом удавалось побороть желание швырнуть ботинком в источник издевательских смешков.
Слева от меня, через три стула, сидел насупленный парень в джинсовой куртке. Рядом с ним стоял барабан, на нем сверху лежали палочки. Сам барабанщик щелкал резинкой для волос в руках, тоже нервничал.
— Извините, — я наклонилась в его сторону.
Он обернулся.
— Молодой человек, а вы мне не одолжите свою резинку ненадолго?
Он несколько секунд смотрел на меня, затем пожал плечами и молча протянул резинку.
— Благодарю, — проговорила я.
Лера уже начала играть вступительные аккорды одной из своих любимых песен. Но смешки на верхних рядах не утихали. Когда Логинова запела, я быстро развернулась, натянула резинку на ручке, наугад прицелилась и отпустила, и тут же быстро отвернулась. С заднего ряда донеслись шипение и ругательства, но смешки стихли.
А Лерка переходила к припеву, её голос нарастал, в куплетах зазвучали сердечные эмоции. Я ощутила взбирающиеся по коже щекотные мурашки. Лерка даже не осознает, каким потрясающим голосом обладает!
— With their tanks, and their bombs, And their bombs, and their guns, In your head, in your head they are crying, — своим сильным, пронизывающим и захватывающим голосом пропела Лерка. Мгновение, и она с чувством запела припев:
— In your head, In your head, Zombie, zombie, zombie, ei, ei What's in your head? In your head Zombie, zombie, zombie ei, ei, ei, oh do do do do do do do do…
Её гитара ревела, рычала вибрирующими басами, которые перетекали в более высокие ноты, сливаясь в единую мелодию.
Музыка Леры вырывалась из души и брала других за душу, проникала в сердце и наполняла его живительной, пламенеющей энергией, а слова её куплетов звучали искренне, эмоционально, по — настоящему.
Я видела, как реагировали сидящие в зале другие претенденты, они все смотрели и слушали её с неподдельным восхищением. Некоторые даже стали похлопывать в ритм знаменитой композиции. Надо ли говорить, как в эти минуты я гордилась своей подругой.
Лера доиграла финальные аккорды и закончила мелодию коротко и изящно. В зале немедленно раздались гулкие аплодисменты. Я оглянулась, вместе со мной аплодировало еще человек двенадцать, из двадцати присутствующих.
Я смотрела на Лерку, она, улыбаясь, поклонилась, взмахнув густой гривой темных волос.
— Спасибо, спасибо, — прозвучал голос завуча старших классов.
— Молодец, Логинова, голос у тебя хороший, сильный и мелодичный, а вот репертуар подкачал, уж извини.
Я так и замерла. Что несёт эта женщина?!
— У нас приличный конкурс, — назидательно и с нажимом произнесла завуч, — к тому же песни должны быть отечественные.
— Я… я не знала, — пролепетала Лерка, — в условиях ничего не было об этом сказано…
— Значит, нужно было уточнить, — бескомпромиссно и безжалостно заявила завуч.
— Извини, ты не проходишь. Следующий!
Я видела, как Лерка уныло поплелась со сцены.
— Тю, блин, — протянул какой-то парень с нижних рядов, — единственная нормальная песня… И такое…
Остальные присутствующие тоже повозмущались, но, естественно, заступаться за Лерку никто не стал.
Спустя десять минут мы шли по улице мимо домов и витрин магазинов. На улице властвовал не очень тёплый, но уже довольно ласковый ветер. Город заметно и густо озеленился. Вдоль тротуаров шелестели пышной листвой раскидистые деревья и цвели клумбы, только что бабочки не летали.
Лерка вдруг молча остановилась перед шикарной витриной магазина музыкальных инструментов. Глаза моей лучшей подруги прилипли к выставленной на продажу гитаре.
— Смотри, какая… — прошептала она восхищенно.
Я окинула гитару взглядом, да, красивая. Раз Лерка ею восхищается, наверняка хорошая и дорогая.
— GIBSON FIREBIRD, — проговорила Лерка с завистью и жаждущим взглядом, — Не то что мой хлам.
Я скосила на Логинову глаза, взглянув с сочувствием.
— Лерка, у тебя тоже хорошая гитара. Вон у тебя на ней Дэн Рейнольдс* (вокалист группа Imagine Dragons) расписался. Чем не знак качества?
Лерка улыбнулась, но улыбка недолго красовалась на её губах.
Спустя несколько секунд она снова понуро поплелась вдоль улицы. Я вздохнула, пошла рядом. По дороге проносились автомобили, тротуар был заполнен людьми. От шума и суеты города мы укрылись в одной из уютных, милых кафешек. Здесь подавали вкусные коктейли, десерты и мороженное. А еще были мягкие, малиновые диванчики, как в американских сериалах. Вообще, кафе было сделано по типу американской закусочной. Мы переступили порог, вытерли ноги о клетчатый коврик. Стоявший за барной стойкой молодой парень кивнул нам, подмигнул. Он нас уже запомнил. Не мудрено, ходим мы сюда часто.
Внешность и у меня, и у Лерки довольно запоминающаяся. Она — зеленоглазая, высокая для своих пятнадцати лет, длинноногая брюнетка, выше меня почти на голову. А у меня белокурые, почти платиновые волосы и синие глаза. Из-за того, что я еще нередко ношу косу, знакомые и друзья говорят, что я очень похожа на одну диснеевскую принцессу, которая отличается пристрастием к холоду и льду. Тем более я с четырех лет занимаюсь фигурным катанием, а зимой люблю кататься на сноубордах.
Людей в кафе было немного, все-таки рабочий день. А школьники и студенты, большей частью, в такое время или спят, или еще тусят дома.
Мы выбрали свое любимое место у окна. Я положила свой мини-рюкзак рядом на диван, взглянула на Лерку. Логинова сидела, сложив руки на груди, и смотрела в одну точку. Так, надо её из этого состояния вытаскивать, а то депрессия затянется, и последствия могут быть непредсказуемыми.
Ладно, не в первый раз.
— О чем думаешь? — я хотела вызвать ее на разговор, на диалог.
Когда Лерка расстроена, ей нужно дать возможность выговориться, как и всем нам. А моя задача, как подруги, внимательно выслушать и, возможно, дать совет.
— Да так… думаю, почему в моей жизни то чёрные полосы, то, вообще, сплошное говно, — скривившись ответила Лерка и взглянула в окно.
Её взгляд проследил за парочкой влюбленных, что, посмеиваясь, неспешно прогуливались вдоль магазинов.
— Доброе утро, милые леди, — к столу подошел парень лет восемнадцати в белой рубашке, чёрных джинсах и малиновом фартуке. Его яркая малиновая бабочка вызывала у меня неудержимое умиление.